Филип Дик - Лабиринт смерти (сборник)

После некоторой паузы Алиса Нойес заметила:

— Ее, безусловно, будет очень легко прикончить. Какое–нибудь роковое столкновение скибов во время одной из нее поездок за покупками в Европу или Азию, которые она постоянно предпринимает. Но чтобы Эрик Кордон…

— Это необходимое условие, — заявил Грэм.

После еще одной паузы Алиса Нойес поинтересовалась:

— Прошу прощения, господин Председатель Совета, но предполагается, что мы сами должны разработать этот проект, или у вас есть какие–либо идеи по поводу того, как мы могли или должны были бы действовать. Чем больше вы смогли бы сказать нам, тем выгоднее было бы наше положение в смысле действия — вплоть до практического исполнения.

Грэм пристально посмотрел на нее.

— Короче говоря, вы хотели сказать, что я знаю, как это выполнить?

— Я также нахожусь в затруднении, — подключился к разговору директор Барнс. — Прежде всего я пытаюсь представить себе то воздействие, которое будет оказано на обычных граждан, если Кордон сделает что–то подобное.

— Тогда они поймут, что вся эта любовь, жертвенность, взаимопомощь, сопереживание и сотрудничество Старых Людей, Новых Людей и Аномалов… Они поймут, что все это была одна высокопарная болтовня. А я избавлюсь от Ирмы. Не забывайте про эту сторону дела, директор; не забывайте про эту сторону.

— А я и не забываю про эту сторону дела, — сказал Барнс, — но я по–прежнему не представляю, как это можно выполнить.

— На казни Кордона, — сказал Грэм, — будут присутствовать все высшие чины правительства, а также их жены — включая мою жену.

Кордона приведут человек десять из вооруженной полицейской охраны. Телевизионные камеры будут все это показывать — не забывайте об этом. Затем, совершенно неожиданно, просто по какой–то случайности, Кордон выхватывает у офиданта ручное оружие, метит в меня, но промахивается и приканчивает Ирму, которая, разумеется, будет сидеть рядом со мной.

— Боже милостивый, — с трудом вымолвил директор Барнс; ему показалось, что какая–то чудовищная тяжесть нависла над ним. — Предполагается, что нам придется изменить мозг Кордона так, что он вынужден будет это сделать? Или мы просто предложим ему, если он только…

— Кордона мы к тому времени уже прикончим, — сообщил Грэм. — Самое позднее — за день до этого.

— Тогда как…

— Его мозг, — объяснил Грэм, — будет заменен синтетическим нейроконтролируемым туфтонгом, который направит Кордона — вернее, этот предмет — на те действия, которые будут для нас желательны. Это довольно несложно. Мы поручим Эймосу Айлду провести эту операцию.

— Тому самому Новому Человеку, который создает Большое Ухо? — переспросил Барнс. — Вы намерены предложить ему помочь вам проделать это?

— Примерно так, — ответил Грэм. — Если он откажется, я прекращу всякое финансирование проекта создания Большого Уха. И мы найдем какого–нибудь другого Нового Человека, способного выскрести мозг Кордона… — Он вдруг замолчал, поскольку Алису Нойес передернуло. — Простите. Удалить, его мозг, если это вас больше устраивает. По–моему — так одно и то же. Ну, что вы на это скажете, Барнс? Разве это не превосходно? — Он сделал паузу. Ответом было молчание, — Ответьте же.

— Это наверняка бы способствовало, — осторожно проговорил Барнс, — дискредитации движения Низших Людей. Однако риск слишком велик. Этот риск перевешивает предполагаемую выгоду; вам следует взглянуть на это дело именно под таким углом… Принимая во внимание все соответствующие аспекты.

— А в чем риск?

— Во–первых, вам придется вовлечь в это Нового Человека высшего уровня — а это сделает вас зависимым от них, что для вас совершенно нежелательно. И потом, эти лабораторные синтетические мозги, которые они делают в своих исследовательских центрах… Они ненадежны. Оно может взбеситься и перестрелять всех, включая вас. У меня нет ни малейшего желания быть там, когда эта тварь завладеет оружием и начнет выполнять свою программу; ради сохранности своей жизни я предпочел бы оказаться как можно дальше оттуда.

— Так, значит, эта идея вам не нравится? — спросил Грэм.

— Можете истолковать мои слова именно так, — ответил Барнс, пылая негодованием. Что, разумеется, не ускользнуло от Грэма.

— А вы что думаете, Нойес? — спросил Грэм у женщины–полицейского.

