Ольга Пашнина - Его звездная подруга
Да, когда тебя бесит даже успокоительное — это особое состояние души.
— Привет! — Артен сиял и цвел.
Я вяло махнула рукой.
— Что-то случилось?
— Мы с твоим отцом поссорились.
Парень округлил глаза и уселся прямо на мою койку в ногах.
— Вы знакомы меньше недели, а уже ссоритесь, будто десять лет прожили. Я реально чувствую себя вашим ребенком.
— Терпи, сынок, — фыркнула я. — Мы должны сохранить нашу семью!
Артен даже головой потряс, хоть и улыбнулся.
— Так из-за чего вы поссорились?
— Я ушла гулять в сад, а они меня потеряли. Откуда ж я знала, что они не следили, куда я пошла? А еще перед этим я познакомилась с Мирандой, причем совершенно случайно. Вот он и устроил скандал. А меня отправили отпаиваться чаем и лежать. Что и делаю.
— Дела-а-а, — протянул Артен. — Ну, в последнее время отец нервный, да. И на меня срывается часто, и на Гранта. Полагаю, мы вряд ли сможем понять — и слава звездам! — что чувствует человек, у которого умирает ребенок. Но на тебя у него какая-то особая реакция.
Он вдруг заулыбался так, что я мгновенно почувствовала неладное.
— Что такое? Артен?
Он качал головой до тех пор, пока я не отстала, но улыбаться не перестал, и в глазах блестел озорной огонек.
Артен задержался на чай, причем чай для него пришлось заказывать мне, как пациентке. Хотя кому-кому, а Артену успокаиваться не надо было. Он отличался оптимизмом и вообще верил, что все будет как нельзя лучше. Я даже позавидовала.
— Всем привет!
В палату вошел Грант, и следом въехала коляска с Мирандой. Ей тяжело было ходить, а вот ездить — в самый раз. Несмотря на слабость, она улыбалась:
— Артен! Ты здесь!
— Она хотела повидаться с тобой перед операцией, — пояснил Грант.
— И с отцом, — добавила Миранда. — Он теперь не может зайти сам.
И как-то странно хихикнула.
— Почему? — удивилась я.
— Я поставил ему капельницу с успокоительным. Чтоб не мешался. Честное слово, мне кажется, он бы вошел в операционную и начал учить робота, как лучше оперировать, а меня — как им управлять.
— Ты пойдешь? — спросила Миранда.
— Нет! — поспешно ответила я.
Не хватало еще снова устроить скандал и отложить операцию, Миранда-то не виновата, что у меня с ее отцом природная несовместимость. Лучше я буду расслабляться в одиночестве.
— Тогда удачи, — вздохнула девушка.
Привстала с коляски и обняла меня так, что дыхание перехватило. Силы у нее были… даже несмотря на болезнь.
— Спасибо, — шепнула она очень тихо. Потом вновь опустилась в кресло и посмотрела на Артена. — Пойдешь к отцу?
— С ним и останусь, — кивнул парень. — Иначе он к операционной вместе с палатой приедет.
Грант фыркнул, открывая для Миранды дверь. Затем повернулся ко мне:
— Я зайду минут через двадцать и пойдем, ладно?
Вот, собственно, и кульминация моего путешествия.
Несмотря на отсутствие выбора, хотелось верить, что я все же хороший человек. И действительно помогаю славной девочке Миранде, которая не виновата в том, что ее отец когда-то встретил на своем пути меня и обвинил в попытке похищения его сына.
Отчасти я понимала его, наверное, именно поэтому выбрала отряд в качестве работы. Но злость хоть и утихла, все равно не отступала, и я с удивлением изучала в себе новую, сильную эмоцию. Я редко злилась на кого-то, в основном недолго. Лишь могла выразить разочарование и перестать иметь дело с этой личностью. Но сейчас я готова была ударить Брэнда, причем со всей силы. Это и пугало, и радовало одновременно.
Я дождалась Гранта, потом переоделась в больничную накидку и села в точно такое же кресло, в котором возили Миранду.
— Зачем оно? Я могу дойти сама, — сказала я.
— Просто на всякий случай. Таков порядок. Вдруг ты по дороге споткнешься и упадешь?
Пожав плечами, я села. Кресло так кресло, у меня нет предубеждения против подобного способа перемещения.
— Не обижайся на Брэнда, — попросил Грант, когда мы ехали в лифте. — У каждого свой способ справиться с пережитым. У него в голове засело убеждение, что своих женщин он должен защищать. Сын — мужчина, ему нужен только толчок и первичная опека. А женщины слабые, их нужно оберегать. Жену он не уберег, теперь под вопросом жизнь дочери. Вот он и срывается на тебе. Артен особенно не дает поводов, на меня не может срываться, а на работу он две недели уже не выходит, оставил все на помощников. Ты — единственная кандидатура.
