Андрей Ливадный - Первый Мир
– А куда ему стрелять-то? В голову?
– В грудь, придурок! – Золотцев вскинул автомат.
Как хотелось Гюнтеру оставить его в живых, по крайней мере до того момента, пока не выяснится имя заказчика, но, спасая мальчика, он пошел на крайний риск... и ситуация обернулась против. Видно, судьба уже истощила свое терпение в отношении Игоря Золотцева.
Ствол автомата остановился на уровне груди Шрейба, и в этот миг руки андроида, сжимавшие «АРГ-8», внезапно ожили – оружие лишь слегка изменило положение, выплюнув в голову предводителя наемников короткую очередь.
Трое оставшихся в живых боевиков на секунду замешкались, но Гюнтера подвел поврежденный осколками гранат сервомотор – он успел свалить лишь одного, двое других резко отпрянули в стороны, обрушив на Шрейба шквал огня.
Пули молотили по броне, пробивали ее, Шрейб, совершив усилие, рывком привстал на колено, оборвав двумя одиночными выстрелами безумную вакханалию, но поздно – он сам уже не мог двигаться, разве что продолжал мыслить – треснувшая от нескольких попаданий бронепластиковая капсула все же предохранила ядро системы от критических повреждений, но сервомоторы не работали, на тест откликался лишь привод правой руки...
Ничего... Раз двигается рука, значит, выберемся...
В следующий миг зрение Гюнтера внезапно помутилось.
Последним, что он успел осознать, – была огромная, наверное, преувеличенная его рассудком багровая надпись:
Сбой системы. Попытка перезагрузки...
* * *Как бы ни торопились Урман и Шершнев, подоспели они, как говорится, к шапочному разбору.
Урман сделал первую остановку еще на склоне, задержавшись подле мертвых боевиков. Лейтенант догнал его, успел взглянуть на аккуратные, будто просверленные отверстия в дымчатых забралах гермошлемов и, покачав головой, заметил:
– Снайпер по ним работал, что ли?
Урман отрицательно покачал головой.
– Калибр не тот. Это попадание короткой очереди из «римповской» автоматической винтовки. Стреляли оттуда, – он жестом указал на вершину склона.
Шершнев лишь хмыкнул, прикинув расстояние до позиции стрелка. Дистанция великовата, учитывая, что огонь велся из «АРГ-8».
– Погнали, лейтенант, – подстегнул его Урман. – Что твоя «вертушка»?
– Пилоту приказано оставаться в точке.
– Технику бережешь? – в голосе охотника прозвучало явное осуждение.
– Берегу, – помрачнев, признал Шершнев.
За рухнувшим, иссеченным осколками ограждением пузырились сгоревшие хозяйственные постройки, выполненные из нетленного, но уязвимого по отношению к огню материала. Крыша ближайшего из четырех некогда жилых домов провалилась внутрь, истекая черным дымом, стена здания, изрешеченная пулями, щерилась множеством сквозных пробоин. Во дворе в неестественных позах среди луж расплавленной пластмассы разбросаны тела, облаченные в современную боевую гермоэкипировку.
Шершнев насчитал семь убитых, включая тех, что остались лежать на склоне.
Урман, осмотрев двор, негромко произнес:
– Опоздали. Осторожнее, лейтенант, кто-то наверняка остался в доме. Контролируй окна, прикрывай, я пошел внутрь.
– Может, вместе?
– Справлюсь. – Охотник, низко пригибаясь, коротким рывком преодолел расстояние до стены дома и вжался в посеченный осколками простенок между окнами.
Еще секунда, и цепочки логр-компонентов, отделившись от экипировки Урмана, изогнулись, заглянув в оба оконных проема.
– Чисто, – раздалось по связи. – Тут, похоже, вышла ничья... – голос Урмана прозвучал озадаченно.
Шершнев подтянулся к нему, взглянул через разбитый оконный проем в помещение.
Четыре тела в уже знакомой боевой гермоэкипировке лежали на полу, в безвольных позах, чуть дальше к стене привалился изрешеченный пулями древний пехотный сервомеханизм.
Лейтенант перепрыгнул через оплавленный разрывом плазменной гранаты подоконник, взглянул на мертвые тела, узнавая характерный почерк, – роковые попадания зияли небольшими входными отверстиями в забралах гермошлемов, – затем перевел взгляд на пехотного андроида.
– Он один их завалил?
– А ты видишь тут еще кого-то? – вопросом на вопрос ответил Урман, которого почему-то сильно заинтересовал древний механизм. Он склонился над ним, позволяя цепочкам, набранным из логров, причудливо изгибаться, сканируя андроида.
– Необычный серв, – наконец произнес он, выпрямляясь. – Приводы перебиты, но ядро системы уцелело. Идет попытка перезагрузки.
Шершнев молча поднял автомат.
