Звездный поток. Юнга - Сергей Александрович Плотников
Что-то у нашего аэробайкера-залетчика совсем когнитивные способности ослабли. Не иначе, душевная травма из-за демонтажа любимой игрушки так повлияла.
— Нет.
На лице Стражински появилось такое выражение, будто ему прямо сейчас убедительно доказали, что Дед Мороз все-таки существует, и в самом деле разносит подарки хорошим мальчикам и девочкам, но вот конкретно к Корнелиусу он не придет. Ни в этом году, ни в следующем.
— А?..
— Ори, ну прекращай уже над ним издеваться, — хмыкнула Зеленая, следящая за мясом по-капитански. — У него же приступ сейчас случится!
— Точно! Захлебнется слюной! — поддакнул Ра. Красный делом занят не был, но наблюдал за всем, как самый главный контролер.
— Я на всех готовлю, Корнелиус. Для экипажа и гостей, — ну не мог я его немножко не потроллить! Да и было за что, в общем-то. Но видя, что пилот продолжает мрачно тупить, пояснил. — Для тебя тоже, в смысле.
— Да?
И ведь главное, я рассказывал, что умею готовить! Еще при найме. Всем. Но, видимо, команда решила, что это я так про продвинутый уровень владения автоповаром говорил.
— Что это вы притащили на мой корабль и почему оно так вкусно пахнет?
Не успел я ответить на вопросы Стражински, как в камбуз вошел Хорнази. Здоровяка бронита тоже привел нос. Пришедший первым пилот не закрыл дверь, и запахи пошли за пределы кухни.
— Я готовлю обед.
К счастью, Майк не пошел по тому же пути, что и Корнелиус. В смысле, не стал повторять все его вопросы, вроде: «Сам?» или «Ты умеешь готовить?» Может больше поверил мне, когда я говорил о своих способностях, а может просто не успел. Ведь вслед за ним на кухню проникла и Ширай.
Безопасница с умильным видом втянула носом воздух и с каким-то невероятно мечтательным выражением произнесла:
— Великий Космос, нас что, будут кормить этой вкуснятиной? Пахнет — божественно!
— Это Ори приготовил. — зачем-то пояснил Стражински. И тут же был сбрит ответной фразой.
— Ну уж понятно, что не ты!
— Да я просто сказал!
— Уже демонтировал симулятор?
— Вот почему ты такая стерва?
В общем, парочка вечных антагонистов прямо здесь приступила к выполнению стандартного протокола — вынеси мозг друг другу и всем вокруг заодно. Мне пришлось выразительно посмотреть на Хоранзи, который все понял без слов.
— Так, не мешаем повару работать, а то обед у вас будет такой, к которому вы уже привыкли!
Здоровяк тут же принялся мягко выталкивать пилота с безопасницей. И у него почти получилось, но тут вмешался новый, неучтенный фактор, заблокировавший весь дверной проем.
— Что происходит? — строго спросил капитан Кос Фаркаш у всех собравшихся. А потом персонально у Ширай. — Мария, в чем дело? Я тебя жду в рубке вахту передать, а ты опять с Нилом закусилась? И почему на камбузе? Кстати, а чем это так вкусно пахнет?
Вот это высший пилотаж, я понимаю! Экипаж, говоря друг другу «давайте выйдем и не будем мешать юнге кулинарить» умудрился застрять в дверях на все десять минут, которые мне требовались, чтобы закончить начатое.
— Все готово, можно садиться и есть уже, — сначала я хотел произнести фразу ехидно, но потом вдруг понял: они ж не специально это устроили. Просто так долго питались хрен знает чем производства багованной автокухни, что банально не смогли себя заставить уйти от таких запахов. Подсознание не пустило. И я их пожалел. Даже засранца Стражински. Не стал ерничать, вместо этого попросил: — Пассажиров тоже пригласите, пожалуйста.
Капитан без лишних слов лично взялся за комм, чтобы выполнить мое распоряжение. И даже ничего не проворчал о субординации. Вот что вкусная еда на голодный желудок вытворяет!
— Да у нас тут премиальное питание на борту, оказывается! — хрипловато обрадовалась Рипли. — А я-то думала, придется весь полет впихивать в себя «шедевры» армейского автоповара! Ностальгия, конечно — но я рада, что пришлось ограничится воспоминаниями.
Я заметил как переглядываются за её спиной Кос и Майкл.
— Пап, но я не хочу обе-едать! — послышалось из коридора жалостливое нытье Алисы. — У нас ведь галеты есть и шоколадная паста…
— Тебе так понравился экипаж Кузнечика — и ты хочешь их обидеть, не присоединившись к общей трапезе? — профессор очень хорошо знал, куда давить.
— Не хочу… — гораздо тише пробурчала девочка.
Они вошли ровно в тот момент, когда я начал подавать на стол тарелки с супом, не забыв перед этим разложить хлеб.
— Ой, Ори… это ты готовил⁈
— А мой суп пробовать будешь? — деланно-равнодушно спросил я, постаравшись незаметно подмигнуть и показал младшей Дрейк пиалу вместо тарелки. Туда больше половника при всем желании было не влить.
— Буду! — сразу оживилась Алиса.
Себе налил последним и уселся рядом с подругой. И тут же голодные взгляды скрестились на Фаркаше, отчего он едва не подавился еще до того, как первую ложку в рот отправил. В напряженной тишине он неловко кивнул и предложил.
— Ну… начинаем, что ли?
— Приятного аппетита! — добавил я, и мой голос сработал как хлопок стартового пистолета. Вот все пробуют… и ложки начинают мелькать все быстрее! Ах, это приятное чувство, когда твою крутизну оценили. Даже собственный голод отступает.
Я подмигнул соседке, все еще с сомнением рассматривающую пиалу и сделал жест, будто пью через край. Мол, сразу в себя влей и папа доволен будет, что все скушала. Дрейк сразу смекнула «лайфхак», отхлебнула… удивленно округлила глаза — и в момент вычерпала себе в рот ложкой все, что осталось. Я без слов подвинул ей свою тарелку, к которой не успел притронутся и пошел наливать себе новую.
Когда пришло время накладывать второе, до Хоранзи наконец дошло, что повару семи лет не мешает помочь с раздачей. Иногда размер имеет значение. Мне без всякого смеха пришлось использовать лестницу-табурет, вообще-то предназначенную для того, чтобы доставать что-то из подвесных шкафчиков.
За вторым и началась неспешная застольная беседа классической просьбой передать соль. Слово за слово…
— Первый раз меня так вкусно кормят на транспортнике, — сообщил профессор, откидываясь на спинку дивана с чашкой чая в руках. — А ведь я на них полетал. Не в обиду вам будет сказано, капитан, но на судах, вроде вашего, обычно экономят на поваре. Так что уважили, благодарю! Могли бы и похвастаться, когда мы обсуждали контракт.
