Генри Олди - Кукольник
Такие нюансы, наверное, должны были вызвать в юноше ответную реакцию. Увы, невропасту во время прямого контакта с куклой ни за что не возбудиться, даже если бы он очень захотел. «Проще управлять звездолетом, — сказал однажды маэстро Карл, — в то время, когда усердная цыпочка трудится над твоим маленьким братцем. Звездолет, по крайней мере, не является частью тебя самого. Зато, малыш, ты сможешь хвастаться, что испытал чувства евнуха и тебе не понравилось…»
Мимо прошел официант с подносом, неся чашечки, полные губчатой массы.
— Эй, красавчик! Не разделишь ли со мной одну губку?
— Я…
— Маленькую губочку! Крохотную! В конце концов, скоро свадьба, мы станем родней… Дети должны слушаться старших!
В красотке, осаждавшей Лючано по всем правилам взятия крепостей, чувствовалась порода. Статная, с полной грудью и широкими бедрами, затянутая в сильно декольтированное платье, она приплясывала на месте словно от нетерпения. В любом бы закипела кровь от этого колыхания здоровой плоти. Но кукольник лишь огляделся по сторонам, ища куклу.
Куклой сегодня был Жан-Пьер Берсаль, отец невесты.
Помолвка Розалинды Берсаль, единственной дочери крупного верфевладельца с Хиззаца, и Нобата Ром Талелы, третьего ненаследного сына его высочества Пур Талелы XVI, всколыхнула общественное мнение. Брак полагали мезальянсом, дерзкой выходкой Нобата-Гуляки, как называли жениха за глаза, его вызовом, брошенным чопорному аристократу-отцу. Злые языки осуждали Розалинду, обвиняли в шантаже («Беременна! Вы в курсе? Задержала развитие плода на четыре месяца, чтобы скрыть!..»); темой для болтовни служила шикарная яхта «Берсаль-Талела», которая готовилась сойти со стапелей самой мощной верфи Жан-Пьера в честь свадьбы дочери.
Верфь, яхта и акции отцовской компании составляли приданое Розалинды.
Каналы планетарных новостей Хиззаца день за днем пережевывали событие, превратив его в равномерную, остро пахнущую кашицу. «Титул берет за себя деньги, — сказал маэстро Карл, получив заказ от семейства Берсалей. — Деньги ложатся под титул. Обычная история. Вечная, как звезды. Впрочем, звезды иногда гаснут. А сплетням сиять во веки веков! Этим сорнякам даже дерьмо не нужно, чтобы расти. Ах, малыш, если бы за каждую сплетню в мире мне давали медяк — я бы купил себе Вселенную!..»
— Фравель! Иди сюда!
Видя, что объект ухаживаний топчется на месте, красотка сама подозвала официанта.
— Фравель, кому сказано!
Почему официант — фравель, Лючано не знал. Здесь все так обращались к прислуге и при этом скалили зубы, словно на редкость удачно пошутили. А когда кто-то из гостей во хмелю назвал фравелем шестиюродного дядю жениха, дядя выхватил из ножен кинжал, неотъемлемый атрибут традиционного костюма для выходов в свет, и на лужайке возле фонтана началась дуэль.
К счастью, до первой крови: оскорбителю распороли щеку, заклеили рану полоской регенерина, и оба дуэлянта прилюдно расцеловались под аплодисменты гостей.
— Ага, вот и наша губочка…
Мимоходом, беря с подноса ярко-синюю губку, красотка потерлась грудью о плечо Лючано. Юноша постарался сделать вид, что ужасно польщен, обрадован и все такое. Кажется, удалось.
— Меня зовут Сольвейг, — мурлыкнула красотка, облизываясь. — Ты можешь звать меня просто Со-Со.
Нет, не отвяжется, подумал Лючано. Теперь уж точно не отвяжется.
Он знал, что нравится таким женщинам: не первой свежести, звездам косметориев, львицам курсов омоложения, давно забывшим, какими их родила мать. Юный кукольник не считал себя привлекательным мужчиной: слегка полноват, жидкие усики на верхней губе похожи на тень, влажные глаза навыкате… «Ты несправедлив, — смеялся маэстро Карл, когда ученик делился с ним грустными соображениями. — Ты вызываешь желание приласкать и облагодетельствовать. Даже у меня. И не спорь! — раз ты здесь, значит, я прав. Это немало, дружок, поверь старому развратнику…»
В труппе «Filando» две бойкие невропастки, сестры-близняшки Лаури, уже успели затащить Лючано в постель. Маэстро Карл предупреждал, что это может негативно сказаться на будущем юноши, испортив вкус, и оказался прав. После кувырканий с коллегами, когда каждый участник постельного спектакля способен откорректировать моторику партнера под свои запросы, дергая за хорошо знакомые ниточки, секс с посторонними — «куклами», как говорили в труппе, — казался пресным и однообразным.
— А как зовут тебя, мой скрытный родственничек?
