Гарри Гаррисон - Космический врач
– Будет скорее, если я не стану сам разбираться в них. Вы специалист, и я собираюсь обратиться к вам за разъяснениями. Что, по существу, явилось причиной такого падения кислорода?
Хансен указал рукой на освещенную, кажущуюся почти прозрачной жидкость.
– То, что можно видеть в иллюминатор, это и есть фитопланктон. Просто плавающие в воде одноклеточные водоросли. Улавливая углекислый газ, они снова превращают его в кислород. Скажем, мы потеряли слишком много водорослей во время аварии. И еще больше умерло или мутировало во время шторма. Их осталось недостаточно для воспроизводства необходимого нам кислорода.
– А нет возможности вырастить их еще?
Хансен отрицательно покачал головой.
– Я сделал все, что мог. Удалил мутировавшие клетки и поддерживал деление и рост остальных. Но это слишком медленно. У нас достаточно питательных средств для добавления в воду, но скорость деления клеток невозможно увеличить.
– Это я могу понять, – Дон обвел взглядом размещенное здесь оборудование.
– Большая часть оборудования предназначена для обработки воды: производство анализов, текстов, автоматическая система контроля и тому подобное, – пояснил Хансен. – Здесь наверху установка для первичной обработки воздуха. Фильтры и восстановитель углекислого газа.
– Он не может помочь нам?
– Может, но этого недостаточно. Сейчас его действие постепенно сходит на нет. Он хорошо разлагает углекислый газ на кислород и углерод, но он сконструирован для неспешной работы в составе большой системы. Например, когда необходимо убрать кратковременный излишек окиси углерода.
Дон попытался взбодрить свой уставший мозг.
– У нас есть еще запас кислорода. Он не поможет?
– Нет, сэр. Всего запаса кислорода хватит нам не больше, чем на двенадцать часов.
– Так что же мы тогда сможем сделать?
– Я не знаю, – ответил Хансен, и лицо его побелело от страха. Дон пожалел, что задал этот вопрос. Этот парень достаточно хорошо выполнил то дело, на которое его поставили, но он не мог справиться с большой проблемой.
– Тогда не беспокойтесь об этом, мы что-нибудь придумаем.
Легко сказать, но что они могут сделать? Где взять кислород в глубине межпланетного пространства? Думай! Он вбивал все это в свой утомленный мозг, но там была лишь полная пустота.
И тем не менее, его терзала мысль, что ответ находится прямо перед глазами.
Единственной вещью, находящейся перед ним, были водоросли в их водяной купели. Они делали все, что могли, он знал это, и, тем не менее, ответ где-то здесь. Но где?..
Внезапно Дон громко рассмеялся.
– Ответ прямо перед глазами, – произнес он и хлопнул пораженного рефмеханика по спине. – Взгляните сюда. Что вы видите?
– Почему… планктон, сэр.
– Что-нибудь еще?
– Нет, ничего, только плавающие в воде водоросли.
– Какое слово вы произнесли?
– Вода.
– Из чего состоит вода?
Внезапно понимание осветило лицо Хансена.
– Из водорода и… кислорода.
– Абсолютно верно. Атомный реактор даст всю энергию, что вам будет нужно. Если мы подвергнем воду электролизу, то в процессе реакции вода разложится на составляющие ее водород и кислород.
– Водород мы выпустим в космос, а кислород используем. Но, капитан, вода ведь тоже нужна. Планктон все еще необходим.
– Я и не думаю отбирать воду в этом месте. Но я предвижу множество жалоб со стороны пассажиров. Вся вода на корабле циркулирует по замкнутому циклу. Но у нас ее намного больше, чем необходимо для выживания. Мы рассчитаем минимальное количество и оставим его. Всю остальную воду мы превратим в кислород. Они будут неумыты и, возможно, будут испытывать легкую жажду, но им по крайней мере будет чем дышать.
– Какое оборудование нам потребуется?
– В первую очередь емкость типа ванны. Химической реакции не будет, так что емкость не надо герметизировать. И еще нужен источник сильного тока. Кабели от генератора должны быть максимально большого диаметра. Обычная щелочь, растворенная в воде.
– Столовая соль подойдет?
– Как раз ее не хотелось бы. Это хлористый натрий, а это означает, что в полученном кислороде будет присутствовать некоторое количество хлора, а нам несомненно не нужен этот ядовитый газ. Нам нужна щелочная соль. Нет ли ее среди питательных веществ?
Хансен вытащил список запасов и пробежался по нему взглядом.
