Кристиан Бэд - Дурак космического масштаба

Абио пожал плечами:

— Женщины во все века утверждали, что могут всё.

— А что говорит Великий мастер? — поинтересовался я.

— Не знаю, — удивился Абио. — никому не пришло в голову загружать его ерундой.

Дарайя подняла глаза к низкому потолку и развела руками:

— Мужской шовинизм, как это ещё назвать.

— Так продемонстрируйте им? — предложил я.

Дарайя посмотрела на меня пристально и сердито:

— Это ты серьёзно сейчас сказал?! Ты полагаешь, что дабы доказать друг другу очередную глупость мы будем сейчас рвать нити и перекраивать реальность?

Я растерялся.

— Рвать-то зачем? Нельзя что-то маленькое сделать, простое?

— Можно, — согласилась Дарайя не меняя тона. — Но я не знаю, как у вас детей наказывают в воспитательных целях? Ограничением свободы?

Абио расплылся в улыбке. Неподдельный гнев проводящей здорово развеселил его. Он потянулся, достал из висящей рядом сумки цилиндрик электробича и протянул ей.

— Лучше вот так, — предложил он. — Более распространённый способ.

Нужно знать, как относятся эйниты к насилию, чтобы оценить глубину оскорбления, нанесённого Дарайе. Одна не изменилась в лице, не сказала ничего, хотя глаза её просто впились в грантса. Медленно-медленно отставила она чашку… — и вылетела из палатки.

— Женщины, — усмехнулся Абио. — Какое уж тут равновесие, когда ни капли самообладания?

Глава 25. Два берега

У реки — два берега: один пологий, другой обрывистый. Мы стояли лагерем на обрывистом берегу.

Отдыха особенного не получалось. Эйнитка требовала от меня по три-четыре часа медитации в день, психическая, эпитэ ма хэтэ.

Кое-что, правда, выходило само собой. Например, "маятник". Взять что-нибудь и раскачать.

Первый раз я случайно попробовал "раскачать" сам себя в шлюпке. Решил облететь окрестности с Росом на предмет состояния горных склонов и ледников, а то, как бы нас не смыло очередным селем.

Водосбор Тарге — красивое место. Берег местами причудливо нависает над мощной горной рекой. Деревья, похожие на сосны, удерживают его своими корнями. Но там, где нет "сосен" — только каменистые осыпи и разбросанные по округе ритуальные пирамидки из базальта, иногда — в человеческий рост.

Летели, записывали, что и как, чтобы ещё раз взглянуть в лагере… И заметили на высоком скальном выступе тоненькую женскую фигурку. Проводящая! Влезла-то она туда — как? А как спускаться будет?

Пока я размышлял, Рос развернулся и завис над выступом. Предложение было недвусмысленным, но Дарайя не отреагировала. Она смотрела куда-то вдаль, волосы развевались по ветру.

Рос решил, что она в трансе, а значит — не соображает ничего. Трансы эти мы у неё уже наблюдали — замрёт вдруг, и хоть землю рядом взрывай. Потому пилот выругался, притиснул шлюпку к скале на расстояние минимума силового щита и спрыгнул вниз, намериваясь подхватить Проводящую и погрузить как свёрток. Но свёрток вдруг пришёл в себя, вывернулся и заскакал сломя голову вниз.

Рос — за ним!

Пока я разблокировал управление, Дарайя успела спуститься, прыгая, как коза, а пилот, не удержав заданного ею темпа, оступился и рухнул следом.

Нет, Рос не разбился. Он сгруппироваться и включил простенький доспех, который надел перед полётом. Но высота была значительная, и его всё-таки помяло.

Дарайя успела первой. Она уже отключила защиту и растирала пострадавшее плечо, когда я сел рядом. Цел, слава Богам. Хотел помочь Хьюмо подняться, но Проводящая отстранила меня и продолжала копаться у него в мышцах. Она работала сосредоточенно и самоуглубленно, я исподтишка разглядывал её гладкое, молодое лицо. Сколько же ей всё-таки лет?

— Всё, — выдохнула она, наконец.

Рос сел. Ощупал себя. Морда у него была ошарашенная и глупая.

Я фыркнул.

— Ладно, давайте в шлюпку, — сказал примиряющее. — Мы ещё дальние склоны не осмотрели, как планировали. Предчувствия — это отлично, но съемку тоже надо сделать. Одно другому не помешает.

Дарайя кивнула, соглашаясь, и пошла к висевшей рядом шлюпке.

Рос потряс ушибленной рукой.

— Как это она так, а? — спросил он меня.

— Скакала?

— Плечо же вынес начисто…

Он ещё раз ощупал руку, с недоумением покачивая головой, видимо, не ощущая боли там, где ожидалось.

