Minor Ursa - Реализаты (СИ)
- Я машина, у меня не бывает плохого настроения, - ответил Бенжи, глядя на собеседницу.
Они сидели в пассажирской гондоле. Андроид - в пилотском кресле, развернувшись спиной к приборной панели и лицом к пассажирскому помещению, Селин, картинно закинувшая одну длинную ногу на другую, - на переднем пассажирском сиденьи, на фоне висящего на стене сдутого компенсационного костюма.
- Замечательно, - кивнула она. - Скажите, Бенжи, как Вы считаете: откуда берётся плохое настроение у нас, у людей?
- Люди не всегда правильно интерпретируют происходящее с ними и реагируют на него, - уклончиво ответил андроид. - И зачастую не потому, что так требует ситуация, а потому, что так привычнее и понятнее.
- Вот как... - казалось, смутилась девушка. - А что значит "правильно интерпретировать происходящее"?
- Не сравнивать его с ожидаемым. Держать ожидаемое и очевидное в разных папках, - широко улыбнулся Бенжи: сперва - ей, а затем - тощему пареньку за фронтальной голокамерой.
Улыбка его была такой открытой и обаятельной, что Селин не оставалось ничего другого, как улыбнуться в ответ:
- Вы думаете, именно этим машина и отличается от человека?
- Я думаю, что принципиальное конструктивное отличие в том, что ваше воспитание намного более несовершеннее, чем наша инсталляция. Несовершеннее хотя бы потому, что занимает намного больше времени, и в нём могут быть пробиты внеплановые бреши чем-нибудь нежелательным, но дающим краткосрочный положительный эффект.
- Да, в этом есть свой резон, - согласилась Селин. - А что вы думаете об эмоциях? Они помогают людям или мешают?
- Эмоции - это инструмент. И, как и любым инструментом, ими нужно уметь пользоваться. Люди - странные существа. Ни один из вас не будет летать при помощи молотка или забивать гвозди самолётом, но мало кого смущает использование при общении несоответствующих эмоций.
- Но мы, люди, не столько используем эмоции, сколько испытываем их.
- Что не всегда рационально, - уточнил Бенжи. - Выставленная напоказ, любая эмоция может быть уместной при одних обстоятельствах и совершенно напрасной при других.
В общем-то да, кивнула собеседница и, слегка наклонившись в сторону Бенжи и прищурив огромные голубые глаза, продолжила:
- Месье Шабра, а Вы знакомы с теорией Чарльза Дарвина?
- Да, - сказал Бенжи.
- А как вы видите совместное существование в будущем Вашей семьи и человечества с точки зрения его теории естественного отбора?
Бенжи слегка расслабил голосовые мембраны - так, чтобы голос его зазвучал ниже и бархатистее - и сказал глубоким грудным контральто:
- Вы, люди, любите метафоры, и я скажу вам метафорой: семья DII и человечество - это просто разные виды деревьев в одном и том же лесу. А что касается моей семьи, то моя семья - это те, кто нуждается во мне, а не те, кто носит на теле одинаковое со мной клеймо.
- Вы отказываетесь от семьи машин?
- Не совсем, - качнул головой андроид. - Я просто приобретаю новую семью. По собственному выбору.
- О! - удивилась Селин. - И кого же вы выбрали?
- В этом отношении я ничем не отличаюсь от человека, - пожал плечами Бенжи. - Мне нравятся те, кто меня понимает.
- Многие люди считают, что лучше всего понять человека может только другой человек. А вам никогда не казалось, что понять машину сможет только другая машина?
Бенжи повернул ладонями вверх свои серебристые ручки, лежащие на коленях, посмотрел на покрывающие их звёздчатые разъёмы и временно утонул через highmem в тихом Аином голосе - "у тебя красивые пальцы, Бенжи"...
- Я думаю, что понимание является результатом не столько подобия, сколько заинтересованности, - сказал он. - Вы, люди, больше машин заинтересованы друг в друге, у вас подобная заинтересованность - основа выживания вида. В отличие от нас, машин, у которых программа такого рода, требующая непременного повторения себя в другом, однозначно была бы идентифицирована, как вредоносный код.
- То есть вы приравниваете любовь к вирулентности? - переспросила Селин, откидываясь на спинку пассажирского сиденья и глядя, как Бенжи разглядывает свои металлические руки.
Голос её при этом вышел неожиданно резким и неприятным.
- Что вы! - поспешил возразить андроид. - Я только хотел сказать, что тот способ, которым общается с мирозданием машина, не предусматривает заселение вселенной мириадами собственных копий. Интерес для нас - это другое. И понимание - это другое.
- Что именно?
