Гвалактика белая. И только вера. Книга 12 (СИ) - Бульба Наталья Владимировна

Небо. Изломы гор. И тишина…

А еще звезды, равнодушное к их радостям и горечям будущее. Настоящее, с которого все начиналось, но… не заканчивалось. Мысли. Не сказанные слова. Не реализованные идеи…

Жизнь…

Все это было их жизнью. Каждого и всех вместе…

Глава 5

- Нам пора!

Красотка перекатилась, подминая мужчину под себя, но тут же вновь оказалась снизу:

- Рано, - довольно ухмыльнулся прижавший ее к кровати Фрай. – Им еще договариваться и договариваться.

- А если ускорить? – потянулась она, чувствуя, как играют мышцы не только ее, но и чужого тела. – Ты ведь можешь?

- Могу, - фыркнув, заверил ее вольный, - но зачем? Пока они там, мы…

- А если у Горевски не хватит терпения? – мурлыкнула она, готовясь к очередному рывку.

- Его хватит у Гросса, - заверил ее Фрай, ловко перехватив бросок. – Малышка, тебе стоит признать, что здесь мы с тобой на равных, - добавил он, раздвигая ее ноги коленом. Вроде и грубо, но…

О том, насколько сдерживает себя этот матерый хищних, она догадывалась. Ловила отголосками идущего из нутра рыка, замечала в движениях, резких, но аккуратных до той грани, когда можно говорить об осторожности.

Скажи кто другой, что такое возможно, не поверила бы, а когда сама…

Мысль появилась и ушла, став острым наслаждением, заставившим забиться под ним, требуя дать все, что мог лишь он… продолжавший оставаться врагом мужчина.

- Сволочь ты, - прохрипела Красотка, когда вновь оказалась способна говорить.

- Знаю, - утробно засмеялся тот в ответ. Освободив от тяжести своего тела, откинулся на подушку рядом. – Останешься со мной?

Она поднялась на локте, жестом, который вполне могла посчитать собственническим, обвела контур губ. Жестких, привыкших к грубости слов, а не нежности поцелуев.

- Максимум, могу стать посредником.

- А если… - он отзеркалил позу.

Нагота не смущала ни одного, ни другого. Для демоницы – вполне естественно, да и было, что показать, для него…

По двери долбанули. Явно кулаком. Потом еще раз…

- Прикройся, - бросил Фрай, поднимаясь. Прежде чем открыть, оглянулся. Кивнул, когда она подтянула истерзанную их стараниями простынь к самому подбородку. – Что тебе? – спросил грубо, чуть сдвинул тяжелую створу.

- Капитан зовет, - донеслось из коридора. – Вместе с этой…

- Сейчас будем, - толкнул он дверь вперед. – Собирайся! - Последнее относилось уже к ней.

Не торопясь последовать похожей на приказ просьбе, Красотка потянулась, позволяя ткани сорваться на пол, обнажая все, что и так уже принадлежало ему. Потом села, исподволь наблюдая, как он смотрит на нее. Как взглядом опрокидывает навзничь, сжимает ладонями груди, впечатывается в тело, вырывая не стон – крик.

Сколько их было в ее жизни, сильных и знающих чего хотят мужчин, но замкнуло именно на нем. Так похожем на нее и таким другим…

Этого понимания хватило, чтобы сорвало! Не снаружи сорвало – внутри:

- Если они не договорились, я его убью! – не уточняя, кого именно, бросила зло. Встала…

Успела только наклониться, поднимая с пола белье, как Фрай оказался рядом. Рывком развернул к себе, пальцами ухватил за подбородок:

- Я тебе помогу! Но если ты меня обманешь…

Голос был тихим, но Красотка ощутила, как прошло холодком вдоль позвоночника. Как на миг замерло сердце, боясь поверить. Как дернулось вновь…

- Я – твоя, пока мы на одной стороне, - не отвела она взгляда, приняв, что называемое любовью безумие бывает и таким.

- Ты сказала свое слово, - отпустил он ее. Провел шершавой ладонью по груди, спустился ниже, на живот… – Жаль, ты не сможешь родить мне сына.

Как ни странно, но ей тоже было… жаль. Возможно, впервые с тех пор, как она осознала, что родилась женщиной.

- Собирайся, - он отошел резко, словно опасался передумать. Остановился у впаянного в пол табурета, на который была свалена его одежда. – Крутить не буду, вы для нас – шанс. Про патриотизм можешь не говорить, это не тот случай, но под домонов мы не ляжем. И это не мое решение, и не Гросса. Так сказало большинство капитанов. Из тех, кто с нами.

