Евгения Федорова - Вселенская пьеса. Дилогия (СИ)
— Разоритесь, — хмуро предупредил тверской. — Если можно, мне какую-нибудь штуку, чтобы просмотреть инфокристалл.
— Сейчас все сделаем, выбирайте блюда без стеснения, все высшего качества и соответствует вашему метаболизму!
Итак, к темноте я перепробовал все местные напитки и два вида мясных блюд. Ирзит мне понравился, он походил на пряный коньяк без бьющего спиртного послевкусия, правда от него сразу замутило в голове и я, признаться, уже плохо помнил, что пил или ел дальше. Яр сидел сосредоточенно-кгрюмый, съел ногу какой-то птицы, но в рот ни взял и капли; старательно изучал вверенные консультантом в его руки материалы.
Не помню я и то, как полковнику удалось уговорить меня покинуть «Лагуну», и еще хуже помню, как удалось добраться до Шквала. Меня отпустило уже на борту, когда Яр без стеснения заехал мне несколько раз под дых, заботливо придерживая жертву побоев за плечо. Видимо, он хотел выместить обиду и злобу, но не впечатлил. Может, поутру пресс и поболит немного, но в целом ничего особенного.
— Слабый слева, — на выдохе поделился впечатлением я. — Только еду жалко…
— Что?
Тут Тверской понял, что последует далее, и отстранился, а после отвернулся. Не желая смотреть, как меня выворачивает на пол.
— Ты жалок, Доров, — он сплюнул, дернул меня за шиворот и потащил по коридору. — Живо пошли к врачу.
— Не бойся, это не отравление, — я закашлялся, утираясь.
Полковник, едва сдерживаясь, втолкнул меня в медицинский отсек и задвинул дверь.
— Док!
— НУ? — Змей повернулся в кресле, снял наушники — опять слушает свою музыку.
— Приведи его в порядок, Док, это черте что!
Змей изумленно посмотрел на мою нетрезвую фигуру.
— Это он чего? — уточнил врач.
— Я вообще-то тут присутствую, и сам могу ответить на этот вопрос, — нетвердо пройдя в дальнюю часть медицинского отсека, я уселся на кушетку. — Ну, в общем, решил немного снять стресс.
— Ты напивался каждый вечер в последние дни перед полетом, ты уже должен был снять с себя все стрессы! — заорал Тверской. О, самообладание вконец оставило полковника.
— А чей-то он такой нервный? — уточнил Стас, не двигаясь с места. Казалось, Яр не присутствует при нашем разговоре.
— Волнуется, боится проиграть в очень интересную игру.
— Нда, что за игра? — Змей устроился поудобнее, приготовившись слушать.
— Оказывается, нам предстоят занимательные олимпийские игры космического масштаба, представляешь? — с чувством поделился я. — Большое Сафари! Приз вот большой — орбитальная платформа на четыре мульярда человечек. Ну мы и мы записались в эту игру, представляешь?
Стас пожевал губами, переведя взгляд на Тверского.
— Ну, естественно, — сказал он медленно, — наш командир абордажной группы все знал?
— Естественно да, — согласился я.
— А игра будет, естественно, смертельной? — снова уточнил врач, по-прежнему глядя на все более багровеющего Яра.
— Естественно да, — кивнул я головой, и чуть не свалился с кушетки. Сам удивился, насколько сильно запьянел. С такими, как Тверской, и спиться недолго! — И завтра я буду подвергать свою жизнь опасности, вот Яр и волнуется, вдруг я погибну, это ж Земля сразу выбывает из игры!
— Аааа, — со значением протянул Змей, — значит, наши жизни перемололо ради суперприза?
Врач перещелкнул тумблер, и медотсек наполнился тревожной музыкой.
— Иоганн Себастьян Бах. Концерт номер один — ре минор часть третья, очень подходит к нашему действию, — заключил он с трагической ноткой в голосе.
— Перестаньте паясничать, вы, двое! — рявкнул Яр.
— Чувствуешь себя не в своей тарелке? — с сочувствием спросил я. — Завтра мы с тобой пойдем умирать, так что держись! Немного осталось!
— Я попрошу замены второго участника, — неуверенно сказал Тверской. Он внезапно растерял весь свой вес.
— Думаю, что тебе откажут, ведь участвовать должен капитан и второй офицер, или я что-то не так понял?
— Яр, а ты и вправду убил бы мою жену и продал мою дочь турецким сутенерам? — с задумчиво-напускным видом уточнил Змей.
— Да кому ты нахрен сдался?! — уже не сдерживаясь, заорал Тверской. — Твое присутствие помогло уломать Дорова, ты был нужен, чтобы парный прессинг не казался вам таким тяжелым, чтобы было, кому поддержать другого. Я знаю только часть, которую мне сообщили!
— Кто? — уточнил я, уже зная ответ.
— Объединенное командование Земли, — отозвался Яр.
