Константин Хвостополосатов - Засланец
— Спасибо, — вдруг Луара смутилась. — Я просто даже не знаю что сказать.
— Ну что же, я рад, что мы все-таки нашли общий язык, — махнул Питор рукой. — Это была моя благодарность за хорошего и очень полезного друга.
Тогда я так и не смог узнать у Луары, что за «лазерное шоу» устроил ей в благодарность Пилтор. Ласьенская гибкая, которая для меня однозначно оставалась «девушкой», совершенно точно пребывала под впечатлением произошедшего, так что процедурами погрузки тела в «Енот» пришлось заниматься мне.
— Ладно, — немного помолчав, остыла Луара. — Противный ты все же, Котьее… На самом деле, тут и вопрос в том, что точно нельзя сказать, что они дают. Владельцы обычно весьма богатенькие кокобуны и не сильно спешат ни стать подопытными мумзами, ни душу наизнанку вывернуть до самых предков. Известно точно, что шихты определенно влияют на различные способности мозга и психики. И еще они могут лечить и защитить хозяина, когда войдут в полную силу. Я тут нашла разные байки вокруг шихтов, только трудно понять, что тут правда, а что нет. Кто-то утверждает, что одного хозяина шихт спас, когда у того разгерметизировался скафандр. Хозяина нашли через несколько суток, он впал в какое-то состояние, близкое к стазису. Думали, что он уже погрузился к предкам, а он ожил, когда попал в отсек с воздухом. Другому хозяину шихт неизвестно как помог отбиться от грабителей, вроде как троих нападавших нашли в состоянии комы. Так что шихт — очень полезное приобретение!
— Ну что же, тогда я рад за тебя, — решил я не выводить больше Лу из себя. — Только вот рекомендую максимально помалкивать на счет того, что он у тебя есть. Мало ли. Ласьены, как и люди, порой весьма завистливы. Да и оговорка Пилтора о друзьях, которые считают шихта «очень личным», на то весьма непрозрачно намекает.
— Да. Тут я с тобой соглашусь, дух инопородный, — настроение Лу снова улучшилось.
7. Семь
На острове царила ночь. Ночь — это мое время. Оно мое не только по причине любви к темноте, просто на время курортного отдыха мы с Луарой негласно договорились не мешать друг другу. И с ее стороны это оказалось просто императорской щедростью. Собственно, путем даже не оглашённых умозаключений мы пришли к решению, что все время, пока Луара в состоянии управлять телом, оно остается в полном ее распоряжении. Затем телу давалось четыре-пять иногда шесть часов для восстановления. И пока моя подруга отдыхала, я в ее теле оставался волен изучать мир курортной планеты. Учитывая природную любовь ласьенов ко сну и тот факт, что сутки на избранной нами планете длились чуть ли не тридцать пять земных часов, нам вполне хватало времени на подобный компромисс.
Нужно сказать, что Луара вообще никак не оговорила сексуальной стороны жизни ее тела под руководством моего разума. Она уже не противилась моим наблюдениям со стороны за самым сокровенным таинством ее утех, как это было с Литией. Она не возражала, когда я подсматривал через «замочную скважину» за ее будничными разговорами и откровенным флиртом. Она даже и намеком не дала знать, что будет против, если я, находясь в ее теле, самостоятельно попробую поставить что-то из таких экспериментов. На счет беременности, моя подруга, похоже не беспокоилась. Она так и не рассказала мне об этой стороне ласьенской жизни, попеняв на то, что хоть какие-то сакральности в знаниях должны оставаться.
Сам же я отыскал на эту тему лишь размытую информацию, открывшую мне некий ликбез, в котором говорилось, что результатом зачатия должна стать готовность обеих сторон вместе с подобающими подвидовым группам моральным и физическим настроем. Сложилось впечатление, что для зачатия каждый из партнеров должен настроиться каким-то нужным образом в зависимости от подвидовой разновидности будущего сородителя. Да и физические кондиции тела должны встать на нужные «рельсы», исходя из необходимости стать условно «папой» или «мамой». В терминологии этого вида имелись определения каждого из родителей в зависимости опять же от подвидовой градации последних, но воспринимались они лично для меня как-то коряво, так что условных «породителя» и «разродителя» я предпочитал для себя именовать привычными «папа» и «мама». Вообще же у ласьенов эта тема оставалась одним из основополагающих табу, возможно, созданных искусственно, дабы в какой-то мере оградить молодежь от случайных зачатий до срока полного созревания.
