Джейн Фокс: Испытание огнём - Номен
Она шагнула в световой круг – и увидела, как её тень, проступившая было на гравии, подтягивается к ногам и исчезает. Страж – он тоже не отбрасывал тени, как и вся груда поклажи – довольно ухмыльнулся.
- Главное – не отходи. Те, кто стоят в воротах, сегодня… выходят прогуляться. И если они решат, что тебе пора умереть…
Джейн передёрнуло.
- Те… существа, что были в зале Кайшу?! Это они там, у башни?
- Если бы только у башни, - Хассек снова помрачнел и поднял посох выше. – Был бы «Элидген» свободен… Ладно, что проку от болтовни! Сможешь нести эти два тюка?
…От долгой ходьбы по гравию, потрескавшейся глине, шевелящейся траве и россыпям окаменевшей коры (дорога вывела к дереву-куполу высотой метров тридцать, - и это ещё без верхушки, с обвалившимися «стенками»… чешуйки каменно-твёрдой пёстрой коры валялись повсюду) Джейн успела отвыкнуть. Хорошо, что гравия с каждым пересечённым разломом становилось меньше. Вскоре путники уже шли по серой глине, смешанной с крепко засевшими камешками – в основном серыми и чёрными… хотя – в сгущающихся сумерках всё было серо-чёрным!
- Хассек, - Джейн огляделась по сторонам – выступов рельефа становилось всё меньше, и те таяли во мгле. – Мы только вышли. Уже вечер, что ли?
- Сегодня светлее не станет, - страж ярче зажёг сияющий посох, отодвинув полумрак на пару метров. – Скоро сделаем привал. Охотиться без толку, но еда у нас с собой. Опять хромаешь?
- По глине идти легче, - буркнула Джейн. – Ты из-за темноты перемещаться не можешь?
- Не хочу тревожить стражей ворот, - понизил голос Хассинельг. – В такой день лучше не нарываться.
Что-то холодное с еле слышным шелестом скользнуло на краю светового круга, и он слегка ужался. Хассек прибавил шагу.
…Страж не выпускал посох из хвостовой клешни. Стоянку накрыло световым пятном – и предметы в нём не отбрасывали теней. Но вот сумрак по периметру… сначала Джейн решила, что ей мерещится. Потом – уже после еды, когда не на что было отвлечься – посмотрела в темноту прямо, а не краем глаза. Световой барьер потихоньку, исподволь сжимался, и в сумерках на его краю что-то бродило, сужая круги.
- Хассек! Они к нам подходят!
Руки стража вспыхнули зелёным огнём. Посох сверкнул, отбрасывая стену сумрака на полметра.
- Может, они чуют, куда мы идём – и знают, что скоро нам стоять у ворот… - Хассек, не договорив, с силой вогнал посох в глину. Снаружи зашелестело. По спине Джейн пробежали мурашки.
- Нигде нам не стоять, - буркнула она. – Разведаем, что как, и подложим Кьюгену свинью. Давай лучше листы! Что там с нижним левым знаком в ваших иероглифах?..
Нижний левый значок рядом с крупным символом (Хассек вычерчивал их отдельно, хотя Джейн видела и безотрывное письмо – и подозревала, что придётся освоить не только «печатный шрифт», но и «скоропись», и вот тут-то все шутки про врачебный почерк покажутся сказкой для малышей)… этот значок был – к огромному удивлению Джейн – аналогом сетевых смайликов. Вот уж чего она не ждала после местной системы времён и путанных классификаций живого, неживого и не очень живого!
- Радость долгожданная и неожиданная… и «это радует меня всегда»… ну и всё прочее… Это всё настолько важно, что надо приписывать к каждой букве? – Джейн недоверчиво смотрела на лист, исчерченный местными «смайликами». Хассек – как сказал он сам – выдал самые распространённые знаки, общие для разных народов, - те, что поймёт и Джагул, и Бронн. Джейн вспомнила сперва кочевников, потом – неторопливых темнокожих «выдр» и парочку из «журналиста» и певицы. «Ну, у Броннов все эти тонкости, может, и в ходу. Но – Джагулы?!»
- Как иначе? – Хассек уставился на неё. – Если ты не напишешь, как на это смотришь, - значит, не смотришь никак. Этой вещи или дела для тебя нет. Зачем же о них писать?!
Джейн провела по лбу ладонью, чуть не испачкавшись краской… а может, и испачкалась, - зеркал тут не было, разве что у Сэта в их раскалённом подземном городе.
- А если я хочу соврать? Ну… я, может, не хочу – но Кьюссы наверняка врут! – быстро выкрутилась она, увидев, как стража перекосило от омерзения. «А когда ликвидаторы фальшивые фотки лепили – не кривился, нет?» - вспомнила Джейн инсценировку с «устранением опасного ксеноса».
- И правду, и ложь можно как сказать, так и записать, - проворчал Хассинельг. – Можно солгать в одном малом знаке, можно – в каждой черте. Этого боги нам не запрети…
Он вскочил на ноги, перехватывая посох двумя руками и раскручивая над головой. За прописями Джейн не заметила, как сумрак подступил почти к её спине, поглотив мешок, повешенный на просушку. Световая стена вырвалась из сухой глины и задрожала, будто со всех сторон что-то мешало ей расшириться. «Мой мешок!» - Джейн вскочила. Зелёный огонь вспыхнул на запястьях.
- Нет! – крикнул страж. – Разозлишь их – будет хуже!
Что-то прижгло руку холодом. Джейн отдёрнула её – и поняла, что пятно ледяного света выступило на сумке. Какое-то излучение – очень неприятное, промораживающее до костей – рвалось наружу. «И тут засада?!» - Джейн вытряхнула из сумки сцепившиеся меж собой «когти»-заколки. Рука онемела. Резная кость горела ледяным светом, превращаясь в зелёный туман. Он разделился на два потока, медленно утекающие в полумрак – и световая стена застыла. Рядом с ней, в темноте, не разгоняя её, но выделяясь в ней размытыми световыми силуэтами, остановились два призрачных раптора. Один из них, покрытый перьями, был Джейн по пояс, другой, чешуйчатый, – выше Хассека. Их белесо-зеленоватые очертания дрожали, иногда сквозь перья и чешую проступали скелеты, но «звери» явно были… если не живыми, то и не мёртвыми. Пернатый встряхнулся, покрутил головой и с громким шипением вздыбил хохолок. Темнота задрожала, потекла, сгущаясь вокруг него, но с другой стороны светлого пятачка донёсся пронзительный вопль чешуйчатого – и тени улеглись, теряя плотность. Больше не было ни резкой границы света и тьмы, ни наползающего мрака… и мешок висел совсем рядом, в световом кольце. Джейн в два прыжка добралась до него, выдернула колышки и уволокла ближе к «кострищу».
- Верно, - сказал Хассинельг, следя за «общением» двух ящеров. Они сблизились, и чешуйчатый наклонил морду к земле. Пернатый поскрипывал и разводил