– Добить собираешься?
– А что ты предлагаешь? У меня четкие инструкции относительно реликтовых боевых машин. Уничтожать на месте.
– Не торопись, лейтенант. – Урман указал компенсатором оружия на небольшой выступ в правой височной части металлопластикового черепа боевой машины, где у человека обычно расположен стандартный вживляемый еще в роддоме имплант[24]. – Андроиду интегрирован кристалломодуль «Одиночка».
– Носитель человеческого сознания? – Шершнев скривился. – Не верю я в эти сказки. – Он искоса взглянул на Урмана и нехотя добавил: – Ладно, кристалломодуль заберу, техники разберутся.
– Говорю, не торопись. Или у тебя проблемы с реликтовыми машинами?
– Какие проблемы? – не понял Шершнев.
– Ну, фобии или еще что-нибудь?
– Да нет у меня никаких фобий! Ты вокруг посмотри. Тут человеческих трупов навалом, а ты о сервомеханизме беспокоишься.
– Жизнь – сложная штука, – невозмутимо ответил охотник. – Вот ты с точки зрения здравого смысла можешь пояснить, почему боевой дройд убегал от них?
Шершнев невольно задумался.
Кто эти люди? Как попали сюда? Зачем преследовали пехотного андроида, и главное – Урман скупо, но точно обрисовал абсурдность ситуации – почему боевая машина, запрограммированная на уничтожение противника, вдруг бросается в бегство?
О программном эквиваленте инстинкта самосохранения, заложенном в систему дорогостоящих сервов, он, конечно, слышал, но взгляд лейтенанта еще во дворе и на склоне подметил по расположению тел и характеру роковых попаданий, что погибшие являлись далеко не элитными бойцами. Они действовали весьма прямолинейно, пытаясь задавить одинокого серва численным перевесом и огневой мощью.
– Действительно, странно, – нехотя согласился лейтенант. – Зачем он бежал от них?.. И почему решил принять бой именно тут?
– Вот я и говорю, не торопись, – кивнул Урман. – Дай ему перезагрузиться.
В этот момент в соседнем помещении раздался резкий скрипящий звук, словно приоткрылась закрепленная на петлях дверь, и в следующую секунду в разгромленное помещение внезапно выскочил мальчик лет десяти. Надетая на него гермоэкипировка была явно размера на два больше, чем нужно, забрало гермошлема поднято, на бледном лице ребенка застыл испуг, замешательство – он в растерянности огляделся вокруг и вдруг бросился к неподвижному андроиду, прильнув к нему с истошным вскриком:
– Дяденька, не убивайте Гюнтера! Он хороший!.. Он мне жизнь спас!.. Дяденька!.. – Тело мальчика сотрясалось от рыданий. – Он меня на себе нес!..
– Успокойся. – Урман присел на корточки. – Так это твой андроид? А ты сам как тут оказался?
– Меня украли! Вот эти... – мальчик слабым жестом указал на неподвижные тела.
– Так. – Шершнев опустил автомат, отступив на шаг в сторону. – Давай по порядку. Никто твоего серва не тронет. Как тебя зовут?
– Иван... – всхлипнул мальчонка, но тут же, преодолев робость, дерзко взглянул на лейтенанта и добавил: – Моя фамилия Столетов. Я сын сенатора планеты Грюнверк.
– Мальчика не трогайте! – Внезапно, будто удар грома, прозвучал четкий синтезированный голос машины.
– Гюнтер! Ты жив!..
– Можно сказать и так. – Андроид шевельнул правой рукой, но лейтенант оказался проворнее, ногой откинув его оружие. Дройд с надрывным звуком сервомотора чуть повернул голову и произнес, обращаясь к Шершневу: – Я не опасен.
– Сомневаюсь.
– Боевые программы блокированы, – упрямо настаивал дройд. – Я Гюнтер Шрейб, капитан, командир отдельного механизированного взвода триста двадцать четвертого серв-батальона ВКС Земного Альянса.
– Даже так? – присвистнул галактлейтенант. – А ты в курсе, что Галактическая война давным-давно завершилась капитуляцией Альянса?
– Догадываюсь.
– По какой причине ты стал спасать мальчика? – вступил в разговор охотник.
Гюнтер опять чуть повернул голову.
– А ты бы прошел мимо?
– Хороший ответ, – одобрительно кивнул Урман. – Как попал на планету?
– Прошел через гиперпространственный тоннель.
– Это правда? – охотник посмотрел на Ивана.
– Правда. Меня держали в старом корабле. На другой планете, где нет воздуха.
Урман и Шершнев переглянулись, затем отошли в сторону.
– Дройд и правда непростой, – произнес лейтенант. – С мальчиком понятно, сейчас окажу ему первую помощь, потом заберу на базу. А как быть с сервом?
