Мир без Стругацких - Эдуард Николаевич Веркин
– Свет, – приказал Кассель.
Стало светлее, мрак почти исчез, но границы библиотеки Бейти не рассмотрел.
– Копия толедской библиотеки, – пояснил Кассель. – Или какой-то другой, не помню, Сойер был оригинал. Здесь направо.
Пахнет настоящей бумагой, отметил Бейти. И клеем. Он дотянулся до пирамиды, потрогал корешок.
– Не реплики, – без гордости сообщил Кассель. – Около двух миллионов томов. Хранилище занимает почти весь уровень. Это самая большая библиотека за пределами Солнечной системы.
– Здесь всегда так… пусто?
– Они много читают, – пояснил Кассель. – И презирают холопластовые книги. Только бумага. Но вы верно заметили, люди здесь… не частые гости.
– А они… заходят сюда? – голос у Бейти дрогнул.
– Конечно. У нас тут библиотекарь обычно… был… Не выдержал, отправили на Землю, сейчас ждём нового. В известной мере ему повезло… Нам сюда.
Они вышли в атриум. Бейти задрал голову. Золотой потолок еле различался в высоте, на полу был постелен широкий синий ковёр с изображением жёлтых подсолнухов, среди подсолнухов были разбросаны столы и кресла.
– Подождите минуту, – попросил Кассель. – Я сейчас…
Кассель исчез между книжными пирамидами. Бейти остался один. Он пересёк атриум по ковру и уселся за столик. Рядом с креслом были разбросаны книги, Бейти поднял одну.
«Почвоведение». Кто-то изучал книгу про почвоведение. Бейти попробовал почитать, но в конце страницы обнаружил, что не понял ни слова, буквы собирались в слова, но смысл из них не складывался.
Кассель не появлялся. В библиотеке было тихо. Казалось, что ковёр и книги перехватывали все звуки, Бейти чувствовал себя неуютно. Он был журналистом и надеялся стать писателем, но бумажные книги почему-то не любил, у книг в бумаге всегда имелся дополнительный характер, к содержанию текста добавлялось что-то лишнее. К тому же бумажные книги пахли. Деревом, клеем, кожей, железом. И сама библиотека пахла живым существом, это не нравилось Бейти. И Бейти не нравился Институт.
Он посещал Институт пространства в Мельбурне. Четыре корпуса, заполненных людьми, суетой и смехом. Учёные носились по коридорам, трудились в лабораториях, ругались на подоконниках, читали стихи и бренчали на гитарах в рекреациях и атриумах, ни на минуту Бейти не оставался один. С ним знакомились, ему излагали новейшие гипотезы, сочувственно хлопали по плечу, предлагали записаться на вечерние лекции или погонять на кайте. Весёлые, молодые, увлечённые. Здесь почти восемьсот с лишним человек. И пустые коридоры.
Снарки.
Здесь были снарки.
В ходе исследований Минской лаборатории сравнительной генетики выяснились необъяснимые и неожиданные пересечения в цепочках хомо сапиенс и одного из подвидов Ursus maritimus. В процессе секвенции генома профессором Сорокиным были получены жизнеспособные объекты с весьма перспективными свойствами. В соответствии с протоколом Сорокин должен был прервать эксперимент, однако, руководствуясь неясными причинами, он его продолжил.
Теперь снарки.
Кассель возник неожиданно, выступил из-за книжной пирамиды с графином и стаканами.
– Ходил за водой, – пояснил он. – Слишком сухо, микроклимат… Вы хотите пить? Я налью.
Кассель наполнил стаканы, выпил, налил второй и тоже выпил. Бейти пить не хотел.
– Наверное, я всё-таки должен изложить вам… – Кассель потёр шею. – В общих чертах… Основное направление… Основное направление наших актуальных исследований – создание устойчивых точек синхронизации в потоке Юнга.
Кассель огляделся, поднял книгу, наугад открыл и вырвал страницу. Машинально скатал её в шарик.
– Да… за годы существования наш Институт внёс решающий вклад в решение проблемы качественного перехода… и расширения…
Кассель щёлкнул по бумажному шарику пальцем, шарик запрыгал по ковру.
– Это очень интересно, – сказал Бейти.
– Поймите, весь ужас – не в их внешности! – неожиданно истерично воскликнул Кассель. – Ужас в другом!
