Айзек Азимов - Звезды как пыль
Он продолжил:
– Хенрику это не помогло бы, майор Андрос. Он полезен, но нуждается в хорошем лечении.
– Тогда почему вы запретили объявить тревогу?
– Давайте на минутку присядем, Андрос, – Аратап остановился. – Вот как раз подходящая скамейка. Какое прекрасное местечко!.. Майор, зачем вам нужен юноша?
– А зачем мне нужен любой заговорщик и конспиратор?!
– Но, поймав несколько птичек, вы оставите нетронутым само осиное гнездо. Что даст вам арест мальчишки, девчонки и старого олуха?
Рядом раздался звук, как будто что-то упало в воду. Что-то маленькое, но тяжелое. Странно, подумал Аратап. Насколько ему было известно, никакой воды в той стороне не было. Может, это игра воображения?
– Если так, – тем временем отвечал майор, – то арест не даст ничего.
– Когда юноша прибыл сюда, мы связали его с Хенриком – и в этом была наша ошибка. Сейчас уже ясно, что дело вовсе не в Хенрике. Дело в его дочери и кузене.
– Почему этот болван капитан так долго не сообщал нам о случившемся?
– Потому что он глуп как пробка. Думаю, мальчишка готов убить каждого, кто приблизится к нему, а Джилберт мнит себя героем. Как ты думаешь, что они предпримут?
– Родия большая, – пожал плечами майор.
– Да, она большая для мальчишки Фаррилла, но как быть с двумя членами королевской семьи? Им не удастся остаться неузнанными. Особенно девушке.
– Тогда они, по-видимому, должны попытаться покинуть планету.
– Каким образом? До Дворцового поля им идти не более пятнадцати минут. Там мы и должны быть сейчас. Это единственный вариант.
– Наш корабль? – спросил майор.
– Конечно. Тиранийский корабль идеально подошел бы для их целей. Фаррилл получил образование на Земле и, я уверен, сумеет управлять им.
– Я не могу поверить в это!
– И все же будет лучше, если мы сейчас уже установим контакт с судном. Вызывайте его!
Однако корабль не отвечал. Они попытались связаться со взлетной площадкой. Через мгновение им ответил тихий голос. На вопрос о корабле он растерянно пробормотал:
– Но… Я не понимаю… Это какая-то ошибка! Ваш пилот покинул планету десять минут назад!
– Видите? – рассмеялся Аратап. – Надо только подойти к факту логически, и вы все оцените правильно. Можете представить себе, каковы будут последствия?
Майор представлял. Он внезапно тоже засмеялся:
– Конечно!
– Они, безусловно, не могут знать, – сказал Аратап, – что уничтожат сами себя. Их ничто не спасет. Это так же верно, как то, что на мне мои собственные брюки. Скоро все разрешится, и можно будет отдохнуть!
Он почувствовал, что засыпает.
– Ну, нам повезло, и теперь можно не спешить. Вызовите центральную базу, и пусть за нами пришлют другое судно.
10. Возможно!
Познания Байрона Фаррилла в космонавигации были скорее академического характера. В университете он прослушал специальный курс, из которого половину семестра они изучали теорию действия гиператомного мотора. Лекции им читали пилоты, и Байрону было известно многое из истории космических полетов. Но ведь всем также известно, что искусством управления космическим кораблем можно овладеть только в космосе, а не на студенческой скамье.
Поэтому юноше приходилось полагаться не на опыт, а на случай. «Беспощадность» была космическим кораблем совершенно нового типа. Байрону на Земле приходилось управлять несколькими космолетами, но все они были устарелых моделей, приспособленных исключительно для обучения студентов. Их механизмы вконец износились, а скорость прохождения сквозь слои атмосферы упала до предела.
«Беспощадность», напротив, осуществила свой взлет с немыслимой скоростью, так что Байрона вжало в кресло, а все его суставы онемели. Артемиду, Джилберта, а также захваченного нашей компанией тиранийца постигла та же участь – за исключением того, что они молча лежали у стены, а тираниец еще и непрерывно постанывал.
Поднявшись, Байрон ударом заставил пленного замолчать. И тут же был отброшен назад в кресло – ускорение не любило шутить. Они достигли верхних слоев родийской атмосферы. Небо здесь было темно-фиолетовым, а обшивка корабля накалилась настолько, что жар ощущался даже внутри.
Через пару часов Байрону удалось вывести судно на орбиту. Он никак не мог рассчитать скорость, необходимую для преодоления родийского притяжения. Он пытался манипулировать кнопками, наблюдая за показаниями массометра, показывающего изменение удаленности судна от поверхности планеты. Ему повезло – массометр был настроен на массу и радиус Родии. Самому Байрону это никогда не удалось бы.
