Альфред Ван Вогт - Двойники
— Ну нет, я не стану передавать ей это. Думаю, у тебя достаточно мужества лично отказать ей. Нет-нет, я не буду делать это вместо тебя.
— Не знаю уж, что ты имеешь в виду, — Джон щадил самолюбие проигравшей жены, — но передай ей хотя бы одну вещь: завтра утром на космодроме для нее будет готов допуск к полету. Это ты можешь сделать для меня?
Глава 12
Сьюзен казалось, что она очутилась на борту обыкновенного трансконтинентального пассажирского лайнера с той только разницей, что здесь всего в нескольких шагах уже располагалась кабина пилота. Единственное в кабине сиденье находилось перед смотровым окном, если это слово подходило к прозрачной окружности с углом обзора в двести десять градусов. К сиденью были прикреплены четыре комплекта ремней. Сьюзен вслушивалась в ровный шум двигателя и ощущала, какая огромная мощь таится в этой машине. Но ей не хотелось, чтобы Сенниз заметил ее волнение: сжав губы, еле владея дрожащими руками, она пристегнула ремни и взглянула на него… Сама не сознавая, она отождествляла мощь машины с человеком, который сидел рядом и деловито возился со своими ремнями. Восхищение лайнером, казалось, вот-вот перейдет в преклонение и перед пилотом, им управляющим. Машина и человек в ее сознании слились в одно целое.
Сенниз проверил замки ремней Сьюзен — вокруг талии, груди и третий, крепящийся к шлему — и только тогда заговорил, впервые после того, как они поднялись на борт:
— Попробуй пошевелиться, посмотрим, не слишком ли туго затянуты ремни.
Сьюзен повернулась вправо, влево, подняла голову, — свободно двигаться можно было примерно в пределах фута. Сенниз удовлетворенно кивнул, устроился поудобнее и включил микрофон. Из-за шума двигателя не было слышно ни слова, но она догадалась, что он вышел на связь с диспетчерской службой. Сейчас Сьюзен могла повнимательнее осмотреть все вокруг себя. Большая окружность смотрового окна на самом деле была разделена футовой панелью на две части — одна предназначалась для текущего панорамного обзора, а другая представляла собой огромный телеэкран, который кончался на уровне ее ног.
Сенниз что-то непрерывно делал: сейчас он приподнялся и, опустив руль управления, установил его под удобным для себя углом. Взглянув на Сьюзен, он жестом показал ей на телеэкран, на котором показался мощный профиль их лайнера: это была диковинная машина с длинным корпусом и вытянутым, как у волка, носом. У нее были крылья и хвост, будто ей предстояло летать в воздушном пространстве. Машина оторвалась от пола и взлетела через раздвинувшуюся крышу ангара в воздух.
Наблюдая это стремительное движение на экране, Сьюзен не ощущала его физически и разочарованно сказала:
— Но я ничего не почувствовала! Разве мы уже летим? — Посмотрев в окно обзора, она увидела под собой быстро удаляющуюся землю, чуть виднелась синяя струйка реки и кусок пашни. Машина продолжала набирать высоту, и все дальше и дальше отходили куда-то вниз ниточки шоссейных дорог, леса и — чуть в стороне — горы. У нее невольно вырвалось: — Как прекрасно парить в воздухе! — Когда-то, еще ребенком, она летала с матерью на самолете в гости к дедушке и бабушке и слышала, как кто-то произнес эти слова.
— Нет, это — космос! “Омнивалчер” не нужен воздух для того, чтобы летать.
— Но у нее же есть крылья и хвост…
— Да, но они используются, только когда мы пролетаем сквозь атмосферный слой — для поддержания равновесия.
— “Омнивалчер” — какое ужасное название!
— Это машина боевого класса. И прекрасная машина!
— Кажется, на ней очень просто летать.
— Ну-у… — В голосе пилота прозвучало сомнение Мысленным взором Сенниз окинул все, что скрывалось внутри, за гладкими красивыми панелями покрытия… “Начинку” лайнера простой не назовешь. Прямо под ними в нижнем отсеке находился бортовой компьютер, перерабатывающий всю информацию, которую передавал ему с Земли компьютер-отец. Оба компьютера находились в постоянном процессе обмена информацией, но основной поток шел с Земли. Конечно, в случаях крайней необходимости бортовой компьютер может и самостоятельно вести корабль, но в обычном полете он больше напоминает привередливого гурмана, который то и дело тычет в меню: я хотел бы это, вот это и это тоже…
Корабль поднялся уже на высоту десять тысяч футов и летел в окружении перистых облаков. Сенниз смотрел, как нос его машины разрезает облако, оставляя за собой лишь клочья, и вновь, в который уже раз, поразился, как эта, казалось бы, дикая мощь техники легко и просто направляется тихой работой компьютеров. Он взглянул на панель пульта, где прилежно мигал зеленый огонек ввода-вывода очередного бита информации, и ясно представил, как внизу, прямо под ним, работает инженер и следит, чтобы все показатели были в норме. Как бы перенесясь в нижний люк, он видел, как инженер-программист говорит другому:
— Уровень высоты — Юпитер.