Кассель схватил графин и налил третий стакан, но, перехватив взгляд Бейти, пить не стал.
– Извините, – Кассель отодвинул стакан. – Нервы, знаете ли… Я не покидал Рейн… уже давно. Хочу домой. Но мне кажется, если я покину планету… что-нибудь случится…
Кассель постучал ногтем по стеклянной пробке графина.
– Давайте я покажу вам полигон, хватит дышать пылью.
Кассель выскочил из кресла, схватил Бейти за руку.
– Это на уровень ниже.
Кассель побежал через библиотеку, Бейти едва поспевал за ним, самая большая библиотека вне Солнечной системы.
– Это самый большой научный объект во всем мире, – рассказывал Кассель. – Видимая часть здания Института уступает лишь зданию Мирового Совета. Энергетическая установка комплекса уходит на сто семь метров вглубь, и эта самая мощная установка вне Земли. Её мощности хватило бы для одновременного броска сквозь подпространство тридцати грузовых звездолётов.
Кассель рассказывал.
Привод построен вокруг актуатора синхронизации. Теоретически актуатор способен мгновенно перемещать объекты в пределах нашей Вселенной и, возможно, соседних, исследования потока Юнга открывают возможность практического подтверждения гипотезы мультипространства, протяжённость всех коридоров комплекса – около двухсот километров.
Они опустились на уровень. Лифт выходил на галерею, подвешенную вдоль стены машинного зала.
– Здесь, – указал Кассель. – Полигон. Полигон занимает два уровня, периметр почти два километра. Лучше чуть в сторону, там обзор.
Машинный зал тонул в фиолетовом полумраке, сквозь который расплывчатыми фигурами проступали конденсаторные вышки, теплообменники систем охлаждения, оранжевые реакторы, инжекторы, башни датчиков и сооружения, назначения которых Бейти не знал, дальняя же часть зала лежала во тьме.
– Разумеется, это модельная установка, – пояснил Кассель. – По нашим расчётам, синхрон-привод должен умещаться на борту стандартного десантного зонда, что позволит развернуть стационарную транспортную сеть. В отдалённом будущем это поможет разработать корабли, способные использовать принцип синхронизации без привязки к системе передатчик – приёмник.
Бейти почувствовал, как дрогнул пол и стены.
– Тонкая настройка, – пояснил Кассель. – Для синхронизации важна предельная точность, вы же понимаете. Сейчас он станет виден, смотрите!
Кассель указал рукой.
Сквозь тьму проступила наполненная фиолетовым светом исполинская конструкция, похожая на ребристую перекрученную спираль.
– Актуатор. Сейчас он в стабильном положении.
– Похож на раковину, – заметил Бейти.
– Да. Они изучали моллюсков, вы же знаете. В этом есть некая связь…
– Можно посмотреть поближе?
– Не сейчас, – покачал головой Кассель. – После эксперимента. Сейчас там стерильная зона, в неё допускаются только старшие сотрудники… и снарки.
– Понятно. Кстати, про снарков. Когда я смогу встретиться с кем-нибудь из них?
– Завтра, – ответил Кассель. – Или послезавтра. Я попрошу насчёт беседы.
Спираль вспыхнула несколько раз холодным светом и погасла, в машинном зале пошёл снег.
– Есть, впрочем, некоторые сложности… – Кассель продолжал смотреть вглубь зала. – Надеюсь, эксперимент должен всё прояснить.
– Какие сложности? – тут же спросил Бейти.
– Технические, – Кассель массировал переносицу. – Технические сложности. Мы сталкиваемся с невообразимым количеством сложностей, каждая решённая проблема порождает пять новых.
Крупные снежинки падали медленно, ещё медленнее, почти висели в воздухе.
– А командный пункт? Его можно осмотреть?
– Командный пункт? – Кассель растерянно потёр пальцы. – А при чём здесь это? Собственно, это так только называется – командный пункт, на деле это энергоузел, управление генераторами… Там ничего интересного на самом деле нет. Может, завтра?
– Завтра я хотел бы встретиться с ними, – напомнил Бейти.
– Да, я забыл… А зачем вы хотите с ними встретиться?
Бейти непонимающе поглядел на Касселя.
– Как зачем? Я хочу поговорить с ними,