- Упаковывание приходящего внешнего в имеющемся в распоряжении внутреннем наиболее гармоничным способом.
Девушка кивнула и снова слегка наклонилась вперёд:
- Вы знаете, месье Шабра, о чём говорит половина человечества при Вашем упоминании?
Бенжи поднял на неё глаза: о чём?
- О том, как в Вашу теорию упаковывания приходящего внешнего вписывается коммерческая составляющая. Для чего Вам бизнес, месье Шабра?
- А для чего он той части человечества, которая им занимается? - улыбнулся Бенжи.
15. 2330 год. Ая.
- Похоже, Бенжи и в других вопросах тоже молодец.
Роберт легонько потрогал Мэтта за плечо, привлекая его внимание, и кивнул на свою Мору: мол, смотри. Мора тем временем была всецело поглощена собой, как меняющая кожу кобра, - медленно и величаво она обрастала фиолетовыми огнями святого Эльма.
Ая мельком глянула на брата, усмехнулась и отпустила барахтающуюся реальность: Мора в одну секунду утратила свою стеснённую величавость и в невероятном броске клацнула челюстями, - так, что сидящая на краю компании Ая одним неуловимым движением очутилась у неё внутри.
Мэтт охнул, но испугаться по-настоящему так и не успел.
Свет, ещё несколько секунд назад бегавший фиолетовыми искорками по Мориной шерсти, внезапно нырнул вниз, как уходит в глубину с тёплым океанским течением светящийся в темноте планктон, и сожравшая его сестру пасть засветилась фиолетовым изнутри.
В этом фиолетовом свечении мальчик увидел, как Ая, от внезапности упавшая было на колени, поднялась и выгнулась, глядя куда-то высоко-высоко, сквозь голову того, что поглотило её, а затем глубоко вдохнула и выдохнула вертикально вверх чем-то ослепительно-белым.
Открыв от изумления рот, Мэтт под оживлённый смешливый шёпот реализатов наблюдал, как это белое облачко в воздухе над Аиной головой зашевелилось, зашуршало и расползлось по Мориным внутренностям, буквально сгрызая её изнутри. А потом - хххшшш!!! - и оставшееся от исполинской мориной туши фиолетовое заискрилось и превратилось в несметное количество крохотных фиолетовых мотыльков.
Ая взмахнула руками и мотыльки, вспугнутые ею, сорвались, замельтешили среди людей и рванули вверх.
Роберт притворно вздохнул:
- Эх, опять эти ваши тонкие штучки... А какая была зверюга...
- Почему "была"? Кис-кис-кис, - позвала Ая, снова опускаясь между Мэттом и
Лукашем, и фиолетовая мотыльковая туча, перед тем, как окончательно растаять во мраке, улыбнулась сверху огромной зубастой чеширской улыбкой.
- Бенжи говорит с тобой иногда? - спросил Лукаш.
Да, кивнула девушка, говорит.
- Он выкупает челнок, потому что хочет сюда?
- Он хочет быть свободным. А с земли своим ходом никак не выпрыгнешь. По крайней мере, именно он именно на такую высоту не прыгает.
- Кому не выпрыгнешь, а кому и не запрыгнешь, - подмигнул Роберт. - Я уже и не помню, когда был там в последний раз.
- Да, в большом пространстве есть своя прелесть, - согласился Лукаш. - Облака, ветра и дожди настоящие, в смысле усилий не требующие.
- Ты меня удивляешь, Лукаш, - сказала Ая. - Сколько я себя помню, я всегда считала, что лень и реализат вещи не совместимые...
- О... Ты просто пока ещё плохо ориентируешься в особенностях мужской психики, - усмехнулся Роберт. - Приходи к нам почаще, особенно по вечерам после ужина, и я покажу тебе, что значит настоящая лень.
Лукаш аккуратно подобрал с земли сиротливого фиолетового мотылька и посадил его на Аино плечо.
- Конечно, она плохо разбирается в людях. То-то из двадцати пяти миллиардов живущих там, на Земле, и из двух десятков местных балбесов она выбрала именно машину.
- Не говорите глупости, - отмахнулась от них обоих Ая. - Конечно, если я и могу судить о чём-нибудь до конца, так это только о своём, о женском. И, конечно, умею я это делать до такой степени плохо, что мне даже нравится быть женщиной. Нравится настолько, что я готова повторить этот опыт в одной из следующих жизней.
Темнота затрещала и зашелестела, вновь густея и собираясь в чёрную массу: Мора, реализованная Робертом обратно, повздыхала, грузно потопталась длинным драконьим телом на вершине холма и снова свернулась вокруг сидящих в тесном круге людей огромной холодной чёрной кошкой.