Но вот уже два часа, как показания массометра не менялись. Байрон решил, что необходимо несколько расслабиться. Спутники последовали его же примеру.
Артемида произнесла:
– Вы несколько неуклюжи, Господин Вайдемоса.
– Милая леди, – раздраженно ответил ей Байрон, – если вы считаете, что сделаете это лучше – можете попытаться, но только после того, как я покину борт корабля.
– Спокойнее, спокойнее, – вмешался Джилберт. – Корабль – слишком неподходящий плацдарм для споров. И не стоит так официально называть друг друга. Я Джилберт, ты – Байрон, она – Артемида. Думаю, нам лучше пользоваться при обращении друг к другу именно этими именами. А что касается управления кораблем, то хочу спросить: почему бы нам не воспользоваться услугами нашего тиранийского друга?
Тираниец бросил в его сторону свирепый взгляд, и Байрон сказал:
– Нет. Ему нельзя доверять. И потом, мне кажется, я сумею управлять этим кораблем. Ведь я еще не разбил его, верно?
Его плечи все еще болели от перегрузок; и боль, как обычно, вызывала в нем глухое раздражение.
– Тогда, – продолжил Джилберт, – что же мы сделаем с ним?
– Мне бы не хотелось убивать его, – ответил Байрон, – да это и не поможет нам. Убийство будет только на руку Тирании. Насильственная смерть одного из представителей этой чертовой расы – уже, с их точки зрения, непростительный поступок.
– Но где же выбор?
– Нам придется высадить его.
– Отлично! Каким образом и где?
– На Родии.
– Что?
– Это единственное место, где они не рассчитывают нас найти. Кроме того, мы все равно скоро опустимся на планету.
– Почему?
– Посмотри, ведь это корабль Представителя, и он используется для кратковременных полетов. Он не приспособлен для длительных космических путешествий. Кроме того, отправляясь в долгий путь, не мешало бы запастись едой и водой.
Артемида согласно закивала:
– Он прав! Молодец! Мне это даже в голову не пришло. Очень разумно, Байрон!
Байрон сделал безразличный вид, но ему были весьма приятны ее слова. Она впервые обратилась к нему по имени. Когда она хочет, то может быть очень милой…
Джилберт перебил ее похвалы:
– Но он по рации сообщит о нашем местопребывании.
– Не думаю, – ответил Байрон. – На Родии наверняка есть незаселенные места. Мы же не собираемся высадить его в центре большого города или посреди одного из тиранийских гарнизонов. Кроме того, он и сам не настолько глуп, чтобы вступать в контакт со своими соотечественниками… Скажи, болван, что у вас происходит с солдатом, который позволяет бунтовщикам использовать корабль, принадлежащий одному из Представителей Хана, против него же самого?
Заключенный ничего не ответил, но резко побледнел, а губы его задрожали. Байрону не хотелось бы сейчас оказаться на месте этого бедняги.
Двумя днями позже они приземлились на окраине поселка Саузвока. Они выбрали это место потому, что поселок находился вдали от густонаселенных районов планеты. Тиранийскому солдату предстояло преодолеть более пятидесяти миль до ближайшего крупного города.
Посадка на пустынном берегу прошла удачно, и Байрон в качестве пилота почувствовал себя более уверенно. Пора было думать об удовлетворении своих естественных потребностей, какими были голод и жажда. Раздобыть провизию в городе означало подвергать себя страшному риску, но выбора не оставалось.
Друзья понимали, что им нужна еда вполне определенного вида. Она являлась продуктом пищевой промышленности тиранийцев и предназначалась для длительных космических перелетов. Это были стандартные пищевые концентраты, содержащие строго выверенное количество калорий и минеральных веществ. По размеру они представляли собой одну двадцатую от веса пищи животного происхождения и хранились в виде брикетов при низкой температуре.
Конечно, вкусовые качества концентрированной еды оставляли желать лучшего, но с этим приходилось мириться.
Артемида уже некоторое время пребывала в состоянии некоторой раздраженности, и неустанно повторяла, что еда эта «омерзительна». Байрон понимал, что отнюдь не еда причина плохого настроения. Все дело было в нехватке пространства. Например, у них не было раздельных спален. Корабль был военным, поэтому удобства для пассажиров на нем не предусматривались. Артемиду тяготила невозможность уединиться, отсутствие умывальных принадлежностей, отсутствие зеркал, невозможность сменить наряд, и так далее.
