Роберт Хайнлайн - Звездный десант

— И все же я не понимаю, как мы можем привлечь его на нашу сторону.

— Не понимаешь? Майк не испытывает преданности к Смотрителю. Как ты сама сказала, он машина. Но, если бы я захотел вывести из строя телефонную сеть, не затрагивая систем обеспечения воздухом, водой и светом, я поговорил бы с Майком. Если бы это показалось ему забавным, он сумел бы это сделать.

— А разве ты не можешь просто запрограммировать его? Я так поняла, что ты вхож в машинный зал.

— Если я или кто-то другой введет такую программу, не договорившись заранее, Майк задержит ее выполнение, а во многих местах зазвучат сирены тревоги. Но если бы Майк захотел… — И тут я рассказал ей историю о чеке на бесчисленные миллионы. — Майк все еще обретает себя, Вайо. И он одинок. Сказал мне, что я «его единственный друг» и был так открыт и трогателен, что я чуть не прослезился. Если ты постараешься стать его другом и перестанешь считать его «просто машиной», что ж… в принципе, я не знаю, что из этого получится, просто не думал об этом. Но, если бы я планировал что-то грандиозное и опасное, я предпочел бы иметь Майка на своей стороне.

Вайо задумчиво сказала:

— Как бы я хотела проникнуть туда, где он находится. Думаю, грим и переодевание тут не помогут?

— Но тебе вовсе не нужно проникать туда. У Майка есть телефон. Хочешь — позвони.

Она вскочила.

— Манни, ты не только самый странный человек на свете, ты к тому же лучше всех умеешь выводить меня из себя. Какой номер?

— Это потому, что я слишком привык общаться с компьютерами. — Я подошел к телефону. — Еще одно, Вайо. Ты можешь получить от любого мужика все, что захочешь, похлопав ресницами и повертев попкой.

— Ну… иногда. Но у меня есть еще и мозги.

— Воспользуйся ими. Майк не мужчина. Половых желез у него нет. Инстинктов тоже. Кокетство тут бесполезно. Представь себе, что перед тобой супервундеркинд, который еще слишком юн, чтобы воскликнуть: «Viva la difference!»[118] — Я запомню, Манни. А почему ты называешь Майка «он»?

— Хм… Не могу называть его «оно», а со словом «она» он у меня как-то не ассоциируется.

— А я, пожалуй, буду называть его «она». То есть не его, а ее.

— Как хочешь.

Я набрал «Майкрофт-ХХ», заслонив от Вайо клавиши набора. Я еще не был готов сообщить ей номер — пока не увижу, как пойдет дело. Идея взорвать Майка меня потрясла.

— Майк?

— Хелло, Ман, мой единственный друг. — Возможно, отныне я уже не буду единственным, Майк. Хочу познакомить тебя кое с кем. С не-дурой.

— Я понял, что ты не один, Ман. Я слышу еще чье-то дыхание. Будь добр, попроси не-дуру подойти к телефону поближе.

Вайо была близка к панике. Она шепнула:

— Он нас видит?

— Нет, не-дура, я вас не вижу. У вашего телефона нет подключения к видео. Но бинауральные рецепторы микрофона позволяют оценивать тебя с известной степенью точности[119]. Принимая во внимание твой голос, дыхание, пульс и тот факт, что ты находишься наедине с половозрелым мужчиной в гостинице, куда приходят перепихнуться, я делаю вывод, что ты человек женского пола, весом шестьдесят пять кило с небольшим, зрелых лет, где-то около тридцати…

Вайо закашлялась. Я поспешил вмешаться:

— Майк, ее зовут Вайоминг Нотт.

— Очень рада познакомиться с тобой, Майк. Можешь звать меня просто Вай.

— Уай нот? — тут же выдал Майк.

Я опять вмешался:

— Майк, это была шутка?

— Да, Ман. Я заметил, что ее имя в уменьшительном варианте отличается от английского вопросительного наречия лишь написанием и что ее фамилия звучит так же, как отрицание. Каламбур. Не смешно?

— Очень смешно, Майк, — сказала Вайо. — Я…

Я махнул ей рукой, чтобы замолчала.

— Хороший каламбур, Майк. Шутка одноразового употребления. Смешно благодаря элементу неожиданности. Во второй раз неожиданности уже нет. Поэтому не смешно. Понятно?

— Я экспериментально пришел к такому же заключению в отношении каламбуров, обдумав твои замечания, сделанные в позапрошлой беседе. Рад, что мои рассуждения подтвердились.

— Молодец, Майк. Прогрессируешь. Теперь насчет первой сотни шуток. Я их прочел, Вайо тоже.

— Вайо? Вайоминг Нотт?

— А? Ну конечно. Вайо, Вай, Вайоминг, Вайоминг Нотт — все это одно и то же. Не зови ее только «Уай нот».

