Меня зовут Адам. Первая книга - Ленар Гиниятович Хатбуллин
Начали роиться мысли о поражении и тщетности всего пути, который был таким неимоверным усилием преодолен. И было жаль приложенных усилий, которые сейчас распадались на призрачные части, никак не сложившиеся в один пазл, который разрушен, раскидан по всей голове, тщетно пытающейся найти вход в мозг и начать поиски искомой цели. Начинаю прыгать на не устойчивой ступени, которая начинает шататься и уходить из-под ног, грозясь тем, что могу упасть вниз, и путь предстоит пройти заново. Начинаю брать нервы в узду, под свой контроль, чтобы лично не разрушить прогресс, который так бережно и по крупицам собирался, что жаль угодить в такую ситуацию, неразрешимую на первый взгляд. Стаей начинает роиться сомнение, грызя спокойствие, которое утрачивает прежние черты, которые давали ту гладь моря, не задетую ветром и порывами наваждения, выбивающими из равновесия весы характера. Начинаю беспокоиться, тревожиться без ясной и видной на то причины, так как она проникает в мое нутро.
Вновь качается ступень, грозясь перевернуться или исчезнуть, как остальные, которые оставили пребывать меня в страхе. Пытаюсь отодвинуть липкие пальцы, которые задевают сознание и уводят в пучину, поглощающую с головы до ног, давя и выдавливая разум из поступков, а из мыслей рассудительность, то есть черту здравого рассудка. Она начинает мутиться и двигаться. Стараюсь взять под контроль эмоции, выбивающиеся из загона уравновешенности, начать жить и следить за бегом характера и эмоций, которые из него выбегают и крошат всё, что видят. Появляется хаос, зачин беспорядка, если пойдет дальше, то шансов нет на приятный исход, который мог хоть как-то устроить или уравновесить две стороны весов, начинающиеся качаться из стороны в сторону. Как найти точку равновесия и твердо стоять на одном месте, дабы не рухнуть вниз, в бездну сомнений и сожалений о пройденном пути? И возможно ли это, если сейчас пребываю в состоянии, когда железо не куется и не идется вперёд.
Застыл в одной позе и стал подобен смерти, ни одно движение не выдавало жизнь, что могу испытывать эмоции или двигаться каким-то образом, и, показывая это остальному миру, что вперил взгляд, и следит за каждым шагом. Хочет узнать первым, где отступлюсь и упаду, но не дождется, ноги тверды и отлиты сталью, не подведут натруженные и напряженные суставы, они, словно взяты из жил и также свинцовые гири. Во взгляде застыли пули, под гнетом событий не желающих прогибаться, которые давят на плечи, и дают шанс сдаться без больших потерь. Но стою упорно и думаю о следующем шаге, что должен удивить врага, который ждёт ошибку, буквально жаждёт её и не дождется. Напрягаю, как могу, разум, чтобы ни одна мысль не смогла нести слабую ноту или неуверенность в силах, которые таят. Сложно удерживать состояние в натруженном положении, на котором держится долго идущее время.
Осознаю всеми фибрами, что так долго не может продолжаться, – у всего есть предел хрупкости, преодолевая который, начинается апатия, страх и ужас, вскоре нахлынувшие, если не будешь ничего делать, а ждать, не видя, чем это может обернуться, и никак не исправляя ситуацию. Конечно, сюда ещё примешивается беспокойство и разочарование, которое в сумме дают шквал эмоций, нахлынувший и в силах сбросить вниз.
Не ощущаю себя в пространстве, так как вновь подернут мраком мой путь...
Глава № 4. Вглубь мозга. Вторая часть
Но держусь, мысленно цепляясь за шаткую позицию, стараясь устоять на ней, не падая и балансируя в нелегкой ситуации, когда состояние близко к провалу. Но не следую за паникой, с ней не по пути, избавляюсь от любых проявлений Фобоса, который может сковать и мужественных людей, не в силах сопротивляться и делать что-то против сложности, их сковавшей. Быть выше страха, исключить его.
Убрать понятие из знания, не видеть определение и начать шагать. Убрать такие эмоции, как апатия, подавленность и стресс, в силах расправиться со слабым телом, которое и так вложило сил и устало пребывать без движения, скованным и не присутствующим в спокойствии и равновесии. Убираю также внутренний диалог, который может раздражать без конца и края напряженные нервы, что являются, по своей сути, натянутый канатом, начинающий рваться, ибо близок предел натяжения, после которого следует логичный разрыв. Нет возможности увеличить данный предел, есть реальность, где надо избавляться от стресса, который либо изъест тебя, как ржавчина корабль, или выкинешь его за борт, гложить дно морское и не трогать больше эмоции, также напряженные. Вполне может произойти и взрыв впечатлений, что после этого заполнит лавиной нисходящего потока всё вокруг, уничтожая и покрывая с головой в разность понятий, которые усталый мозг перестал осознавать и считывать. Надо взять в руки и начать приводить равновесие в порядок, в котором до этого пребывало, но было выведено.
Начинаю ограничивать словами пределы мыслимой и постижимой жизни, ибо она исходит, прежде всего, из мозга, создающего проблемы, но не дающий возможность их решить. Успокаивающие слова:
– Голова всегда главенствует в порядке выбора пути и радости от завершенности в осмыслении чего-то, что должно иметь конец и начало, ибо всякая вещь такова. В моих силах в уме обозначить пределы, до которых возможно расстройству касаться, а дальше не пускать, а то он, таким образом, завладеет всей ситуацией и будет диктовать условия, а такую роскошь не могу позволить. Это выше моих ресурсов и всей ситуации, в которой решаю, какие чувства выбрать и испытать. Надо твердо осознавать, где начинается предел дозволенного, а где он заканчивается. Если есть четкое осознание ситуации, то нет стрессов, и они не главные в мозге, а он работает без них.
Ступень твердеет на глазах. Топаю ногой и ощущаю твердость, которая не позволит упасть, ибо ситуация исходит из головы, надо узреть и понять, что многое зависит от головы и процессов, что она делает и привлекает. Начинаю говорить:
– Любое препятствие перестает
