Питер Ф. Гамильтон - Звезда Пандоры

— Сколько у нас таких больших саней? — спросил Оззи, отгоняя рукой дым.

— Пять. После очередной охоты, когда появится новый запас кости, я собираюсь построить еще одну повозку. Есть кое-какие идеи по улучшению конструкции, а эти сани уже столько раз ремонтировались, что стали ненадежными.

— Пять больших повозок и, кажется, семь маленьких, верно?

— Девять, если считать одиночки.

— Этого мало, чтобы усадить всех.

— Мало. В больших санях на охоту выезжает двадцать пассажиров. Поместилось бы и больше, но приходится везти с собой палатки. Здешние ночи — сущий ужас, помогают только трехслойные меховые пологи. И еще в санях надо оставить свободное место, чтобы привезти ледового кита. Это такая громадина. Скоро сам увидишь.

— Но в Ледяной Крепости достаточно кости, чтобы построить еще повозки.

Джордж, попыхивая трубкой, взглянул на него с любопытством.

— Нет, лишних запасов здесь не бывает.

— А стулья, койки, рамы для обработки шкур? Здесь тонны кости.

— Мы всем этим пользуемся, — возмущенно возразил Джордж.

— Кость можно было бы употребить иначе.

— К чему ты ведешь, парень?

Оззи вытер нос тыльной стороной перчатки: в мастерской, как всегда, было сыро и холодно.

— Я к тому, что можно было бы уехать отсюда. Всем сразу.

— Какая чушь! Как ты до этого додумался, парень?

— Ведь все выходят на охоту, так? Кто-то идет пешком, кто-то на лыжах, и приходится торопиться, чтобы не отстать от сильфенов.

— Верно.

— Так надо выехать на санях. Погрузить всех, людей и чужаков, взять всех животных — тетраджаков, лонтрусов и убнанов, менять их в упряжках, резать, если они выбьются из сил. Но так мы сможем двигаться наравне с сильфенами. Мы сумеем, старик!

Джордж вытащил трубку изо рта и некоторое время внимательно ее рассматривал.

— Неплохая идея, парень, но в лесу, на другой стороне от места охоты, эти большие сани не пройдут.

— Ну и ладно. Мы разберем их и построим малые повозки. Они будут легче и быстрее. Это увеличит наши шансы.

— Да, может, ты и прав. Но как это увязать с причинами, по которым мы здесь оказались?

— Что ты имеешь в виду? Мы оказались здесь, потому что свернули не на ту тропу.

— Ты так думаешь? Ты до сих пор считаешь, что жизнь ограничивается физическим уровнем? А как же духовность?

— Моя душа в порядке и жаждет выбраться отсюда.

— Я рад за тебя. А вот я не готов отсюда уйти. Я верю, что мы попали сюда не без причины, и это касается каждого. Ледяная Крепость учит нас познавать себя, учит тому, что мы должны узнать, хотя и не всегда хотим этого. Здесь все знают, что в Содружестве ты был очень богат; много людей отправляются бродить по тропам. Я и сам так сделал. Каким же я был тогда глупым без­дельником. Обычное дело: родился в семье, где денег больше, чем ума. Я из Йоркшира, там родился, там воспитывался и впитывал местные традиции. Моя семья разбогатела на мусоре — сборка и перепродажа, мы делали золото из грязи. Мы занимались этим не одно столетие, перерабатывали мусор, ког­да еще никто не слышал о рециклировании. Потом Европа буквально поме­шалась на этой идее. Токсичные отходы использовать было нельзя, а все, что годилось, пускалось в переработку. Все закончилось горами холодильников, потому что никто не брался за сбор жидкости из систем охлаждения, потом выросли горы компьютеров и автомобилей. Мы создали Альпы из товаров потребления, ждущих безопасной переработки. Вот тогда наша семья дожда­лась второго взлета. Потом появился ты и твой дружок со своими червоточинами, и все остальные сразу решили выбросить токсины и яды в космос. Мы избавились от старых перерабатывающих заводов, но продолжали собирать мусор и переправлять его через ваши нуль-переходы. Это был третий взлет нашей семьи.

— Корпорация «М-и-С», — воскликнул Оззи, — крупнейший в Европе переработчик мусора. Это ваша компания?

Джордж, довольный, что Оззи слышал о его компании, кивнул:

— Да, точно. А ты знаешь, что означает название? Муха из слона.

— О чем-то таком я догадывался.

— Вот для этого я и был рожден. Но не оправдал надежд. Я был тогда абсолютным бездельником, да еще и невероятным глупцом. Меня интересовало все, что можно получить за деньги: вечеринки, женщины, путешествия, наркотики, омоложения — все самое лучшее. И знаешь, что я скажу, — после третьего за­хода все это чертовски надоедает. Поэтому я отправился на поиски троп и волшебного народа — это единственное, чего нельзя купить.

— И тропа привела тебя сюда.