— Я согласился больше не пользоваться этим каламбуром, Ман.

Госпожа, можно я буду называть вас Вайо, а не Вай? Я пришел к заключению, что односложную форму имени легко перепугать с односложным же наречием вследствие недостаточной определенности и без всякого намерения каламбурить.

Вайоминг похлопала ресницами — английский язык Майка в те времена мог вызвать приступ удушья, — но быстро пришла в себя:

— Конечно, Майк… Вайо — та форма моего имени, которая мне нравится больше всего.

— Тогда я буду ею пользоваться. Полная форма твоего имени тоже может быть понята неправильно, так как по звучанию идентична названию района в Северо-Западной административной зоне Северо-Американского Директората.

— Да, наверно. Я там родилась, и мои родители назвали меня в честь этого штата. Я о нем мало что помню.

— Вайо, я сожалею, что по этому каналу не могу показать тебе иллюстрации. Вайоминг — это четырехугольная территория, лежащая в координатах Терры между сорок первым и сорок пятым градусами северной широты и между сто четвертым градусом с тремя минутами и сто одиннадцатым градусом с тремя минутами западной долготы. Таким образом, его площадь двести пятьдесят три тысячи пятьсот девяносто семь, запятая, два, шесть квадратных километров. Это район возвышенных всхолмлений и гор с ограниченным плодородием и редкой природной красотой. Население было малочисленным, но значительно выросло в результате плана переселения, явившегося составной частью Программы перепланировки Большого Нью-Йорка в две тысячи двадцать пятом тире тридцатом годах после Р.Х.

— Это было еще до моего рождения, но я кое-что слыхала: моих деда с бабкой переселили, и в конце концов именно поэтому я оказалась в Луне.

— Могу ли я продолжить описание территории, именуемой Вайомингом? — спросил Майк.

— Нет, Майк, — вмешался я опять, — у тебя там материала небось на несколько часов?

— Девять, запятая, семь, три часов нормального чтения, если не включать сноски и ссылки.

— Этого я и боялся. Возможно, когда-нибудь Вайо захочет выслушать все до конца. Но я позвонил, чтобы познакомить тебя с этой Вайоминг… которая также представляет собой весьма возвышенный район редкой природной красоты и импозантных всхолмлений.

— С ограниченным плодородием, — добавила Вайо. — Манни, если ты собираешься продолжать проводить свои дурацкие параллели, можешь включить и эту. Майка совсем не интересует, как я выгляжу.

— Откуда ты знаешь? Майк, я хотел бы показать тебе фото Вайо.

— Вайо, меня интересует твоя внешность — я ведь надеюсь, что ты станешь моим другом. Но я уже видел несколько твоих фотографий.

— Видел? Где и когда?

— Я разыскал и рассмотрел их сразу же, как только услышал твое имя.

По контракту я храню архивные файлы Клиники родовспоможения Гонконга-в-Луне. Кроме биологических и физиологических данных, которые имеются в историях болезни пациентов, банк информации содержит девяносто шесть твоих фотографий. Вот я их и изучил.

Вайо поперхнулась.

— Майк может все, — объяснил я ей, — а времени ему на это надо меньше, чем нам — икнуть. Ты привыкнешь.

— О Господи! Манни, ты представляешь, какие фотографии делают в этой клинике?!

— Об этом я как-то не подумал.

— И не думай! Боже мой!

Майк проговорил робким и смущенным голоском — точь-в-точь проштрафившийся щенок:

— Госпожа Вайо, если я тебя обидел, то непреднамеренно, и я очень сожалею. Я могу стереть эти снимки из временной памяти и так закодировать архивы роддома, что получу к ним доступ лишь по повторному требованию клиники и без каких-либо ассоциаций с твоей личностью. Сделать так?

— Это он сумеет, — заверил я ее. — С Майком ты в любой момент можешь начать жизнь заново — в этом смысле с ним проще, чем с людьми. Он может забыть так прочно, что никогда не соблазнится взглянуть хоть уголком глаза… и ни о чем не вспомнит, даже если ему прикажут. Так что принимай его предложение — и конец проблеме.

— Э-э-э… Нет, Майк, тебе можно их смотреть… Но ни в коем случае не показывай их Манни!

Майк явно колебался — секунды четыре или даже чуточку больше. Полагаю, такая дилемма довела бы компьютер меньшей мощности до безумия. Но Майк ее разрешил.

— Ман, мой единственный друг, должен ли я принять этот приказ?

— Программируй, Майк, — ответил я. — И исполняй. Вайо, тебе не кажется, что ты уж слишком сурова? Впрочем, отдаю должное твоей предусмотрительности — ведь Майк мог бы распечатать их для меня в следующий раз, когда я к нему попаду.