— Лю… — Лючано вовремя опомнился и поправился, принимая во внимание сделанную оговорку: — Лю Кшиштоф.
— Лю Кшиштоф Берсаль? — уточнила собеседница.
— Нет, Лю Кшиштоф Гемаль. Мы с отцом, — он указал на маэстро Карла, который непринужденно развлекал у бассейна целый цветник хохочущих матрон в купальниках, рассказывая малоприличные анекдоты, — по линии Гемалей. Вы, Сольвейг, наверное, знаете мою тетю Анабель…
— Со-со! — напомнила красотка, пропустив мимо ушей скользкий намек про тетю. — Двигайся ближе, мой сладкий!
Дернув Лючано за край одежды, так, что ему пришлось упасть рядом с Со-Со в сетчатый шезлонг, красотка прижалась щекой к щеке юноши. Губку, взятую у официанта, она ловко вставила между сблизившимися лицами — и губка начала прорастать в человеческую плоть, щекоча обоих тончайшими усиками.
Таким образом природные губки Хиззаца паразитировали на крупных морских млекопитающих, впрыскивая симбионтам легкие стимуляторы разного рода. Выращенные на спецплантациях, адаптированные губки — взаимогубки, согласно рекламе, — были безвредны для человека, легко отделялись после употребления, не оставляя следов, и вызывали галлюцинации, частично общие для обоих, слившихся воедино, потребителей.
— А-ах! — еле слышно застонала Со-Со.
Видимо, действие губки развивалось в правильном русле.
Лючано не почувствовал ничего, кроме слабой эйфории, которая, впрочем, быстро улетучилась. Он поискал глазами куклу. Жан-Пьер Берсаль, потный и красный, плясал качучу у столика, сплошь уставленного рюмками. Жестами верфевладелец звал жену и будущего зятя присоединиться к нему в едином порыве.
Внимательно следя за синьором Берсалем, юный невропаст усилил контакт, желая оценить степень нарушения координации у куклы. Симптоматика ясно говорила, что обычного вмешательства не хватает: кукла выходила из-под контроля.
Лючано начал коррекцию «вручную».
Заказ от семейства Берсалей свалился внезапно и очень вовремя. «Filando» гастролировал на Икраме, уютной планетке в секторе Зимородка, но гастроли шли вяло, без огонька. Заработки оставляли желать лучшего, труппа нервничала, маэстро Карл злился… Один Лючано чувствовал себя замечательно. Уже десять лет он путешествовал с Карлом Эмерихом: сперва в качестве ученика, затем — подмастерья, что означало работу с куклой под контролем более опытного невропаста, способного перехватить клиента в случае ошибки.
И вот наконец ему доверили самостоятельный дебют.
— Опробуем тебя на Берсале, — сказал маэстро Карл. — Не раздувай щеки, малыш, ты идешь простым моториком. Вербалом пойду я. И без лихости! — сальто-мортале нам не нужны…
Разумеется, Лючано втайне мечтал пойти вербалом. Корректировать речь куклы считалось делом более тонким и сложным, нежели коррекция движений. Но спорить с маэстро Карлом накануне дебюта… Нет, не так: спорить с маэстро Карлом когда бы то ни было — занятие пустое и неблагодарное.
Особенно если тебе предстоит работать в паре с упомянутым маэстро Карлом.
Жан-Пьер Берсаль, в скором времени — счастливый тесть вельможи Нобата Ром Талелы, имел массу достоинств, включая пухлый кошелек, и всего один, зато явный недостаток. Жан-Пьер был алкоголиком. Он не употреблял наркотики, оставался равнодушен к галлюциногенам, не курил табак, гашиш и падуматейнгу, не жевал дурманную глину… Но запах алкоголя сводил его с ума. Понимая, что на помолвке дочери он без вариантов напьется до красных карликов, Берсаль судорожно искал выход из тупика. В трезвом виде Жан-Пьер умел предвидеть неприятности: он знал, что сорвется, и заранее подстилал соломку.
Выход нашла его старшая жена, дама мудрая и проницательная.
Следуя ее совету, верфевладелец подписал контракт на услуги «Filando» и получил в свое распоряжение на время помолвки двух невропастов. Теперь он мог пить, не боясь в самый неподходящий момент потерять равновесие или начать заикаться во время тоста. В случае чего Лючано и маэстро Карл поддерживали куклу с двух сторон, корректируя речь и движения.
Разумеется, услуги оказывались анонимно. Гости и родственники не должны знать, что среди них находится парочка сомнительных кукольников. Дойди слухи до его высочества Пур Талелы XVI, и свадьба расстроилась бы навсегда.
— С какого-то момента, если ваш муж не прекратит пить, мы больше не сумеем его корректировать, — предупредил Карл Эмерих мудрую жену верфевладельца. — Всякому искусству положен свой предел. В этом случае я подаю вам знак, и вы любым способом уводите супруга спать. В контракте сей нюанс оговорен отдельным пунктом, снимающим с нас ответственность после критического уровня алкоголя в крови клиента.