— А чего ты хотел? Эйниты не только баки забивают, они и лечить умеют. Пошли, давай, а то она ещё и с управлением шлюпки разберется!

Я шутил, а самому стало вдруг не весело. Что-то поднялось во мне мутной волной и надавило на сердце. Стоим тут, понимаешь, не понять где, под сель бы не угодить!

Только набрали высоту, как горы дрогнули, и автоматика перекинула полярность так, что нас тряхнуло.

— Землетрясение, что ли?

— Лавина рядом идёт, — тихо отозвалась Дарайя. — Ничего. Давайте в лагерь. Устала я.

Она вздохнула и прикрыла глаза. Рос обернулся, пристёгивая Проводящую. С лица его ещё не сошло удивлённое выражение.

— Давай завезём леди, — предложил я. — Потом вернёмся и доснимаем.

Рос, кивнув, развернулся, и мы заскользили вниз, в долину Тарге.

В горах особой скорости не наберёшь и, от нечего делать, я нашёл внутри себя этот самый маятник. Стал учиться раскачивать вперед-назад, как показала мне во время спора с Абио Дарайя.

Сидел я в кресле второго пилота, но бездельничал, Росу помощь не нужна. И вдруг он меня окликнул, выбивая из того странного состояния, где я пытался раскачать, по сути, часть самого себя.

— Капитан, что-то у меня указатель скорости врёт. По приемнику давления и зондам — двести сорок идём, а по указателю — триста. На профилактику надо ставить шлюпку.

— Это он маятник качает, — тихо сказала Дарайя. — Горизонтальный маятник ускоряет движение за счёт субъективации времени. В одной из точек отсчета вы начинаете двигаться быстрее.

— Да, ерунда, — не подумав буркнул Рос и прикусил язык. Спорщиков Дарайя укрощала быстро.

— Прекрати баловаться, мальчик, — сказала она мне. — Скорость и упадёт.

— Да я уже…

Шкала указателя издевалась над нами. Руки Роса неподвижно лежали на пульте, но скорость, судя по прибору, падала, пока не дошла до заявленных двести сорока.

Мы переглянулись: совпадение, может?

Я плавно потянул внутренний маятник назад и цифры на приборе прыгнули.

— Ты… это, — сказал Рос. — Потише.

Но ведь не может же такого быть!

— Прибор пусть проверят, как прилетим, — приказал я. Хотя уже понимал: указатель исправен, это у меня дефективность всё нарастает. Уже приборами фиксируется. Доигрался.

Чтобы покататься на лыжах мы взяли холду и полетели к океану. У цитадели — слишком много скальных выходов, да и местность повышается в сторону гор — упреешь, а не покатаешься. Холда — медленная такая бочкообразная машина, больше всего похожая на транспорт для естественных сыпучих грузов. Даже рассаживаться в ней полагалось не как попало, а симметрично, чтобы не перегрузить.

Пока летели — казалось тепло, высадились, и холодный воздух ежом полез в лёгкие. Энрихе включил электромагнитный экран, сразу отделивший его от морозных иголочек. Спутники защитили лица масками, а Игор — вообще довольствовался бородой. И скоро иннеркрайт понял причину. При быстром движении электромагнитный экран просто не справлялся с воздухообменом. Пришлось добавить мощности, но кривая расхода батареи сразу разъяснила ему, почему здесь пользуются более экономичными масками.

"Батарея в таком режиме долго не проработает, а сядет — конец всему и мы с тобой чужие", — подумал он весело, силясь догнать спутников, убежавших по глади замерзшего океана на полкилометра вперед. Энрихе не привык к бегу на лыжах, да и последние события здорово ослабили организм. Пришлось подключить волю, чтобы не опозориться.

Наконец, остановились передохнуть, потные, запыхавшиеся, с заиндевевшими лицами. Игор предложил посмотреть на морского зверя и убежал проверить, вышли ли коэ и агуа к кромке воды на места обычной лёжки. Остальным же он посоветовал покататься пока неспешно, чтобы остыть.

И они покатились. Двинулись потихоньку в сторону незамерзающей реки в океане, где теплое течение держало чистой полосу воды. На ходу балагурили, при небольшой скорости и Энрихе стало комфортно и весело.

И тут Радо заметил чудесный ледяной холм, сияющий и искрящийся на солнце. Как водится, стали снимать, потом кто-то предложил троим залезть наверх и скатиться, а четвёртому снять голо. Энрихе остался снимать, что-то противилось в нём этой затее. Не хотелось ломать красоту ради глупой забавы? Разобраться во внутренних противоречиях он не успел, потому что "холм" вдруг поднялся на задние лапы и утробно рявкнул, являя солнцу мощные кинжальные клыки. Маленькие стеклистые глазки и подходящие для охоты на морского зверя когти дорисовали образ. Это был вашуг.