— Да. Здесь я пытаюсь познать самого себя, мистер Айзекс. Я пытаюсь понять, что значит жить реальной жизнью. Здесь я стал важной персоной — люди спрашивают меня, что делать с костью ледового кита, как ее обрабатывать, как резать и клеить, как лучше распилить. Меня уважают. Может, для тебя это ничего не значит, ты многого добился в своей жизни, но это уважение я заслу­жил, и заслужил тяжелым трудом. Поэтому я здесь. Когда-нибудь я уйду. Все мы так или иначе уйдем — или по тропе, или умрем где-нибудь в лесу. Но до тех пор я буду делать все, что в моих силах, чтобы помочь друзьям по несчастью.

— Кто-нибудь еще слышал от тебя эту речь?

— Да, те, кому это было нужно. Хотя я вижу, что тебе это ни к чему, у тебя своя мудрость. Так что давай оставим все как есть. Что, если мы послушаем тебя и все уйдем, но не добьемся успеха? Что, если тропы отвергнут нас? Мы за­стрянем в лесу, слишком далеко, чтобы вернуться: в бурном потоке без весел. Да и не все согласятся на это. Здесь есть такие же, как я, и коррок-хи не на­мерены никуда уходить. Это место как раз для них. А как же те, кто сюда по­падет? Что бы стало с тобой, если бы вас не подобрала Сара?

— Логично.

— То-то и оно. Это место существует не зря. Если тебе здесь не нравится, это еще не значит, что должны уйти все.

— Верно. Думаю, мне надо пойти и подумать над планом Б, не так ли?

Джордж махнул на него трубкой.

— Иди. Только не забудь вернуться после обеда. Нам нужны руки, чтобы спустить сани с подставок.

— Конечно. — Оззи отошел на пару шагов, потом обернулся. — Джордж, ты случайно не знаешь пары фраз, чтобы завязать разговор?

Джордж снова осмотрел свою трубку.

— Если бы и знал, не стал бы их тратить на таких, как ты.

Оззи вышел из мастерской и направился к своей комнате. Джордж напомнил ему о самых неприятных днях в старших классах школы, о тех случаях, когда он подходил к кабинету директора. Он охотнее остался бы после уроков, чем выслушивал выговоры.

Он не мог сказать Джорджу, да и Саре, если уж на то пошло, что предлагал массовый исход только из-за Ориона. Взять с собой парня и уйти вдвоем он не решался. Одному было бы намного проще. Оззи умел ходить на лыжах и даже начал вырезать их себе из китовой кости. Никакие сильфены, какими бы быстроногими они ни были, не могли уйти от лыжника. Он смог бы унести с собой и сухие пайки, и энергетические напитки, и легкую палатку. Но Ори­он… До того как они здесь оказались, парень вообще не видел снега, не говоря уж о лыжах.

Каждый раз, как только он начинал строить планы, в голову закрадывалась одна и та же мысль: насколько все было бы легче, если бы он оставил Ориона.

Когда-нибудь ему придется решиться, выбора нет. Он не собирался искать просветления и самопознания, он вышел на тропу по иной причине. И что там сейчас творится в Содружестве, одному Богу известно.

Оззи пересек главный зал и свернул в коридор, ведущий к их с Орионом комнатам. Навстречу ему попался точи, вышедший из пещеры, где он обычно ночевал. В первый день пребывания в Ледяной Крепости Оззи по ошибке при­нял этого чужака за молодого райеля. На первый взгляд ошибиться было не­трудно: у точи тоже было гладкое тело, напоминавшее сплюснутое яйцо длиной около трех метров и по высоте доходившее Оззи почти до середины груди. Из-за жесткого меха цвета темной карамели оно казалось еще больше. Кожа точи, словно морда бульдога, была покрыта многочисленными морщинами и складками. Из складок, словно высохшие водоросли, торчали странные черные морщинистые отростки. Оззи они напоминали мертвых кожистых паразитов, тем более что в атмосфере Ледяной Крепости они настолько высохли, что начали крошиться и отламываться.

В передней части конического тела имелось выдающееся вперед ротовое отверстие, казавшееся слишком маленьким для массивного тела, но за открывающимися губами можно было рассмотреть расположенные по кругу очень острые зубы. Примерно на метр позади рта был расположен глаз — по крайней мере, люди считали, что это был зрительный орган, — округлая пирамида, образованная тремя овальными секциями из черной полупрозрачной материи, причем передняя часть была вдвое больше, чем две остальные.

Но самым любопытным был способ передвижения точи. Вдоль нижней части туловища шли два толстых упругих гребня — точь-в-точь как лыжи, но, чтобы подвинуть тело вперед, они извивались, словно змеи. На поверхности гребней, испещренных коричневатыми пятнами, были заметны трещины, сочившиеся бурой слизью. Сара говорила, что точи обнаружили на кромке кристаллического леса в очень плохом состоянии.