Спрашивать, к чему тогда все это, она не стала. Достаточно было бросить взгляд на постель, ставшую свидетельством их сумасшествия, чтобы ответить самой.

Нет, причина была не только в этом – каждая история прописывала свои правила игры, но ведь одно другому не мешало.

- А что меньшинство?

Этот вопрос Красотку не интересовал, но… Она натянула штаны, засунув ноги в ботинки, защелкнула фиксаторы и лишь после этого посмотрела на Фрая. Тот тоже успел прикрыть стратегически важные места, но и того, что осталось, ей вполне хватило.

Его тело было крепким, но не упругим и текучим, как у Горевски, а жестким, когда берут не пластикой, а несокрушимостью.

- Досталось тебе, - кивнула она на шрам под левым соском. Съеденная плазмой кожа…

Вместо ответа, Фрай развернулся, позволяя увидеть спину.

Возможно, и не стоило – все это она прощупала, огладила руками, но сейчас, после вот этого, небрежного движения, ее и пробило. Страхом! Не за себя – за него.

- Я не смогу родить тебе сына, - сделав шаг и прижавшись к теплой коже щекой, чуть слышно произнесла она.

- А стать матерью? – так же негромко спросил он.

Война! Сволочная, паскудная война…

Не будь ее, вряд ли бы они встретились, а встреться…

…вряд ли бы успели поговорить, прежде чем уничтожить…

Уходя она не оглянулась. Хотела, но…

- По основным пунктам мы договорились…

Посещение капитанской каюты оказалось коротким. Когда вошли, Гросс стоял к ним спиной, демонстрируя ею полное удовлетворение происходящим. Дождавшись, когда дверь закроется, неторопливо, без резкости, развернулся, посмотрел на Фрая и кивнул, отвечая на так и не прозвучавший вопрос.

Горевски тоже обошелся без объяснений. Кинул ей выставленный на минимум парализатор, забрал свой, лежавший на столе, тут женаправившись в сторону выхода.

Молчал он, и пока возвращались на курьерский, выглядевший сосунком рядом с тяжелым вольных, на котором они встречались. Заговорил лишь теперь, когда добрались до кают-компании, но уже своей. Подойдя к тактическому столу, наклонился вперед, уперевшись ладонями в его край.

Ему бы расслабиться…

- Насколько? – Таласки переступил через порог следом за ними, но следующего шага не сделал, оставшись стоять у сдвинувшейся створы.

- Как минимум, нам не ударят в спину, - глухо произнес Горевски.

Чего ему стоил тот разговор, Красотка старалась не думать. Как и о Фрае, провожавшем их до шлюзового блока.

- Как максимум?

Она оглянулась… Кажущееся спокойствие Таласкине обмануло. Тот «звенел», как мог звенеть лишь подошедший к грани.

- Навигационные карты. Разведка. Базы, - резко выдохнув, произнес Горевски. – Возможна даже поддержка, но это - особые случаи, расчет за которые будет идти отдельно.

- Условия?

Валесантери медленно выдохнул, словно избавляясь от того, чужого воздуха, выпрямился, развернулся. Передышка была короткой, но чтобы собраться, ему хватило:

- Индульгенция для тех, кто захочет уйти. А так… после войны каждый сам по себе. Никаких обязательств.

- Мог потребовать и больше, - заметил Таласки.

Красотка насторожилась, чувствуя, как вновь взметнулось опавшее было напряжение. И ведь не эмпат или интуитивщик… Хватало того, что она была демоницей.

- Он и потребовал больше, - глухо выдавил из себя Горевски. – Ее, - кивнул на Красотку, - и Кабаргу.

- Не понял… - дернулся Таласки.

- Ее – для Фрая, а Сашку – координатором. Я – в запасных, как крайний вариант, с которым Гросс готов мириться, но опуская договоренности на самый минимум.

- Счеты за Скорповски… - не то вопросом, не то утверждением протянул Таласки. – Ты что скажешь? – посмотрел он на нее.

Что она могла сказать…

Под Гроссом больше тридцати капитанов. Это из того самого, большинства, о котором, пока собирались, рассказал Фрай. У каждого корабль, а то и два… тяжелых, мелочевку от средних и ниже обычно не считали, воспринимая, как шестерки. У каждого – опыт, который сродни полноценной боевой подготовке. И карты… навигационные карты секторов, которые были закрыты для всех остальных. А еще те самые базы и гарантии, что хоть и временно, но их можно будет не числить среди врагов.