Шервуд Смит - Троны Хроноса
И тут верховный адмирал нанесла внезапный удар, которого триумвират опасался с самого начала.
— Кроме того, на все объединенные корабли в целях координации будут назначены офицеры для связи.
То есть десантники. Джеп не питал иллюзий относительно рифтеров: Аркадскому Десанту они не смогут оказать сопротивления даже на борту собственных кораблей. Десантники — это уж слишком.
— Исключая корабли, обороняющие Рифтхавен, — вставил Шестен. Он тоже понял, что она имеет в виду, но полагал, что сможет это переварить, пока контролирует внутреннее пространство.
Это естественно, поскольку сектор торговли имеет больше влияния на дальние корабли. Фракция Джепа контролирует скупку пиратской добычи и на Рифтхавене, и в других местах, она же дает сотрудничающим с ней кораблям выгодную наводку. Джеп знал, что не сможет удержать за собой контроль, если допустит десантников на рифтерские суда, и лишится всякой поддержки.
— Оборонительные силы тоже следует включить в целях наиболее полной интеграции, — возразила Нг.
Драко упрямо мотнул головой, и Нг посмотрела на Джепа, ожидая, что ответит он.
Вот оно. Взгляд Нг был тверд и лишен всяких эмоций. Его шанс, с него и спросится. Ну что ж, пора проверить, насколько серьезны намерения панархистов.
— Мы согласны, что полная интеграция — вещь хорошая, — начал он, заметив, что некоторые панархисты испытали при этом облегчение. — Следует, конечно, полагать, что назначенные к нам офицеры Флота будут не занимать должности наподобие суперкарго, а вносить равный вклад в наши общие усилия. — Он особенно подчеркнул слова «офицеры Флота» и увидел, что Нг и другие его поняли. Флотские, а не десантники. В Верховной Фанессе, пристально наблюдавшей за ним, чувствовался душевный подъем.
— Мы обратимся с призывом к добровольцам, желающим исполнять боевые функции, — сказала Нг. — Приказывать этого своим людям я не стану.
Джеп кивнул. Ну, теперь или — или.
— Об этом вам судить. Но мне кажется, что в таком случае на корабли Флота тоже следует назначить рифтерских связных. Это будет только справедливо.
Нг заколебалась.
— Рифтеры не смогут приспособиться к правилам военной дисциплины за столь короткий срок.
— Им это будет не труднее, чем флотским офицерам влиться в рифтерские команды, — быстро ответил Джеп, перехватив инициативу у Шестена. В конференц-зале наступила тишина, давящая, как тяжелая гравитация.
Обстановку, совершенно неожиданно для Джепа, разрядил вдруг смешок Элоатри.
— Такой опыт уже был, правда, лейтенант Омилов?
На лице лейтенанта Джеп увидел нечто большее, чем просто нежелание обсуждать эту тему. Молодой человек залился краской и не мог выдавить из себя ни слова.
Затем позади рифтеров зашипела дверь, и звонкий голос произнес:
— Да, был — и мы с лейтенантом Омиловым обязаны этому опыту жизнью.
* * *Облегчение и благодарность охватили Осри, когда из-за стенной панели появилась стройная фигура Панарха. Осри давно опасался ответственности вроде этой, которая может свалиться на него в ходе переговоров, но почитал своим долгом посещать их, надеясь, что одного его присутствия как представителя Панарха будет достаточно. Теперь он понял, что Брендон смотрел на это не просто как на долг, но как на акт дружбы и с самого начала предназначил для него, Осри, чисто символическую роль.
Впрочем, такую же роль играет и сам Брендон. Для триллионов его подданных он тоже всего лишь символ. «Властелин для других, пред собою ты слаб; ты — цепями символики скованный раб». Последняя из Полярностей Джаспара Аркада прозвучала в голове Осри так ясно, как будто кто-то прочел ее ему на ухо.
Он встал вместе с другими, военными и штатскими. Жестколицый рифтерский синдик и его спутники тоже поднялись, хотя и с запозданием.
Власть символов велика — и теперь он, Осри, должен опять возложить на себя те цепи, которые он, как ему казалось, сбросил с себя, когда они после своего бегства с Шерванна прибыли наконец на Арес. Он с дрожью вспомнил картину в Нью-Гластонбери, которая затянула его в себя, — панорама галактики с крохотным пузырьком поселения на переднем плане: из иллюминаторов на его бугристой поверхности льется свет, рядом висит намалеванный яркими красками древний кораблик.
Камень, который отвергли строители...* [1]
Осри чувствовал, что его карьера висит на волоске. Верно ли он понял, что нужно Панарху?
