Эдвин Табб - Ветры Гата
Дюмарест задумался – кто же хотел его смерти?
Может быть, стражницы? Одна из них могла заметить его и вернулась, чтобы убить и тем самым заставить его замолчать. Создание принца Эмменеда пыталось отомстить за смерть его любимца? Путешественник, нанятый Управляющим убить, чтобы можно было оставить себе его деньги на перелет? Не было никакого способа узнать правильный ответ.
Когда он вернулся, лагерь уже спал. Уставшие фигуры лежали на земле, стражники охраняли палатки, и даже туристы собрались небольшими кучками для взаимной защиты. Когда он проходил мимо, один из них махнул ему рукой. Это был гладкий, начинающий толстеть мужчина, одетый в яркие одежды. На его пальце было кольцо со странным знаком.
– Эй, приятель, не хочешь ли сыграть?
– Во что? – Дюмарест остановился, размышляя, знают ли они его. Он был одет не так, как остальные путешественники.
– Во что тебе угодно. – Мужчина достал колоду карт. – Выше, ниже, посредине. Можно в угадалку, в одну или в две из трех. Звездная каша, олки, наполеон из девяти карт. Выбирай, приятель. – Он с легким стуком перебрасывал карты из одной руки в другую. – Подойди поближе и выпей.
– С удовольствием. – Дюмарест почувствовал, что ему следует выпить после своих приключений. Мужчина передал ему бутылку, и он поднес ее к губам. Он сделал большой глоток. Это был хороший ликер. – Спасибо. – Он вернул бутылку. Мужчина взял ее, и его глаза расширились.
– Послушай, я знаю тебя! Ты тот, кто убил бойца принца. Это было зрелище, которое жаль было бы пропустить. – Он доверительно наклонился. – Слушай, если хочешь стать профессионалом, то я смогу тебе устроить.
– Нет.
– Может быть, ты прав. – Резкий отказ не огорчил игрока. – Профессионал слишком быстро становится известным. Послушай меня. Дай мне все устроить. Я знаю несколько мест, где любят вид крови. Мы можем раздразнить их и заставить сделать ставки на своего бойца, а потом появишься ты. Понял? Точно так же, как ты сделал это с Мойдором, но теперь ты загребешь большие бабки. – Он фыркнул. – Я забыл. Ты играл по-другому. Перелет высшим классом – крупная добыча для… – он замолк. Дюмарест закончил предложение за него.
– Для сидящего на мели нищего путешественника? – его голос был очень мягок. – Именно это ты собирался сказать?
– Нет! – На лице мужчины выступил пот. – Послушай, никаких обид. Выпей еще.
– Я облегчу тебя на две горсти юнитов, – сказал Дюмарест. Он наклонился низко, чтобы мужчина мог увидеть его глаза. – Ставлю на верхнюю. – Он смотрел, как ловко мужчина тасует карты. – У меня предчувствие, что я должен выиграть, – сказал он спокойно, – очень сильное предчувствие. Я буду очень разочарован, если проиграю.
Он выиграл и не был этому удивлен. Он не стыдился того, как добился этого результата. Мужчину следовало проучить за его длинный язык. Игрок отделался еще дешево.
Он отошел от туристов и двинулся через лагерь, осторожно перешагивая через лежащие тела, сгрудившиеся вокруг костров. Там, где братья Анжело и Бенедикт установили небольшую церковь, собралась очередь, и он удивился энергии монахов. Его глаза сузились, когда он нашел то, что искал. Сим, явно крепко спящий, лежал рядом со своим гробом.
Дюмарест осмотрелся. Было еще слишком светло, чтобы остаться незамеченным, но даже если кто-нибудь будет смотреть, то все подробности будут смазаны тусклым освещением. Он опустился на одно колено совсем рядом со спящим Симом. Его рука коснулась гроба, он склонился вперед – и увидел блеск внимательных глаз.
– Сим?
– Что? – Мужчина приподнялся на локте. Под оборванными лохмотьями его рубашки – голая худая грудь. Его лицо казалось черепом в темно-рубиновом освещении. – Что тебе нужно?
– Есть предложение, – Дюмарест склонился ниже так, чтобы Сим смог учуять запах ликера в его дыхании. – Помнишь меня? Я помогал тебе вынести эту штуку с поля. – Его рука похлопала по гробу.
– Я помню.
– Послушай, я могу помочь тебе тащить его всего за пару юнитов.
– Нет.
– Ты слабоумный? Мы забрались слишком далеко. Ты хочешь свалиться до того, как мы достигнем гор?
– Нет. Конечно, нет.
– Но тогда в чем дело? – Дюмарест был нетерпелив. – Пара юнитов одному из стражников. Это совсем недорого.
– Спасибо, но я не могу. – Сим откинулся назад и опустил руку на крышку гроба. – Я знаю, что ты хочешь мне добра, но это мое личное дело. Попробуй понять меня.
