Иэн Бэнкс - Черта прикрытия
— И вы еще спрашиваете! — Демейзен с восторженной улыбкой наклонился к сичультианцу. — Конечно! По рукам!
Он энергично закивал.
— Пожалуйста, простите меня за все предшествующие необдуманные реплики! Ничего личного!
Он протянул магнату руку и выжидательным жестом указал на нее. Вепперс покосился на раскрытую ладонь Демейзена, ожидавшего рукопожатия.
— Вы меня извините, — сказал он наконец, — но я не имею привычки пожимать руки. Никогда нельзя знать наверняка, где люди были перед этим и что этими руками делали.
— Я вас превосходнейше понимаю, — Демейзен с готовностью и, очевидно, без всякой задней мысли отвел протянутую руку.
— Мы договорились? — снова спросил Вепперс, переводя взгляд с Хюэн на Демейзена. — Я и вы оба? Вы даете мне слово, личную и представительскую гарантии безопасности, не так ли?
— Разумеется, — ответила посланница Культуры. — Договорились.
— Сделка просто заебись! — воскликнул Демейзен. — Ручаюсь, вам ничто не грозит. Я не причиню вам никакого вреда. — Аватар значительно посмотрел на Ледедже, которая сидела, прижатая его рукой к спинке диванчика, и бесновалась от безмолвного гнева. — И моя маленькая приятельница к вам тоже не пальцем не притронется!
Он приобнял ее рукой за плечи и энергично встряхнул.
Она подняла на него ненавидящий взгляд.
— Гнусный лжец, — мягко произнесла она.
Демейзен сделал вид, что не слышит. Он сел на свое место и скорчил недовольную гримасу.
Вепперс отыскал немного нетронутой настойки в закрытой чашечке, перелил ее себе в бокал и стал потягивать, следя за Ледедже. Его лицо ничего не выражало.
Потом он все же улыбнулся ей и пожал плечами.
— Да ладно, не кипятись. Просто мир так устроен. Те, кто пользуется определенным преимуществом, всегда находят, как бы его приумножить, а те, кому нужно заключить сделку, всегда садятся за стол, на другом конце которого их уже ждут не дождутся такие, как я. А ты, что ли, ожидала встретить кого-то еще?
Вепперс едва слышно прыснул, будто сделал неглубокий сдавленный вдох заживающим носом.
— Если быть откровенным, то и вся жизнь состоит преимущественно из таких вот переговоров, молодая госпожа, — сказал он, подумав, и одарил ее уже не такой напряженной улыбкой. — Ледедже, я хотел сказать. Если это на самом деле ты.
Он озабоченно посмотрел на Хюэн.
— Разумеется, если она и на самом деле та, за кого себя выдает, она должна принадлежать мне.
Хюэн покачала головой.
— Нет, не принадлежит, — спокойно возразила она.
Вепперс зачем-то подул на свой напиток.
— Правда, уважаемая госпожа посол? Я боюсь, что нам придется решить этот вопрос в суде.
— Нет, не придется, — сказал Демейзен и оскорбительно ухмыльнулся Вепперсу.
Вепперс посмотрел на его спутницу. Прежде чем он собрался с мыслями для ответа, Ледедже сказала:
— Твои последние слова, обращенные ко мне. Ты помнишь их? Мне этим вечером на людивыходить, сказал ты.
Улыбка Вепперса сделалась лишь чуть менее любезной.
— А сейчас? — Он испытующе оглянулся на Джаскена, и начальник СБ тут же опустил взгляд. — И сейчас тоже! Поразительно.
Он полез в кармашек костюма и извлек оттуда старомодные часы.
— О небеса, неужели уже так поздно?
— Корабли почти над нами, — сказала Хюэн.
— Я уже понял, — уронил Вепперс. — Разве мог бы я найти лучшее укрытие? В посольстве Культуры, под защитой военного корабля Культуры?
Он сделал широкий жест в сторону Хюэн и Демейзена. Тот кивнул.
— Несколько сотен уже здесь, — сообщил аватар. — Силы обороны Внутренней Системы и Внешних Планет стянуты на защиту Сичульта и оказывают ожесточенное, но в конечном счете бессмысленное сопротивление. Среди посвященных — паника, ожидание Конца Света. Широкие народные массы в основном безразличны к происходящему. Когда они осознают всю степень нависшей над ними угрозы, непосредственная опасность уже минует.
Демейзен коротко кивнул, как бы подкрепляя свои слова.
— Ну, почти минует, — уточнил он немного погодя. — Есть же еще вторая волна, вы не забыли? Она нахлынет позже и произведет определенную сумятицу.
— Не пора ли вам указать им на желанные цели? — спросила Хюэн.
— Там две волны, — ответил Вепперс, сделав вид, что обдумывает ее замечание.
— Я чувствую в городе какие-то... вспышки, — пробормотал Демейзен, — как будто бы преждевременные.
