Четыре тысячи, восемь сотен - Иган Грег

Камилла осмотрела светящиеся трубы и более темные трещины в расположенной перед ней породе, вспоминая описание нужной щели со слов Николаса: «треугольное отверстие в левой верхней четверти, с температурой заметно выше фоновой». Естественная порода, в толще которой располагались эти трубы, прилегала к ним отнюдь не идеально – как прилегал бы на ее месте застывший вокруг труб бетон; какой бы точностью ни отличались роботы, построившие туннели, впоследствии в прорытом ими пространстве стали возникать бесчисленные изъяны и незапланированные пустоты: появлялись они по мере того, как осыпались или обваливались кусочки камней, не желавших сохранять идеальную геометрическую форму, которую им придали алмазные буры. Камилла не представляла, кто первым составил карту этого лабиринта из микротрещин и ходов – или каким образом эта карта попала в руки ее руководства – но переживать об этих мелочах предстояло кому-то другому. У нее была всего одна цель – как следует выполнить отведенную ей работу, чтобы Оливье смог без лишних рисков осуществить свою часть плана.

Крот, которого она выкашляла из укромного места, представлял собой устройство размером меньше сантиметра. Хотя у него не было других вариантов, кроме как использовать инерционную навигацию вкупе с предустановленными координатами, крот был оснащен защитой, расплавляющей устройство при попытке взлома, которая бы вряд ли произвела благоприятный эффект, окажись он внутри ее черепа. Камилла отогнала очередную волну переживаний: Можно ли идентифицировать человека, напечатавшего крота? Пусть его собрали не из фабричных компонентов, исходные материалы так или иначе должны были нести на себе определенный отпечаток. Но это была не ее проблема.

Камилла сдавила среднюю часть крота, чтобы активировать устройство и дождалась, пока он не начнет шевелиться, подтверждая успешную загрузку. Затем она протолкнула его в трещину. С секунду он оставался на месте, совершая волнообразные движения, а затем скрылся в глубине.

Закрыв люк, Камилла развернулась и направилась обратно так быстро, как только смогла. Она опережала график на десять секунд – но даже с учетом этой форы у нее в запасе оставалось лишь три минуты, прежде чем, согласно их оценкам, будет обнаружено и выведено из строя достаточно глушителей, чтобы ее движения снова стали видимыми. Ей нужно было вернуться домой, покинув поле зрения камер, так как в противном случае программное обеспечение, отвечающее за систему видеонаблюдения, заметит нестыковку в движении и выделит ее из общей массы как требующую более пристального внимания.

У входа в технический туннель она остановилась в темноте и прислушалась. По коридору эхом разнеслось бренчание натянутого опорного каната. Прождав показавшиеся вечностью секунды, пока мимо нее не пролетит тело случайного прохожего, она подалась вперед – и сразу же вернулась в свое укрытие. К ней медленно – мучительно медленно – приближались чьи-то голоса.

Камилла съежилась в тени, краешком глаза наблюдая, как уходят секунды. Чтобы добраться до дома, у нее оставалось чуть больше двух минут. Меньше двух. Полторы минуты.

Олухи, наконец-то, прошли мимо. Камилла дождалась, пока они не отойдут от туннеля на достаточное расстояние, чтобы у нее появился шанс избежать подозрений в том, будто она нагнала их, появившись из ниоткуда. Одна минута. Как быстро ей придется мчаться домой и насколько невинный вид она смогла бы придать такому поведению? Удалось бы ей не оставить в их памяти иного впечатления – как только власти призовут граждан сообщать о любых подозрительных личностях – помимо размытых очертаний женщины, которая пронеслась мимо, вполне вероятно, ощутив острую потребность в уборной?

Войдя в коридор, она поняла, что опоздала. Схватившись за опорный канат, Камилла осторожно придала своему телу ускорение, позаботившись о том, чтобы находившиеся впереди люди почувствовали ее приближение, но не догадались, когда именно она начала их преследовать; ей, впрочем, было ясно как день, что если она попытается добраться до дома за оставшиеся пятьдесят секунд, то ее бегство неизбежно осядет в памяти оказавшихся поблизости людей.

