Красная галактика. Том 2 - Денис Деев
— Ты рассуждаешь, как бюрократ…
— А я и есть отчасти бюрократ. Поэтому психологию литариев более-менее понимаю. Нас раздавят. Сначала фетуций. Потом пиво. Причем, по моему мнению, пиво еще более ценным может оказаться. Нам надо договариваться…
— Шиш им с маслом, а не переговоры! — сон с Семеновича как рукой сняло, — они действуют по-гадски, но и мы кое-что умеем! Подымай наших, будем думать, как из ситуации выруливать.
— Слушай, двести кораблей сапруков пока не вторглись. Пусть спят. Завтра на трезвые головы обсудим.
Как Егор и предлагал, совещание провели утром. На время этого совещания в РевСовет были временно включены девушки и Питер. А также в высшем органе ГССР появился новый член — Первый, представитель механидов.
— Сегодня нам предстоит, не побоюсь этого слова, судьбоносное решение. Которое коренным образом повлияет на будущее нашей колонии. У нас есть два пути развития. Один озвучу я. Другой — Егор, — открыл собрание Семенович, — решение принимать всем нам. И боюсь, оно будет непростым. Егор Филимонович, пожалуйста.
— Значит так — у нас есть самородки фетуция. Целых три штуки. Наше солнце способно их производить…
— Так полетели его добывать! — душа Стрелки требовала действия.
— Выбросы проходят регулярно. Примерно раз в три года. У меня есть идея, которая поможет поймать больше самородков…
— Насколько больше? — спросил Питер.
— Сложно сказать, я думаю речь идет о сотнях…
— О сотнях кусках фетуция?!
— Плюс-минус, я точнее сказать не могу. Но деньги выброс принесет нам невероятные. Про фетуций в курсе гиканин. И когда он нас сдаст Пакту — вопрос времени. Месторождение слишком ценное, а мы слишком слабы. Я прогнозирую, что как только о нем станет известно литариям, нас захватят. Точь-в-точь как Питера. Кстати о нем — мы выяснили, что один из его сортов пива действует на пугзов как сильнодействующий стимулятор. На данный момент чисто юридически мы являемся правообладателями рецепта его изготовления. И в перспективе продукт Питера может принести нам денег, не меньше чем фетуций.
— Я против того, чтобы продавать пиво пугзам. Я создаю его, чтобы дарить вкус и удовольствие! — с жаром произнес пивовар.
— Обосновано. Принимается. Торговать наркотиками…
— Пиво не наркотик! — возразил Питер.
— У нас разная биохимия. На меня ваш продукт подействовал именно как наркотическое средство, — сообщил Рыжик.
— Тем более — если мы откажемся производить пиво в промышленных масштабах и в Пакте узнают, что Питер у нас, к нам прилетят сапруки, — описал совсем нерадужное будущее колонии Егор.
— Но как они узнают, что вы меня к себе забрали?
— Очень просто — в Пакте отслеживают все перелеты. Почему я так думаю? Вспомните нашу попытку прорваться к алгонианцам — нас развернули на полпути. И вы думаете, что наш визит к механидам остался незаметным? Расы Пакта делают вид, что соблюдают собственные правила и законы. Но что им стоит выдумать предлог для нового штрафа? Неподъемного для нас? Ну а потом они прилетят, чтобы потребовать его погашения.
— Умеешь ты жути нагнать, — вздрогнула Белка.
— К сожалению, это не жуть, а данность. И мы можем поступить так — первыми выйти на литариев. Продать им систему и запас фетуция. Продать им рецепт пива…
— Я же говорил — я против! — перебил Егора Питер.
— Я чисто гипотетически озвучиваю ситуацию, — Егор сам был против соглашения с Генеральным Пактом, но озвучить такой вариант решения всех проблем был обязан. Гражданам ГССР надо было дать право самим сделать выбор.
— Ну или мы упираемся, — начал описывать второй путь Григорий, — и продолжаем наращивать военную мощь…
Даже Стрелка, любившая лихую зарубу, и та засомневалась, что у ГССР хватит силенок соперничать с Пактом.
— Не потянем, — угрюмо произнесла она.
— Лоб в лоб — конечно не потянем. Но! — поднял палец вверх Семенович, — нам нужно быть хитрее. Гикане с ценами и чертежами химичат, литарии в черную механидов используют.
— Но мы же — не они! — запротестовала Стрелка.
— Совсем не они. У нас, Стрелочка, цели разные. Они пугзов поработили, а мы освободим! Да, хитростью и иной раз коварством, но освободим!
— Освободим всех? — уточнил Рыжик.
— Когда-нибудь всех. Но начинать надо с малого. Искать, где в системе Пакта слабые места. И бить именно в них.
— Но моих родичей… мы их освободим?! — пугзы редко проявляли эмоции, но сейчас Рыжика аж трясло.
— Освободим, обязательно освободим, — успокаивающе пообещал Егор. А Белка начала гладить пушистика по шерсти.
— Мы же их не бросим? — отказывался успокаиваться Рыжик.
— Я понимаю, к чему весь этот разговор. Мы должны были вас выслушать, потом привести свои доводы и аргументы. Проголосовать… но я не вижу смысла в голосовании. Кто скажет, здесь и сейчас, Рыжику, что мы оставим его братьев и сестер в рабстве? — короткая речь Питера сломала Семеновичу весь план на беседу. Он-то подготовил речь в духе «взвейтесь да развейтесь», а она не пригодилась. Сострадание к миллиардам милых существ, безжалостно эксплуатируемых сволочами из Пакта, сработало гораздо лучше пламенных призывов.
— Пушистиков надо освобождать! Я за то, чтобы бороться! — подняла руку Стрелка.
— И я!
— Я тоже!
Молчаливый Первый, никак не участвовавший в обсуждении, просто поднял лапу. Семенович пересчитал поднятые руки, крылья и глаза.
— Ну что ж, друзья-товарищи, единогласно! И, учитывая ваш настрой, шатать мы Пакт начнем именно с пугзов?
— Да!
— Свободу пушистикам!
— Уиии!
— У кого будут какие предложения? Вы же понимаете, что прилететь и начать агитировать за новый мир и иммиграцию в ГССР мы в открытую не можем. Так как мы пугзов будем переманивать?
Воодушевленные члены РевСовета начали наваливать одну идею за другой. Но, на взгляд Егора, все они были слишком утопическими. Или излишне рискованными. Осознал это и Семенович, объявив, что заседание переносится на пару дней, за которые члены РевСовета должны пообтесать острые углы и сгладить шероховатости в своих планах.
В благородных делах и помощники сами по себе находятся. Первая рабочая смена в Виктории подошла к концу, небесные шахтеры на «Нивах» потянулись