— Я не обижаюсь, — сказала я, сама не зная, правда ли это. — Давай просто покончим уже с этой операцией. Нервные клетки не восстанавливаются.
— В данный момент нервные клетки Брэнда как раз заняты восстановлением. Если бы он продолжил на всех орать, получил бы укол мощного транквилизатора в ягодичную мышцу. Я так хотел это сделать, ты бы знала.
Я хихикнула, представив выражение лица Брэнда, если б он получил такой подарок.
А потом несколько каскадов автоматических дверей разъехались, впуская нас в операционную. Я всего два раза видела операционную и, к счастью, оба раза была там не пациенткой.
Зал был огромный и темный, лишь операционные столы были подсвечены яркими лампами на гибких основаниях. Два огромных робота стояли выключенными.
— Я буду вон там, — Грант указал на небольшую комнату над дверями: там через огромное стекло, наверное, было видно всю операционную, — управлять машинами. Хотя на самом деле я буду лишь контролировать их. Техника идеальная.
Миранда уже лежала на втором столе под наркозом. К ней были прикреплены датчики, какие-то трубки. Я с помощью Гранта забралась на соседний стол, стараясь особенно не осматриваться. Врач приложил к моему лицу небольшую маску, и в нос ударил странный сладковатый запах, схожий с тем, что я чувствовала в рекреационной камере.
Вспыхнула паника: что, если я не отключусь, а только перестану двигаться? Я заставила себя лежать спокойно, надеясь, что Грант Тетта не такой садист. И уже через пару секунд почувствовала, что веки тяжелеют, глаза закрываются. В последний раз я взглянула на свет ламп и совершенно некстати подумала, что, если Брэнд мне соврал, этот ослепляющий белый свет — последнее, что я вижу.
Потом отрубилась и оказалась в кромешной тьме.
Глава пятая
КРИТИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ
Брэнд
Бормотание Артена отвлекало. Успокоительное Гранта действовало сильнее, чем он предполагал. Нет, спать совсем не хотелось, но общая вялость присутствовала. И, наверное, это было хуже, чем если бы он ходил взад-вперед и порывался подслушивать под дверью операционной. Для него хуже, понятное дело. Гранту, наверное, проще работать, когда он здесь прикован к койке.
В сотый раз за вечер его взгляд прочертил до тошноты знакомый маршрут: на индикатор капельницы, на часы, на Артена. Индикатор. Часы. Артен. Индикатор показывал восемьдесят процентов. Часы — восемь ноль три. Артен доделывал второй блок тестов.
Брэнд знал, что, когда индикатор капельницы погаснет, из него вытащат иголку и в этот же момент начнут накладывать швы Мире. Теоретически именно сейчас, в этот момент, операция шла полным ходом, а он даже не мог быть рядом с девочкой. С обеими.
— Я полагаю, мы должны отправить их отдыхать на один курорт. — Артен заговорил с ним впервые за вечер.
Сын тоже нервничал, но, как и погибшая жена Брэндона, старался скрывать свое волнение.
— Они друг другу нравятся. А Миранде нужны положительные эмоции. И Джен будет не так скучно.
— Они захотят общаться. А это невозможно, — отрезал Брэнд.
— Пап, я тебя умоляю! Сколько раз Миранда ездила в лагерь? А сколько ходила в различные кружки? И всегда она находила там подруг, клялась, что будет им звонить, писать, прилетать в гости. Обычно дело так и не доходило до общения.
— Здесь другое. Джен — ее прототип. Мне кажется, она видит в ней что-то вроде… сестры.
— Или мамы?
— Что? — Он моргнул. — При чем здесь мама?
— Миранде нужна женская компания, — пояснил Артен. — Она сейчас в таком возрасте, когда очень нужно поговорить с женщиной, со старшей подругой или с мамой. На худой конец с тетей. Или с мачехой.
— Ты предлагаешь мне жениться?
Он скосил глаза на сына. Вообще Брэнд полагал, что его нежелание приводить в дом женщину является для детей благом. И как-то неожиданно все это прозвучало из уст сына.
— Я предлагаю разрешить ей общаться с Джен. А там уже разберемся.
— Джен — девица без образования и нормальной работы, которая шарится по подвалам.
— Она ищет пропавших людей! И у нее есть образование: сертификат поисковика.
— Артен, это не образование.
За разговором становилось легче. И время шло быстрее.
— А зачем ей иное образование, если она хочет заниматься именно этим? Да, я знаю, что ты веришь в необходимость вышки. Но скажи, зачем продавцу высшее образование? Он будет пилотом? Нет. Он будет продавать сосиски в парке. И получать от этой работы удовольствие. Зачем тратить восемь лет жизни?