Если честно, я был просто поражен щедростью своей подруги. Похоже, что в откровениях на транспортном корабле она совершенно не лукавила на мой счет и действительно готова была делить свое тело со мной, так сказать, в горе и радости.
В отличие от искрометного, быстроутомимого и впечатлительного разума ее ласьенское тело имело довольно большой запас прочности. Как я заметил, ему на восстановление сил требовалось пара-тройка часов отдыха, причем в эти часы не требовалось полностью отдавать контроль подсознательным процессам, достаточно было просто лежать неподвижно и отрешенно думать о чем угодно. Первое время мне даже стало интересно наблюдать, как запускаются процессы восстановления организма, происходит обмен энергией между его частями и растворяются очаги излишней напряженности. Субъективно я чувствовал, что тело после расслабления начинало местами несильно покалывать, местами легонько щекотать, где-то температура повышалась, где-то понижалась. Активная фаза обычно длилась около полутора часов, потом процессы стихали и либо прекращались, либо шли в минимальном фоновом режиме. Правда, активная фаза иногда могла сильно увеличиться — я бывал свидетелем такого увеличения, как амплитуды, так и длительности этой фазы, когда Луара болела каким-то ласьенским недомоганием, похожим на людскую простуду. Но в таких случаях я благоразумно не мешал организму, да и некондиционное состояние организма хоть и не столь сильно, как на хозяйку тела, но все же сказывалось и на моих мыслительных процессах, частично угнетая и перекашивая их.
В моих хобби прочные позиции снова заняла рыбалка, возможно, ставшая следствием окружавших меня условий. Между делом проявляя сомнительную, по мнению Лу, заботу о нашем пропитании на грядущий день, я ловил местную рыбу, которая хоть и оставалась неизвестной, но именно рыбой. И хоть ласьены к рыбной кухне в большинстве своем страстью не горели, Луара ужасно удивилась моей изобретательности. Она несколько раз просила меня продемонстрировать это недоступное ее пониманию искусство, отдавая мне в распоряжение тело в дневное время.
По сути ничего ужасно изобретательного я не предпринял. Просто смастерил некоторое подобие привычного для жителя Земли спиннинга. Вместо лески я взял моток самого тонкого световодного кабеля, в отличие от земных аналогов местное изделие хоть и оказалось толще привычной лески, зато по крепости значительно превосходило земные световодные трассы. Пару десятков крючков мне сковали на заказ в одной курортной лавочке, занимавшейся изготовлением сувениров «под старину». Под удилище пошла палка от поломанного навеса из материала схожего со стекловолокном Земли, в основании которой я просто и незатейливо намотал полоску какой-то пластиковой ленты. Под катушку я приспособил видавшую виды бобину с ручкой, даже не знаю, где она использовалась в прошлой ее жизни. Ни трещотки, ни прочих удобств правильной катушки в ней не подразумевалось, но и рыба в округе острова не проявляла столь матерой аристократичности, как ее сородичи на реках и озерах Земли. Так что даже такого снаряжения оказалось больше, чем достаточно для удачной рыбалки. Ну а трофеи я либо отпускал, либо готовил тем или иным способом, отыскав даже пару удовлетворивших ласьенский тонко-извращенный вкус блюд.
* * *Сегодня вечером несильно штормило, видимо из-за более крепкого, чем обычно ветерка. Рыба вредничала и клевала плохо. Может, просто не могла сообразить, где в мешанине прибрежного песка, воды и водорослей, собственно, находится сама наживка, на которую нужно клевать. По этой причине я больше созерцал яркие звезды, которых из-за отсутствия у планеты спутника высыпалось по ночам непривычно много. Теплая ночь, тропический остров, свежий ветерок с едва ощущаемой пеленой брызг — мечта любого школьника из российской глубинки.
Луара не очень любила соленую воду и, как следствие, ее брызги. Видимо, взгляд шерстяного разумного существа на эти маленькие радости сильно отличался от взгляда «лысого и неразумного». Так что к побудке хозяйки я всегда старался вымыть ее собственность в небольшом пресном озерце у ручья и подсушить к сдаче караула.
Судя по дохлому клёву, довольно мутной воде и, как результат последнего, полному отсутствию желания купаться, пора было идти на пресноводные процедуры. Я неохотно встал с песка и с удовольствием потянулся.