— Я думаю, — ответила Нойес, — что это самый сказочно бесподобный план, с каким мне когда–либо приходилось сталкиваться.

— Видите? — сказал Барнсу Грэм.

— И когда же вы пришли к такому заключению? — полюбопытствовал Барнс. — Ведь только что, когда господин Председатель Совета говорил о…

— Там был просто вопрос выбора слов — вся эта сумятица с выскребыванием, — ответила Нойес. — Однако теперь я вижу проблему в перспективе.

— Это лучшая идея из всех, какие когда–либо приходили ко мне за все годы, проведенные мной на Государственной службе и на этом высшем посту, — гордо заявил Грэм.

— Возможно, и так, — устало согласился Барнс. — Может быть, она именно такова. — «Что, — подумал он, — очень точно тебя характеризует».

Поймав мысль Барнса, Грэм нахмурился.

— Просто мимолетная, случайная мысль, — тут же сказал Барнс. — Сомнение, которое, уверен, очень скоро рассеется. — На какое–то мгновение он забыл о телепатической способности Грэма. Впрочем, даже если бы он и помнил, от этой мысли он бы никуда не делся.

— Совершенно верно, — кивнул Грэм, уловив и это. — А не хотите ли вы уйти в отставку, Барнс? — спросил он. — И оградить себя от этого дела?

— Никак нет, сэр, — почтительно ответил Барнс.

— Ладно, — кивнул Грэм. — Тогда как можно скорее свяжитесь с Эймосом Айлдом, удостоверьтесь в том, что он воспринимает это как государственную тайну, и предложите ему начать изготовление искусственного аналога мозга Кордона. Пусть будут сняты все необходимые энцефалограммы — или как это называется, с чем они там носятся…

— Энцефалограммы, — кивнув, подтвердил Барнс. — Полное, всеобъемлющее исследование сознания Кордона — мозга, во всяком случае.

— Вам не следует забывать о том образе, — напомнил Грэм, — в котором Ирма предстает для общества. Мы–то знаем, какова она в действительности, но они думают о ней как о доброй, щедрой, милостивой благодетельнице, спонсирующей благотворительные общества и коммунальные работы по общему украшению — например, устройству плавающих в небе садов. Хотя нам известно…

— Значит, — прервал его Барнс, — общественность будет думать, что Кордон убил прелестное безобидное создание. Совершил чудовищное преступление — даже с точки зрения Низших Людей. Все обрадуются, когда Кордон будет «убит» сразу же после своего зверского, бесчувственного поступка. Но это в том случае, если мозг Айлда достаточно хорош, чтобы одурачить Аномалов — телепатов. — Сам он тут же представил, как синтетический мозг рикошетом ведет Кордона по всей арене казни, и тот сотнями косит людей.

— Нет, — откликнулся Грэм, снова ухватив его мысли. — Мы сразу же его пристрелим. Здесь нет никакой возможности лопухнуться. Шестнадцать вооруженных мужчин, все превосходные стрелки… Они мгновенно прикончат его.

— Мгновенно, — холодно повторил Барнс, — после того, как он умудрится поразить одного конкретного человека из тысячной толпы. Он бы должен быть чертовски хорошим стрелком.

— Но ведь все будут думать, что он метил в меня, — напомнил Грэм. — И я буду сидеть в первом ряду… А Ирма — рядом со мной.

— В любом случае его наверняка не удастся уложить «мгновенно», — заметил Барнс. — Секунда–другая обязательно пройдет, пока он будет стрелять. А если он чуть–чуть смажет — ведь вы–то будете сидеть рядом с ней.

— Гм, — задумался Грэм, покусывая губы.

— Промах в несколько дюймов, — продолжал Барнс, — и убиты будете вы, а не Ирма. Я считаю, что попытка соединить ваши проблемы с Кордоном и Низшими Людьми и ваши проблемы с Ирмой, сведя все к одному большому театральному и красочному финалу, слегка… — Он задумался. — Для этого есть какое–то греческое слово.

— Terpsichore, — подсказал Грэм.

— Нет, — ответил Барнс. — Hubris. Пытающийся достичь слишком многого; заходящий слишком далеко.

— Я по–прежнему согласна с господином Председателем Совета, — отрывистым, холодно–малиновым тоном заявила Алиса Нойес. — Вероятно, это очень смелое решение. Но оно разрешает сразу столько проблем. Человек, находящийся у руля власти, — такой, как господин Председатель Совета, — должен быть способен принять именно такое решение, постараться использовать отчаянные меры для поддержания функционирования всей системы. Одним этим шагом…

— Я подаю в отставку с поста директора полиции, — вдруг проронил Барнс.