Карен Тревис - Город Жемчуга
Никогда не существовало особой потребности в картах. Конечно, у безери они были, но большая часть деталей касалась подводной, а не надводной территории.
У Араса тоже имелась карта безери — милая вещица, выполненная с помощью цветного песка, зажатого между двумя прозрачными как стекло пластинами ракушки. Зеленые области пестрели маркировками глубин и обозначениями мест, где собирались кланы, выделенными цветом и светом. Но вся информация исчезала, стоило перейти к коричневым районам — Сухим Небесам, — месту, по большей степени неизвестному безери и совершенно не походившему на подводный мир.
Солнечный свет, отфильтрованный люком корабля, падал прямо на его рабочий стол. Арас снова и снова крутил пальцами карту в раковине азина. При этом буковки, сотканные из света, словно танцевали. Карта была древней, сделанной задолго до его рождения. И еще он заметил, что там, где края раковины чуть деформировались из-за воздействия воздуха, некоторые кропотливо размещенные песчинки и люминесцирующие микроокаменелости сместились. Карта постепенно изменялась и разрушалась. Вздохнув с сожалением, он положил это произведение искусства на стол, чтобы избежать дальнейших разрушений.
Такую вещь второй раз не повторить. Благодаря знаниям других миров безери теперь владели более развитыми технологиями. И всему этому они обязаны вес'харам. Раковина азина была плохим заменителем стекла и прозрачных соединений. Но все равно то, что состояние ее много ухудшилось, опечалило Араса. Карта умирает, подумал Арас. Видимо, я ее переживу. Он был последним из эскадры, последним из своего рода, но он не мог понять, в этом или в чем-то другом крылась причина его печали. Двести семь убитых было на той войне. Еще шестьдесят покончили с собой, потому что единственное, что им оставалось, так это умереть. Внезапная и быстрая смерть, а потом долгий путь туда, где их труп мог покоиться в мире. Не существовало ни возрождения душ, не цикличности жизни. А теперь остался он один — живой и обиженный. А все потому, что Бенджамин Гаррод остановил его, выбравшего забвение, и попытался рассказать ему, что делать и как жить дальше. И теперь его собственная жизнь не принадлежала ему самому…
Арас последний раз взглянул на карту, убрал ее в пакет и отправился в обратное путешествие к Временному городу — гарнизону на Безер'едже. Он уже давно не посещал их, а теперь еще ему предстояло объяснить, что происходит с человеческим анклавом. Местин, праматриарх, предупреждала его, что человеческая разновидность попытается хотя бы отчасти взять управление планетой на себя. Точно так же говорила ее мать. Теперь Местин могла убедиться, как правы были ее предшественницы. Но судя по всему, вновь прибывшие люди не смогут причинить особо большого вреда за то время, что понадобится, чтобы оценить их.
Временная отсрочка гибели для тысяч подвергнутых опасности разновидностей растительного и животного мира казалась хорошей причиной, чтобы все эти годы поддерживать колонию, не дать ей погибнуть. Хотя сегодня Арас почувствовал, как поднимается обратная волна…
Солнце спустилось еще ниже к горизонту, когда он наконец вышел из зоны, выделенной людям, и остановился на берегу в ожидании пилота безери. Тени уже сгустились, и воздух был переполнен острым запахом гниющих водорослей и соли. Арас медленно вышагивал по берегу между местом памяти о Первом и местом памяти о Возвращении. Святые места для исследователей безери, которые выбрасывали на берег свои суда, чтобы исследовать Сухие Небеса.
Первый так никогда и не вернулся, как и многие другие пилоты. Он не смог вернуть свой кокон назад в полосу прибоя. Хотя он с самого начала готов был умереть, чтобы приобрести знание. Арас чувствовал необъяснимую печаль всякий раз, когда проходил мимо этих святынь. На самом деле для печали не было никакой причины, потому что безери, как и вес'хари, с легкостью принимали смерть, но мысль об их самопожертвовании вызывала у Араса приступы депрессии. Может, все потому, что он слишком много времени проводил среди людей.
Теперь двигатели безери стали много лучше, почти такими же, как у народа Араса. И если случалось так, что они высаживались на берег, то виной тому их дурацкая жажда приключений. Пока Арас ждал, огни в глубине океана стали ярче. Они танцевали, передавая сообщение.
«Хотите отправиться в путешествие?»