– Магний необходим для воспроизводства хлорофилла, так Что у нас есть небольшой запас сульфата магния. Он подойдет?
– Горькая соль? Это лучше всего. Единственная сложность – сделать катод, то есть отрицательный электрод, и заключить его в трубу, в которую проникал бы раствор. Это тот электрод, который будет выделять водород. Мы должны отвести его и выбросить в космос. Кислород может вытекать прямо в воздух. – Дон быстро набросал схему и передал ее рефмеханику.
– Это должно прекрасно работать, – сказал Хансен. – В качестве сосуда мы можем воспользоваться стеклянным отстойником. Я вычищу его и приготовлю слабый раствор электролита. Но я не уверен насчет проводки и откачки водорода.
– Я берусь в этом помочь вам. Главстаршина Курикка должен знать, как это все устроить. А если и не знает, то несомненно подскажет, кто из команды смог бы помочь тебе в этом. Вызовите его сюда.
Курикка привел с собой Спаркса, а затем вызвал и нынешнего главного инженера Трублевского. Кабели из пустых ныне морозильных камер были протянуты под палубой и выведены в нужном месте. Пока это делалось, стеклянный купол, бывший ранее иллюминатором в обсерватории, был водружен на катод и связан трубкой с клапаном, сообщающимся с вакуумом за бортом корабля. Его можно было настроить так, чтобы он выпустил наружу водород, но не делал утечки электролита.
– Готово, – наконец доложил Спаркс.
– Ладно, включайте, – приказал Дон, едва не падающий от усталости.
Курикка перекинул мощный рубильник, и Трублевский медленно повернул рукоятку реостата; как только ток потек через погруженные в воду электроды, тут же возле них стали образовываться крохотные пузырьки.
Затем, по мере увеличения тока, пузырьки стали увеличиваться, большие пузыри стали подниматься и лопаться на поверхности. Дон нагнулся над сосудом и глубоко вздохнул.
– Превосходно, – произнес он, как только чистый кислород прояснил его мысли. – Наши проблемы, наконец, решены.
Он счастливо моргал в насыщенной кислородом атмосфере над сосудом и лишь смутно сознавал, что зазвонил телефон и ему протягивают трубку.
– Говорите, – сказал он и только потом разобрал на крошечном экране встревоженное лицо Рамы Кизима.
– Не могли бы вы прийти в лазарет, сэр. Тут еще четыре пациента со столь же высокой температурой. А с первым я уже не знаю что делать. Он без сознания, и я не могу привести его в чувство.
11
Дон отпустил Раму, отослав его спать, так как хотел побыть наедине со своими мыслями. Четверо новых пациентов с высокой температурой лежали в общей палате, но первый, больной Приц, был помещен в изолятор. Дон стоял у его кровати, слушая тяжелое медленное дыхание больного и глядя на показания группы прикрепленных к его телу приборов.
Пульс слабый, но устойчивый, сердце, несомненно, в норме. Температура за сорок и, несмотря на дозы жаропонижающего, которые, несомненно, должны были ее сбить, постоянно растет. Антибиотики тоже не дали никакого эффекта. Чем это было вызвано? Незадолго до этого он гордился, что сможет справиться с любой неприятностью по медицинской части, которая только может возникнуть. Он не слишком удачно действовал в этом случае. Может, это от чрезмерной усталости…
Подавив зевок, он вышел в свой кабинет, тщательно вымыл руки, сунул их под ультразвуковой стерилизатор. Рама оставил термос с горячим кофе, и он налил себе чашку. Потягивая горячий кофе, он попытался подогнать факты под то, что знал ранее.
Какие же у него были факты, кроме тех, что у него пять пациентов, госпитализированных с высокой температурой, вызванной неизвестно чем. Только у одного Прица, болезнь которого зашла дальше, имелся специфический синдром, особое подергивание лица и нижней челюсти. Очень похоже на синдром Коливера, хотя и не столь ярко выраженный. Но этот синдром встречается только на стадии паралича при полиомиелите.
Других симптомов полиомиелита не было, и это никак не могла быть эта болезнь. Так что же это тогда?
Словно собака, терзающая обглоданную кость, он постоянно возвращался к мысли о этой болезни, о которой никогда раньше не слышал, что было совершенно невозможно. Мутированная, изменившаяся, или очень редкая болезнь? На поиски в библиотеке можно было потерять не один день, так что ему нужно хоть немного сузить поле поисков. Приц был единственной для него путеводной нитью. Так как он был первой жертвой, то очень велики были шансы на то, что он и явился разносчиком этой болезни. Дон поднял трубку и набрал номер каюты каптенармуса.