— Адмирал, — сказал он, сам удивившись, как твердо звучит его голос, — я прошу разрешения вернуть этот долг, добровольно предлагая себя в качестве одного из связных.
— Согласна, — блеснула глазами Нг. — Но не раньше, чем мы отправимся на сборный пункт у Пожирателя Солнц — до тех пор вы будете нужны мне здесь.
Рифтерский синдик кивнул ему.
— Ваша репутация как навигатора обеспечит вам радушный прием на борту «Глории». — Он улыбнулся с проблеском тепла в темных, глубоко посаженных глазах. — Но придется вам кое-чем поступиться.
— Нам всем придется кое-чем поступиться, — сказал Брендон, глядя на Джепа. — Мы возьмем к себе ваших связников.
— Ваше величество! — Нг впервые при Осри проявила какие-то эмоции, и он весь напрягся. — Мы и так балансируем на лезвии ножа, — продолжала она, немного овладев собой, но все еще волнуясь. — Можем ли мы себе это позволить?
— А почему бы и нет? Что в этом такого страшного?
— Либо смерть, либо магистр Бластер нас поженит, — сказал Джеп Хуманополис.
— Именно так, синдик Хуманополис, — поддержал Брендон. — В первом случае нам терять нечего, во втором — это необходимый шаг.
Нг кивнула. Она осталась недовольна этим решением, но возражений Брендон не потерпел бы.
— Будет исполнено.
Осри без сил откинулся на спинку стула. Переговоры продолжались — теперь обсуждался вопрос об амнистии. Он принял решение и сыграл свою роль. Осри краем сознания отметил хорошую сторону — теперь о его повышении речи не будет и какое-то время он сможет спокойно преподавать.
5
Ваннис Сефи-Картано, вдовствующая супруга Эренарха Семиона лит-Аркада, шла между кивающих головками цветов по саду анклава. На руке у нее висела корзинка, куда она клала срезанные цветы.
Для постороннего взгляда она казалась полностью поглощенной своим занятием. Ваннис, даже размышляя о чем-то, никогда не забывала, что за ней могут наблюдать — это был один из первых уроков, внушенных ей в детстве.
Она еще раз окинула себя внутренним взором: платье, просто скроенное, но очень дорогое, ниспадающее изящными складками к обутым в сандалии ногам — его бледно-сиреневый цвет намекает на траур по Панарху Геласаару; волосы, уложенные короной и украшенные единственной ниткой жемчуга; безмятежно-спокойные движения свободных от колец рук.
Явные наблюдатели — это десантники, стоящие у всех входов анклава, а также чиновники, посыльные и титулованные просители, постоянно снующие по главной аллее, невидимым же соглядатаем может быть кто угодно. Не так давно она сама следила за анклавом из своей виллы по ту сторону озера.
Но сколько бы глаз ни смотрело на нее, они увидят только леди Ваннис, срезающую цветы, как она делает каждое «утро». А между тем ее ум за безмятежным фасадом усердно работает, выстраивая план кампании. Ее личной кампании, ведущейся чисто светскими средствами, — но цель ее не менее значительна, чем та, которая обсуждается теперь политическими и военными лидерами нового правительства.
Ваннис научилась перед выработкой всякого стратегического плана точно оценивать свои сильные и слабые стороны. Сейчас, наклоняясь над розовым кустом к единственному безупречному, скрытому листьями бутону, она привязывала стратегию к местности.
Теперь она живет в анклаве. Брендон сам пригласил ее, чтобы не ставить в ложное положение Фиэрин лит-Кендриан, которую взял под свою опеку. Прежде Ваннис в качестве супруги Эренарха возглавляла светскую жизнь при Артелионском дворе и теперь вновь заняла это положение, как будто никакой войны и не было. Жизнь здесь, на Аресе, так ненадежна, что Дулу, даже те, что потеряли свои семьи и состояния, охотно мирятся с этой иллюзией.
Прежний монастырский покой анклава сменился весельем — здесь постоянно что-то устраивается, и она — вдохновительница всех этих развлечений, затеваемых ради одного-единственного человека: Брендона Аркада.
Эта, открытая, часть ее кампании сочетала в себе негласное извинение и объяснение. Ваннис не ожидала, что Брендон его примет (хотя надежда умирает последней), и он пока его не принимал. Он был столь же учтив, столь же внимателен к мелочам их совместного быта, как если бы за ней вообще не было никаких проступков — и потому невозможно было понять его истинное отношение.
Ваннис выпрямилась. Сегодня она подбирала желтые розы, чья гамма разнилась от бледнейшей слоновой кости до цвета закатного солнца над Мандалой, и набрала уже достаточно для трех букетов.