— Но всю грязную работы выполнял именно ты, так что тебе не привыкать, — я пожал плечами. — Уж коль назвался падонком, получай по заслугам.
— Я ознакомился с информацией, нас завтра с минимумом оборудования высадят на планету — жертву техногенной катастрофы. Там и радиация, и мутировавшие твари и отравленная флора! Это время не даром дали на подготовку, Доров!
— Во, слышал, Змей, завтра Тверской будет меня спасать от… — я загнул палец: — радиации, тварей, — я загнул второй палец, — от флоры и всяких ужасов. Потому что ему нужна платформа орбитальная. Эй, Яр, тебе она точно нужна, эта платформа?
— Мне — нет. Я выполняю приказ.
— Ты не похож на служаку, Тверской, — сказал Змей, — тебя тоже прижали, колись, полковник?
Тверской отвернулся.
И вот тогда мне все стало предельно ясно, но при этом никакой жалости я не испытал.
— У тебя есть тут что выпить? — уточнил я у Змея. — Налей Тверскому, ему тоже надо, а то он сейчас заплачет.
— Не надо мне, — огрызнулся Яр.
— Я предлагаю тебе, Антон, вернуться одному, — с внезапным хладнокровием предложил Стас. — В такой ситуации, в которой вы окажетесь завтра, всякое может случиться. Оружие случайно выстрелит… вам ведь дадут оружие?
— Это будет измена…
Яр совсем растерялся. Мы уничтожили его. Как я и думал.
— Измена кому? Своей планете, которая готова пожертвовать нашими жизнями и жизнями наших друзей и близких?
Я не сдержался и сплюнул на пол. Змей укоризненно покачал головой, пнул ногой шкафчик, из которого выехал портативный уборщик.
— Пусть живет, Змей, — великодушно решил я. — Пусть из кожи вон лезет, чтобы спасти меня, и, быть может, если он вернет меня живым, я проникнусь его целью. Какая там у тебя настоящая цель, Яр? Ты мне все твердил про нее. Цель и результат. Спасти жену, которую такое хорошее объединенное командование обещало посадить пожизненно? Или родителей, которых пригрозили взорвать?
— А то ты не знаешь, как действуют те, кто хотят выполнения приказов? — вяло спросил полковник, и, не рассчитывая на ответ, вздохнул. Поднялся и вышел.
Мы молчали, и только звуки фортепиано и всплески скрипки наполняли медицинский отсек. Иоганн Себастьян Бах. Ре минор. Часть третья. Последняя. Возможно, последняя для меня.
Музыка звучала, перетекала, стихала и зарождалась снова, принося будто бы все новое и новое тревожное дуновение. Я откинулся на кушетке, уставившись в потолок, слушал.
Стас поднялся, набрал в инъектор прозрачной жидкости.
— Не надо, — попросил я.
— Это чтобы завтра голова не болела, с него не протрезвеешь.
— Это хорошо, Стас, а то, если я протрезвею, то моя маленькая победе перестанет приносить наслаждение.
— Я бы не хотел, чтобы ты погиб, — делая укол в сгиб локтя, сказал Змей.
— Да вернусь я, немного еще поиздеваюсь над Тверским, и в случае экстремальной ситуации вмешаюсь. Я же не камикадзе.
— Ты написал заявление в суд?
— Написал, но боюсь, мне ничего не светит. Почему-то мне так кажется. Обещали завтра прислать ответ.
— Значит, игра, да? Опять игра…
— Теперь мы играем в открытую, — вздохнул я. — Утешительного приза не будет. Либо смерть, либо победа, либо ничего.
— Отвратительные условия, племяш.
— Зато не скучно.
Я сел и расстегнул летный комбинезон.
— Осмотри плечо, а то дергает, когда рукой шевелю.
— Рано тебе в бой, — сухо подытожил дядя. — Будешь напрягать руку — будет болеть. Яру придется и вправду постараться, чтобы вы вернулись целыми, если там действительно так опасно.
— Плевать, — отмахнулся я. — Где наша не пропадала? Я спать, а то глаза слипаются.
— Завтра зайдешь, я тебе сделаю блокаду нервного узла, чтобы хоть пару дней плечо тебя не беспокоило. Все, что могу.
— И на том спасибо.
Я широко зевнул, чем заставил зевнуть и Стаса (все-таки зеркальная зевота удивительно навязчивая штука), поднялся, и все так же нетвердо пошел по коридору к себе. В апартаменты. Звучит-то как!
Глава 7. Естественный отбор
Планета Мэй. День первый.
Пришлось собрать команду на летучку, чтобы разъяснить некоторые позиции нашего пребывания на Нуарто. В частности упоминание, что мобилизация, условно введенная на Земле, не имеет никакого отношения к войне, вызвало легкий шок. Пришлось даже по громкой связи запросить родную планету, слегка наплевавшую в наши души, чтобы та сформулировала реальную задачу. Земля с этим делом справилась на все сто, выдав свою коронную фразу: «Задача — победить в большом галактическом Сафари».
