Юрий Иванович - Уникумы Вселенной
Чтобы хоть как-то ей отомстить, Чинкис подумывал иногда взять одну, а то и двух новых жен. Желательно самых юных. Благо выбор был просто потрясающий. Но по здравом размышлении он вновь и вновь отбрасывал подобные мысли. Все-таки положение обязывало его вести себя солидно и пристойно. Да и годы уже не позволяли: приближался восьмисотлетний юбилей. Возраст, в котором каждый цорк, имеющий для этого возможности, старался реализовать свои самые амбициозные мечты в политической и общественной карьере. А уж для Чинкиса просто не было никакой возможности уйти от высоких постов. Ему даже прочили в будущем должность главы высшего совета. Бытовало мнение, что он самый достойный кандидат. И даже немногочисленные противники и недоброжелатели соглашались с этим мнением.
Оставалось лишь дождаться приема в высший совет. И он состоялся – всего за один месяц до славного юбилея. Мог бы состояться и раньше, но Чинкис категорически не соглашался становиться советником по разным или прочим вопросам. Он хотел быть в ранге советника по когорте чистильщиков, а место это было занято долго прожившим Бонсилом. И лишь когда тот ушел в мир иной и прошло положенное время траура, самый прославленный чистильщик согласился стать на место своего бывшего шефа.
Торжественное возведение его в советники проводилось в Купольном Пантеоне, самом известном и почитаемом здании Аларастрасии. Пантеон напоминал огромный крытый стадион и имел форму идеального круга. Крыша его имела два шпиля и покоилась на двух могучих столбах. Те, в свою очередь, стояли по бокам центрального круга. В котором и заседал непосредственно высший совет под руководством главы. Вовнутрь этого круга не мог зайти никто из посторонних, оно было свято. Даже кандидаты в советники переступали полуметровый барьер только лишь после своего избрания в действительные члены совета. Члены правительства, ответственные за отрасли, пресса и просто зрители (если таковым удавалось получить пропуск в Пантеон) располагались на радиальных скамьях. По всей окружности и соответственно рангам.
Совет являлся самым верхним эшелоном власти, и его решениям подчинялись все. Называлась эта система правления – коллегиальная монархия. Назначение на пост советника было пожизненным, главы совета – тоже. Но при этом глава не обладал никаким дополнительным голосом в принятии решений. Он был лишь обязан вести заседания. Хотя уже только это давало некоторые преимущества для достижения именно своих целей. Ведь всегда можно косвенно влиять на результаты простой перестановкой мест слагаемых.
На этот раз заседание совета привлекло к себе самое пристальное внимание. И виной тому был именно Чинкис. Накануне вокруг его приема в советники совершенно неожиданно вспыхнули страсти и разгорелись невиданные дебаты и споры. Чуть ли не вся цивилизация всколыхнулась от удивления: оказывается, есть некие цорки, которые имеют сомнения в целесообразности предстоящего приема. Что тут началось! По историческим данным, такого ажиотажа никогда еще не наблюдалось. Со всех планет, баз, галактик и самых мелких астероидов понеслись призывы не поддаваться на гнусные инсинуации несознательных и близоруких отщепенцев. Во многих местах даже прошли стихийные митинги в поддержку славного и лучшего чистильщика всех времен и галактик. В некоторых случаях даже дошли до плохо скрываемых угроз: мол, чем это вы там занимаетесь?! Какие могут быть сомнения?! Будьте бдительны и поступайте обдуманно, а то мы долго думать не станем!
Сами действующие советники были безмерно удивлены, заверяли публично всех и везде, что и не питали никаких сомнений. Что это чья-то шутка или просто недопонимание. Даже пытались отыскать тех, кто сомневался в Чинкисе или выказывал свое недовольство. Но таковых не нашлось. Даже несколько его малочисленных оппонентов при свидетелях поклялись, что достойнее кандидата и не было. А если и были когда возражения с их стороны, то только в порядке живой дискуссии, так сказать, для пользы дела и лучшего выяснения истины.