Арас поднял сигнальный фонарь над головой и направил его свет в медленно набегающие на берег волны. Сначала красный, потом синий, ультрафиолетовый, зеленый, снова ультрафиолетовый. Все согласно образцу набора, нанесенному на круглую оправу фонаря.
«Да, я хочу отправиться во Временный город».
Надежный, как и все остальное у безери, корабль поднялся к поверхности, разогнав пенящиеся волны. В это время дня один из их кораблей всегда находился где-то поблизости, патрулируя на тот случай, если какие-нибудь туристы-безери вылезут на мелководье из святых больших глубин. Всегда находилось несколько желающих умереть от удушья, лишь бы взглянуть на Сухие Небеса. Пилот корабля подождал несколько мгновенгй, чтобы позволить Арасу подняться на борт, проскользнуть в мягкий прозрачный корпус.
«Появились новые, — промерцал пилот, а потом обернул щупальца вокруг системы управления. Корабль двигался словно ракета, выбрасывая морскую воду. — Морские вкусы обожжены».
Арас не отвечал до тех пор, пока не почувствовал, что его дыхание достаточно замедлилось, чтобы справиться с напором воды. Только тогда он повернул свой фонарь к пилоту.
«Да, но пришельцев немного. Я не позволю балансу измениться».
Пилот сделал странное движение, словно вздрогнул всем телом, а потом переместил все шесть конечностей на приборы управления. Арас задумался, как мягкотелые, полужидкие существа вроде безери смогут сосуществовать с людьми, используя многие из их привычек — например, привычку пожимать другу другу руки. Он откинулся назад насколько возможно и стал созерцать небо, которое теперь стало едва различимо сквозь прозрачный корпус и тонкий слой воды.
Прекрасный образец светового разговора заискрился над ним. Группа безери слишком близко подобралась к поверхности, наслаждаясь ранним вечером. Сам Арас вел одинокую и бесполезную жизнь, превратившую его в едва ли не паразита, с'наатата. Однако было и много преимуществ в тех изменениях в его теле, которые вызвало такое положение дел.
Сконцентрировавшись на движении волн отлива, он вновь начал замедлять дыхание. В конечном счете он и вовсе перестал дышать. Он мог в достаточной степени уменьшить потребность своего тела в кислороде, чтобы спокойно путешествовать в кораблях-скорлупках безери.
С'наатата обладал определенными плюсами.
Шан стояла, прислонившись к деревянному косяку дома Джоша. Она слышала растущий гул голосов. Удивительно, как много вы можете услышать и как далеко распространяется звук, когда вокруг нет никаких гудящих машин. Суперинтендант никогда не ощущала подобной тишины. Ей все время казалось, что она слышит какой-то странный гул, а потом она поняла — это всего лишь биение ее собственного сердца. Когда солнце приблизилось к горизонту, раздались новые звуки. Люди возвращались с полей.
Джош появился первым. Он был с десятилетним мальчиком и маленькой девочкой. Женщина, судя по всему, его ровесница, шла следом. Как и Джош, все колонисты были невысокими и жилистыми. Они носили удобную рабочую одежду различных оттенков от бежевого до цвета кофе с молоком. Однако женщина казалась уроженкой Востока, а дети — привлекательной смесью обеих рас.
— Суперинтендант, рад вам представить: моя жена Дебора, мой сын Джеймс и моя дочь Рэйчел, — сказал Джош, указав по очереди на каждого. Те лишь кивали, отдавая дань уважения Шан, не слишком-то уверенные в своей безопасности. Суперинтендант расценила эти поклоны как «рады приветствовать вас». — Сейчас мы отправимся мыться, а потом пойдем в церковь, чтобы закончить свою часть подготовки сочельника.
— Вы — полицейская, — высказалась маленькая девочка.
— Да, точно так, — ответила Шан.
— Вы такая высокая.
— Как и мой отец, — сказала Шан. Она могла устать от таких диалогов, и довольно быстро.
— Вы стреляете в людей? О Боже!
— Только когда это необходимо.
Ребенок кивнул с таким видом, словно узнал некую мудрость, а потом исчез в доме.
— Не возражайте мне, — обратилась Шан к Джошу, который выглядел потрясенным, хотя заставил себя держать искусственную улыбку. — Я бы хотела прогуляться в одиночестве, если возможно. Я знаю, где расположена церковь.