Приближаясь к этим копушам, Камилла заметила, как один из них обернулся и посмотрел на нее. Выражение на лице мужчины было нейтральным, но отнюдь не враждебным. Всего в группе было шесть человек, которые приятно проводили время за неспешной беседой. Они находились почти у самого поворота, ведущего к ее дому.

Камилла немного замедлила ход, дожидаясь, пока они не пройдут развилку, после чего ускорилась и подобралась ближе, вслушиваясь в разборчивые обрывки разговоров, возникавшие на фоне перекрывающих друг друга голосов и условных обозначений, понятных лишь посвященным. Тридцать секунд. О времени работы глушителей можно было только гадать; возможно, за ней уже пристально наблюдают. А может быть, у нее в запасе есть еще сорок или пятьдесят секунд.

Она поравнялась с группой.

– Прошу прощения? – Двадцать секунд.

– Да? – Выражение на лице женщины было открытым и доброжелательным; они не собирались относиться к ней с пренебрежением, обрекая весь план на неудачу. Камилла представила скальпель, разрезающий ей глазное яблоко, чтобы не дать себе расплакаться слезами благодарности.

– Я слышала, вы упоминали «Хрустальные павильоны», и мне просто захотелось узнать ваше мнение.

– Вы не читаете отзывы игроков? – спросил какой-то мужчина, выразив своим тоном скорее недоумение, чем подозрение.

– Понимаете… – Камилла неопределенно пожала плечами, не намекая открыто, что эти отзывы могли оказаться сфабрикованными. – Я собиралась выделить день, чтобы ее опробовать, но мне так часто доводилось чем-то увлечься и по полной вложиться в свой интерес, а месяц спустя обнаружить, что все это не более, чем… – Она снова ограничилась жестом. Она не знала нужного жаргона, а попытавшись импровизировать, поставила бы себя в глупое положение.

Поприветствовавшая ее женщина сочувственно закатила глаза. – Я тоже через это проходила.

Камилла отделилась от своего тела и стала управлять им, как марионеткой, заставляя выполнять все необходимые движения и прибегая к речи лишь в крайнем случае, когда промаслить взаимодействие с собеседниками по-другому не получалось. Группа друзей, горячо рекламировавших свою любимую тему, буквально приросла к одному месту и никуда не спешила. Учитывая, что их скорость, по ее собственным наблюдениям, все время менялась, они вполне могли оказаться на этой развилке гораздо раньше, еще во время работы глушителей – достаточно рано, чтобы столкнуться с Камиллой, когда она возвращалась домой с работы, и вместе с ней задержаться здесь на несколько минут ради общей беседы. Если на момент включения камер она будет казаться вовлеченной в их разговор, то, скорее всего, не вызовет никаких подозрений.

Пытаться обратить других в свою веру фанаты «Павильонов», наверное, могли до бесконечности, но именно она будет вызывать подозрение, если не выкажет желания вернуться домой. Услышав достаточно подробностей, чтобы со всем правдоподобием заявить, будто уговоры перебороли ее сомнения насчет пробного запуска игры, Камилла откланялась, на прощание горячо поблагодарив своих собеседников.

Улыбка непроизвольно осталась на ее лице и после того, как она своим обычным шагом направилась домой; не было нужды придумывать какую-то другую маску специально для камер. Когда она закрыла за собой дверь, фрагменты похвал в адрес игры все еще крутились у нее в голове. При следующей встрече с этими людьми притвориться уже не получится: ей точно придется опробовать эту игру лично.

Но не сейчас. Резкое изменение в характере пользования сетью – в то самое время, когда саботажники, вполне вероятно, отчаянно пытались разузнать, не выбыли ли из строя серверы, потреблявшие самую большую долю электроэнергии – могло, как минимум, превратить ее во второстепенную подозреваемую, за которой имело смысл понаблюдать на регулярной основе.

Приняв душ, она открыла оверлей с новостной лентой, чтобы посмотреть его за ужином. Пока что все самое интересное происходило где-то в другом месте: обзор недавних подвижек в различных политических диспутах на Земле занял больше получаса. Камилла сидела, дивясь самой мысли о том, что когда-то считала жизненно важным быть в курсе всей этой чепухи. Если говорить о влиянии на ее жизнь, Земля с тем же успехом могла и вовсе находиться в другой звездной системе.