Десятые звездные войны - Джек Уильямсон
— Так что же такого страшного в этой теории? — спросил Жиль Хабибула. — Зачем ты послал за нами?
— Я всегда ожидал, что появится нечто похожее на эту враждебную машину, — сказал Кен Стар. Некий продукт технологии, далеко опередившей нашу. Я был готов встретить трудности, но не так скоро. — Он покачал перевязанной головой. — Целью полета «Искателя Квазара» была предварительная проверка. Я не ожидал, что вы последуете за мной, хотя это оказалось очень удачным. Я намеревался возвратиться на базу сектора и забрать вас. Если бы мы обнаружили, что в ваших необычных талантах есть необходимость…
Я смотрел на безволосую розовую голову Жиля Хабибулы, на красивые грустные черты Лилит и пытался понять, о каких талантах идет речь.
— Чтобы проверить теорию, — продолжал Стар, — мы измерили возраст камней в Аномалии.
— И каков он? — Старый Хабибула уставился на него рыбьими глазами. — Как вам это удалось?
— В этом случае с помощью спектрального анализа. — Усталый голос Кена Стара звучал отчетливо. — История имеет свой возраст, который можно установить. Новая планетарная материя — ее элементы созданы, видимо, во время взрыва сверхновой — имеет весьма специфичный атомный состав. Она имеет весьма характерную пропорцию элементов, распадающихся со временем.
— Недолговечная вселенная, — пробормотал старый Хабибула, — в которой стареет сама материя!
— С помощью соответствующих тестов, — продолжал Стар, — мы проверили серию изотопов тория. Элемент торий имеет период полураспада около тринадцати миллиардов лет. Это означает, что через тринадцать миллиардов лет примерно половина любого заданного количества тория–232 распадется на изотопы свинца–238.
Стар помолчал.
— Выпей вина, Кен, — сказал старый Хабибула. — Оно вольет в твои жилы драгоценное тепло. — Он придвинул бокал к Стару. — Так каков же возраст камней?
— Они старые. — Он отодвинул вино, благодарно кивнув старому Хабибуле. Бросил взгляд в мою сторону. Словно нас здесь не было, он опять заговорил, обращаясь к Лилит: — Невероятно старые.
Жиль Хабибула нервно отпил вина. Стар поднял перевязанную голову. Сделав долгий вдох, словно стараясь успокоить нервы, Лилит протянула руку и схватила его за ладонь. Несколько минут он сидел безмолвно и ласково улыбался ей.
— Мы не знаем точно, каков возраст нашей вселенной. Наше солнце и его планеты имеют возраст около трех миллиардов лет. Старейшие звезды галактики всего на миллиард лет старше. Расчеты показывают, что вселенная образовалась шесть миллиардов лет назад, не раньше. Ничего более старого не существует, за исключением этих камней.
Медленно покачав головой, он устало посмотрел на Лилит.
— Никто не хочет нам верить, — сказал он. — Мы провели дополнительные проверки, эксперимент с ураном–238. Он образует другой изотоп, свинец–237, с периодом полураспада четыре с половиной миллиарда лет. Наш ответ поддерживает эту теорию.
У него были красные усталые глаза.
— Результаты нашего эксперимента показывают, что эти аномальные астероиды содержат меньше процента первоначального урана–238 и не больше 25% первоначального тория–232. Это означает, что возраст этих скал, по меньшей мере, двадцать пять миллиардов лет. Они в четыре раза старше нашей вселенной!
Лицо старого Хабибулы побледнело. Он испуганно откинулся на спинку кресла, словно возраст этих камней был смертельной болезнью, которой он боялся заразиться от Стара.
— Командор, — вмешался я, — можно задать один вопрос?
Он наклонил голову.
— Я несколько лет слежу за этими камнями, — сказал я. — Они во многом кажутся необычными! Почему вы считаете, что это остатки первичной материи? Может быть, торий и уран были привнесены в результате других процессов?
— Спасибо, капитан, — ответил он с болезненной улыбкой. — Я знаю, что эти камни необычны не только своим возрастом, но также размерами, формой и составом. Однако, я думаю, следует учитывать любую возможность ошибки. Дело в том, что мы измерили не общий состав тория и урана, а точное соотношение их с изотопами свинца. И проанализировали мы не только сплавы, из которых состоят астероиды, но также образцы пыли на поверхности. — Словно забыв обо мне и о моем вмешательстве, он повернулся к Лилит. Их пальцы сцепились на поверхности стола. — Даже эта пыль в четыре раза старше, чем самое старое вещество, известное за пределами Аномалии. Даже эта пыль подтверждает теорию, которая привела меня сюда.
Лицо Лилит было бледным и напряженным, как у него.
— Что это за теория, Кен?
Помолчав, собираясь с мыслями, он глотнул вина.
— Эта идея пришла мне в голову на Контр–Сатурне. Я изучал объекты, которые раньше называли квазарами. Это объекты звездного типа, однако способные превращаться в галактики. Самые большие бомбы во вселенной!
Один–единственный взрыв квазара заключает в себе энергию ста миллионов звезд.
— Какой ужас, — заморгал Жиль Хабибула. — По сравнению с этими чудовищными бомбами наше лучшее оружие — детские игрушки. Надеюсь, что ты не потребуешь от меня и от Лиль тягаться с таким страшным оружием?
— Я надеюсь, что мы сможем вести борьбу в других рамках, — хмуро улыбнулся Стар. — Но враг наш достаточно опасен.
— Кен, я не понимаю. — Глаза Лилит потемнели. — Что общего взрывающиеся галактики имеют с этой Аномалией или со враждебной машиной?
Усевшись поудобнее, Стар поднял ладони и потер виски под повязкой.
— У таких взрывов может быть только один источник. — Голос его звучал слабее, в нем чувствовалась боль. — Сто миллионов сверхновых, собранных воедино, и то не хватит. Единственный возможный источник — точка расширения пространства.
Вздрогнув, Жиль Хабибула залпом выпил вино.
— Вам известно, что масса искривляет пространство, — сказал Кен Стар. — Когда кривизна достигает так называемого Радиуса Шварцшильда, пространство сжимается. Это замкнутое пространство, обладающее массой, достаточной, чтобы оно было замкнутым, существует отдельно от нашего пространства–времени. Однако энергии, заключенной в нем, достаточно, чтобы уничтожить любую галактику — учитывая, что масса здесь умножается на скорость света.
— Ты считаешь, что эти камни были заброшены из другой вселенной?
— Такое возможно. — Стар осторожно отодвинул повязку, словно движение причиняло ему боль, и кивнул. — Моя теория — новая точка зрения на вселенную. Она предполагает, что все наши миры родились в результате расширения шварцшильдова пространства, заброшенного из более древнего пространства–времени около шести миллиардов лет назад. Можно допустить, что мы являемся свидетелями рождения новой пространственно–временной вселенной каждый раз, когда наблюдаем взрыв галактики.
— О, смерть моя! — вздохнул старый Хабибула. — Мир, в котором я жил, достаточно велик и коварен. Не думаю, что мне нужны твои подтверждения. Если природа столь сложна, то я предпочитаю машины — машины, построенные человеком.
— Поначалу эта новая космогония