Дюмарест пожал плечами. – Поступай, как хочешь, это твои похороны.
Он поднялся на ноги, наполовину повернулся и мельком заметил движение. Он качнулся вперед и почти наступил на лежащее тело старой карги, которая путешествовала вместе с Симом. Казалось, что она крепко спит.
Мелга отрегулировала шприц-пистолет и приблизила сопло к пушистой шкурке маленького зверька, который извивался в руках Дина. Зверек был запуган до отчаяния. Его пасть была разинута, глаза выпучены, но он не издавал ни звука, кроме резкого присвиста дыхания. Секунду Мелга смотрела на него, затем нажала на курок. Заряд сжатого воздуха ввел дозу анестетика через шкуру животного в кровеносную систему. Зверек сразу же стал вялым.
– Я изменила дозу и химический состав анестетика, – сказала врач. Она взяла животное из рук кибера и прикрепила его к поверхности операционного стола. – У следующего животного я, при необходимости, просто перережу идущие к мозгу нервы. – Она села, взяла тяжелый скальпель и несколькими искусными ударами обнажила череп животного. У нее была большая практика. Разрезанные остатки половины добытых животных уже находились в пластиковых контейнерах. Она сосредоточилась на черепе.
– Возможно, неплохо было бы вскрыть его без ненужной заботы о том, больно ему или нет, – предложил Дин. На нем, как и на женщине, был хирургический халат и маска. Руки по локоть прикрывали перчатки. – Может быть, наша анестезия разрушает то, что мы пытаемся найти.
– Возможно, – согласилась женщина, – но очень маловероятно. – Она резала скальпелем, отрезала ножницами, отбрасывая в сторону разрезанные ткани. Коротко зажужжала пила, когда Мелга срезала верхнюю часть черепа. Отсасывающее устройство убрало вырезанный круг кости. Кровь струилась над поверхностью живого мозга. – Хотя я согласна, что химикаты могут изменить обмен веществ, они вряд ли могут изменить физическую структуру. Но я должна быть абсолютно уверена. – Она отрегулировала инструмент, кровь исчезла в устье отсасывающей трубки. – Однако от боли как таковой нет никакой пользы. Мускулы будут напряжены, кровяные тельца набухнут, вся система внутренней секреции будет в анормальном состоянии. – Она провела стеклом над разрезом и выбрала тонкий зонд. – Важным соображением является страх. Может быть, следующий набор подопытных животных надо будет усыпить газом, чтобы обеспечить отсутствие в них каких-либо эффектов эмоций.
Дин молчал. Он склонился вперед, следя, как женщина разрезает и вставляет зонд в глубину живой ткани, как ее опытные пальцы обнажили внутренние полости мозга животного. Он уловил тонкий присвист в ее дыхании.
– Что-то новое?
– Нет.
Она положила зонд и взяла скальпель. Она быстро срезала остаток шкуры с мертвого теперь животного. Она вновь резала ткань и погружалась в нее, в этот раз с большей скоростью, но с не меньшим проворством. Наконец она отложила свои инструменты и откинулась на стуле.
– То же самое, – решительно сказала она. В ее голосе слышалось утомление. – В точности, как и у других.
– Ты считаешь доказательства неопровержимыми?
– Без всяких сомнений. Случайная выборка показала бы какие-либо отклонения, если бы они существовали. Мы не нашли никаких отклонений. Мы должны принять единственный логический вывод.– Склонившись вперед, она нажала на кнопку. Одноразовая скатерть операционного стола сложилась с краев в чашку, в которой оказались все ненужные остатки. Она отбросила их в блок для мусора. Светлый поток голубого пламени превратил их в золу.
Дин сощурил глаза при вспышке пламени. – Ты не сохраняешь остатки?
– Это было бы ненужным дублированием – этот образец не дает ничего нового.
Она откинулась назад, отчетливо ощущая замкнутость пространства внутри палатки, беспорядок ее инструментов. Она была аккуратной женщиной, и весь этот хаос раздражал ее. Дин не помогал ей. Он стоял, внимательно наблюдая, сбоку от операционного стола, яркий свет операционной лампы отбрасывал глубокие тени под его глазами. Ей хотелось, чтобы он сел или ушел. Она всегда лучше работала одна.
– Сейчас мы можем быть полностью уверены, что у этих животных нет никакой действующей слуховой системы, – сказала она, зная, что он ожидает ее заключения. – У них нет внешнего уха – это само по себе не очень важно, но у них также нет слуховой косточки и барабанной полости. У них есть мембранный лабиринт, содержащий отолит и по структуре аналогичный челюстному. Это объясняет их чувство равновесия, но этот орган не соединен ни с чем, что могло бы быть действующим слуховым нервом.