И мало кто даже мог догадаться и уличить истинного виновника вспыхнувших треволнений. Но Чинкис знал его, и знал хорошо. И от этого испытывал какую-то внутреннюю неловкость, смешанную с удивлением. Ибо затеяла всю эту заварушку его старшая жена Велида. С помощью рычагов в мире информации, которые она давно и крепко держала в своих талантливых ручках. А когда он попытался ее остановить, она резонно ему ответила:
– Это для твоей же пользы! Почему? Да, и для рекламы тоже! Но не только! Так бы тебя выбрали спокойно, без шума. Может, кто и скажет нечто против, подвергнет тебя легкой критике, пожурит в старых, выдуманных ими же, прегрешениях. А так – так они побоятся даже пикнуть! Не посмеют и рта открыть! Разве только чтобы крикнуть громче всех: «Виват!» Так им и надо! Не позволю даже одним словом умалить твои заслуги перед всей цивилизацией! Лучше тебя нет никого! Даже все вместе взятые они тебя не стоят! Если ты и забыл старые обиды, то я нет! Не прощу никому и никому не позволю обижать моего любимого мужа!
Чинкис даже прослезился после такой гневной тирады и, прижав к себе, долго держал в объятиях. Хотел сказать, что хочет быть скромней, хотел напомнить, что не любит лишнего шума, но промолчал. Лишь поглаживал прильнувшую к нему фигурку Велиды и думал: «Она меня любит больше всех. И любому глотку перегрызет, кто осмелится на меня рычать. Да и я тоже. Не дам ее в обиду никому. Значит, если она так считает, пусть будет, как она хочет!»
Поэтому заседание высшего совета проходило при самом пристальном и даже чрезмерном внимании чуть ли не всех цорков, которые могли наблюдать за ним в прямой трансляции. А уж обеспечить себе пропуск в Пантеон не смогли даже многие знаменитые личности. Ни одно место под двойным куполом не пустовало. Присутствовало ровно сто двадцать тысяч представителей правительств, прессы, телевидения, среди которых затерялись немногочисленные счастливчики с пропусками зрителей. Пустовали только три кресла, в самом центральном круге. Именно в эти кресла и должны были воссесть новые члены высшего совета из числа кандидатов, имена которых были обнародованы уже давно. Вакансии на места появлялись довольно-таки часто: три, четыре, а то и пять в год. Все-таки смертность среди представителей групповой монархии была высока. Некоторых избирали чуть ли не перед самой смертью, с уже заведомо плохим состоянием здоровья, в возрасте восемьсот сорок – восемьсот пятьдесят лет. Очень редким исключением являлось избрание в восьмисотлетнем возрасте. А моложе и подавно. Таких случаев насчитывалось не более десятка. И в этой десятке Чинкис был самым «старым».
Что характерно, конкурентов у него не было. И это не было следствием предвыборной шумихи, поднятой и подстроенной Велидой. Их просто и не выдвигали. Даже для альтернативы. Ибо понимали, что только один кандидат имеет шансы на утверждение. Даже если бы и нашлись противники. А уж после возникшего скандала никому бы и в голову не пришло предложить другую кандидатуру.
Заседание высшего совета, при всем ажиотаже вокруг него, началось буднично и по оглашенной повестке. Рассматривались вначале текущие дела, принималось несколько решений по важным вопросам и заслушивались некоторые выступления. Но зоркие глаза усматривали некие бледные лица в усыпанном звездами круге, чуткие уши улавливали иногда дрожание голоса выступающих, а умеющие анализировать замечали явную нервозность среди стареньких советников. Нечто непонятное витало в воздухе. Нечто будоражило как стоящих на верхушке власти, так и простого обывателя.
Под конец выбрали новых советников. Вначале – на другие посты. Новоиспеченные монархи гордо поблагодарили лаконичными фразами и уселись в свои кресла под аплодисменты. Затем глава объявил имя кандидата на пост советника по делам чистильщиков. Зависла напряженная тишина. В ней отчетливо стало слышно, как голос ведущего заседание дрогнул, бросая протокольный вопрос:
– Есть ли другие предложения?
Казалось, предел напряжения достигнут, но стало еще тише. Если бы кто-то в этот момент просто чихнул, никто не смог бы предсказать его будущее. Те, кого больше всех подозревали в неприязни к Чинкису, сидели бледные или красные и боялись даже вздохнуть. Они чувствовали на себе все взгляды, и камеры передающих устройств были сфокусированы только на них. Их показывали на миллионах телеэкранов самым крупным планом. И когда глава заговорил дальше по протоколу, все вздохнули даже с каким-то разочарованием. Ведь подспудно они ждали чего-то неординарного, жутко скандального, выходящего далеко за рамки обыденного. Но этого не произошло. И мало кто заметил облегченные вздохи малочисленных недругов знаменитого чистильщика. Казалось, все ожидание пошло насмарку.
– Тогда кандидатура ставится на голосование! – Глава высшего совета включил демонстрационное табло, и все увидели полное единодушие в принятии нового члена. – Советник Чинкис, пройдите на свое место!