Он указал на высившиеся за парком здания. На стеноэкране менялись каналы, в большинстве своем забитые статическим шумом или вовсе отключенные. На некоторых говорящие головы продолжали оживленно обсуждать графики.
С верхних этажей одного из самых высоких небоскребов центрального делового района города Убруатера исходили быстрые прерывистые сполохи, похожие на фейерверки, только запущенные при свете дня, и били прямо в небеса тонкие острые копья света.
Хюэн скептически воззрилась на Демейзена.
— Вспышки? — уточнила посланница.
Аватар пожал плечами.
Вепперс поглядел на свои старинные часы, потом на Джаскена. Начальник СБ едва заметно склонил голову.
— Ну что же, дела сделаны, мне пора лететь, — возвестил магнат. — Был рад с вами увидеться, госпожа посол, — сказал он, кивнув посланнице. — Встреча с вами оставила у меня потрясающие впечатления, — это Демейзену. — А вам, молодая госпожа, я бы пожелал... покоя. — Это было адресовано Ледедже. — Любой ценой, — добавил он, широко усмехнувшись. — Это так приятно...
Джаскен трижды кивнул, в свою очередь прощаясь с остальными, и направился следом за хозяином к выходу. Дрон Ольфес-Хреш болтался в воздухе поблизости, но никто не заметил, когда он вернулся.
— Пока, штукенция, — сказал ему Вепперс, проходя мимо.
Двери затворились за ними.
Спустя мгновение закатное небо далеко за городом рассекли внезапные вспышки света. Стеноэкран ослепительно сверкнул, замерцал, померк и перешел в режим ожидания.
— Хм, — прокомментировал Демейзен. — А ведь это его собственное поместье.
Он посмотрел на Хюэн.
— Вы удивлены?
— Не передать, как, — ответила посланница.
Демейзен покосился на Ледедже и осторожно тронул ее пальцем за колено.
— Да ладно, деточка, абстрагируйся. Это же не твой личный маленький квест возмездия. Подумай только: мы разнесли к ебеням Преисподние! Причем за просто так, даже не стремясь к этому! Я серьезно. Ты вообще что себе думаешь? Что, по-твоему, значит больше: ты или триллион мучеников Ада? Да положи ты на все это с прибором и перестань печалиться! Я бы не сказал, что позволить твоему драгоценному Вепперсу ускользнуть через черный ход с натянутой улыбкой на, по общему мнению, в высшей степени бледном личике — высокая цена за все эти достославные подвиги.
Рев двигателей флайера оповестил об отбытии магната. Демейзен снова посмотрел на Ледедже.
— Ты вообще знаешь кто? Лживый развратный ветреный рыцарь-хуесос, — сообщила она.
Аватар только качнул головой и огорченно обменялся взглядами с посланницей Культуры.
— Девчонки, они такие, а?
ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ
Она спала на своем насесте, как больная косточка внутри большого темного плода, когда что-то изменилось, что-то произошло.
Она встрепенулась, расправила одно крыло, за ним второе (связки и сухожилия противно заныли, да что там — сами перья ее крыльев словно бы взмолились о пощаде), повертела шеей, насколько это было в ее силах. У нее возникло ощущение, будто внутри и между ее позвонков перекатываются мелкие гравийные камушки. Она с трудом выпрямила одну ногу, потом вторую и повисла, держась за балку заостренным когтем.
Внезапно, совершенно без предупреждения, воздух сотрясло нечто вроде взрывной волны.
Насест и огромный стручкоплод вокруг него затряслись и вдруг застыли, будто замороженные. У нее осталось впечатление, что взрывная волна, какой бы ни была породившая ее причина, не просто прокатилась по ее импровизированной спальне, раскачав железную балку и стенки стручкоплода, но скорее вычеркнула их из местной Реальности, отменила их существование. Она тут же сообразила: происходит нечто из ряда вон выходящее, не имевшее прецедентов в прошлом. Это явилось снаружи, из-за пределов виртуального окружения, и принесло ему радикальные перемены. Может быть, они коснулись даже основ миропорядка всей Преисподней. Она вспомнила про сверкающую колонну, похожую на собранный в одну сторону зеркально-серебристый занавес. Когда он отдернулся, то оказалось, что фрагмент местности просто исчез. Непонятная заплатка удалила его и заменила собой.
Она давно потеряла счет тысячам своих жертв. Конечно, разумнее было бы вести точную статистику, но она часто ленилась процарапывать очередную черточку на стенках спальни, поскольку при этом ее пробивал неприятный озноб. Поэтому она решила вести подсчет в уме, однако, несколько раз сбившись со счета, бросила это занятие. Постепенно ей стало казаться, что все это вообще не имеет никакого значения. Последняя достоверная цифра, какую извлекла она из неверных глубин памяти, составляла три тысячи восемьсот восемьдесят пять освобожденных душ. Но это было так давно. Наверное, с тех пор она по меньшей мере удвоила ее.