Сенниз даже немного пофантазировал, представив, что там, внизу, оказался некий новичок, который ничего не понимает и спрашивает:
— На уровне Юпитера? Что это значит, сэр?
А инженер небрежно так отвечает:
— Ну это же ясно. Атомные энергоблоки космических кораблей класса “Омнивалчер” способны поднимать их дальше, чем на высоту Юпитера или Сатурна, с ними можно даже попробовать улететь за солнечное кольцо. Они в состоянии преодолеть любую гравитацию. К тому же эти машины могут летать как простые самолеты — только на ядерном топливе — на обычных скоростях.
— Ого! — только и сказал бы воображаемый новичок.
Пройдя сквозь облака, они еще много миль летели, окруженные синевой. Потом небо стало темнеть, и наконец их окружила сплошная чернота. На панели зажегся другой огонек, и Сенниз пояснил Сьюзен:
— Только что бортовой компьютер переключился к компьютеру-матери.
— Что это значит?
— Это значит… — начал было Сенниз, но замолчал, увидев, что на панели загорелись буквы “АС” и через минуту погасли.
…И вновь он мысленно представил, как инженер из центра управления полетами безотрывно следит за тем, чтобы орбита его корабля была постоянной — семнадцать тысяч пятьсот миль над Спейспортом. В центре управления всегда много практикантов. Сенниз сразу представил, как кого-то из них инструктор спрашивает:
— Компьютер-мать подключает на себя бортовой компьютер “Омнивалчер”. Объясните, что при этом происходит.
— Как я понимаю, сэр, — начал бы свое объяснение практикант, — эти бортовые компьютеры одинаково лояльно относятся к обоим “родителям”, им в общем-то все равно, за каким столом “есть”, лишь бы его “кормили” в соответствии с его кодовой системой. Как видно из показаний на компьютерной панели, этот бортовой “питался” от компьютера-отца, но затем, пройдя через плотные слои атмосферы, переключился на питание от “матери”, несмотря на то, что она находится на гораздо большем от него расстоянии. Но эта удаленность не имеет значения, так как обмен информацией с “матерью” происходит в космическом вакууме, а от “отца” бортовой сейчас отделен очень плотным слоем атмосферы. То есть, — подытоживает практикант, — космический вакуум практически позволяет сокращать расстояния.
— А почему компьютер, расположенный на Земле, мы называем “отцом”, а спутниковый — “матерью”? — продолжает экзаменовать инструктор.
— Человек назвал их так по аналогии: женщина-спутник вращается вокруг планеты-мужчины…
Эта небольшая воображаемая сценка отвлекла Сенниза на несколько секунд. Он тряхнул головой и сказал Сьюзен:
— Ну, это довольно просто. Начиная с этого момента, нашим кораблем управляет компьютер-мать. Если мы выйдем за пределы ее действий, то бортовой компьютер сам будет управлять полетом. Если что-нибудь случится и он выйдет из строя, — придется включиться мне. А пока я могу любоваться Галактикой и болтать со своей будущей подружкой!
Сьюзен было шестнадцать, и во многом она еще была ребенком. И еще ни разу с ней не случилось чего-нибудь такого, из-за чего ей захотелось бы вдруг стать взрослой женщиной. Но сейчас она сидит в боевой машине, похожей на монстра, и у своих ног видит кромешную темноту космоса: непроглядная мгла, черный свод с рассыпанными по нему звездами, как огоньками жизни в безбрежном мраке… Это было невероятно! Никогда еще она не испытывала ничего подобного и была бесконечно благодарна этому человеку, который сделал так, что она увидела космос своими глазами. Но это не значит, что он может теперь считать ее своей подружкой, нет! И Сьюзен начала подробно объяснять своему благодетелю, как и что принято в группах джэбберов.
— Я могу быть приятельницей, по-нашему — мучером, но у меня уже есть приятель. Вот как раз этого Долорес никак не может понять. Она думает, что была девушкой Ли. Мериэнн, похоже, так же относится к Майку. Они не понимают разницы: потерять мучера — это не трагедия, а вот потерять друга — это что-то вроде развода. Ты все понял?
