Евгения Федорова - Вселенская пьеса. Дилогия (СИ)
Опять началась суета. Это все от того, что они волнуются, а нужно сохранять равнодушие. Если при взлете в пределах атмосферы с кораблем что-нибудь произойдет, его экипаж сгорит в считанные секунды. Я думаю, каждый из нас успел бы подумать только «ой, мамочки». Обычно, именно такие мысли проскальзывают между двумя ударами сердца, и никак иначе. Весь этот бред про то, что проносится жизнь перед глазами, придумали глупцы и фантазеры. Ты просто теряешь контроль над ситуацией, что-то жуткое разворачивается вокруг, рефлексы не спасают, и ты уже ничего не можешь изменить. Вспышка. Боль. Все.
Так бывает в аварии, когда машину заносит, и только тело отчаянно крутит руль, что бы что-то исправить; при падениях, ударах. Когда тебя бьют по лицу, ты просто теряешь сознание, но это единственное «ой, мамочки», почему-то почти всегда успевает всплыть в сознании. Правда еще бывает, успеешь ругнуться, но это почти одно и тоже…
Спустя четверть часа все системы были приведены в норму. Прикрыв глаза, я прислушивался к ощущениям людей, и мне были забавны их волнения; я то и дело чувствовал на себе скользящие взгляды, словно спрашивающие совета. Но я, не открывая глаз, слушал корабль.
— Первый этап испытаний завершен. Центр, я Эверест. Тридцать две минуты. Полет нормальный, вышел на исходную точку. Приступаю ко второму этапу испытаний.
— Эверест, я Центр. Подтверждаю второй этап.
— Подпространственный элемент — набор активности.
— Есть набор активности.
Значит, поныряем, — с одобрением подумал я.
— Координаты прыжка — 14-19-48. Координаты выхода минус 8-19-48.
О, — прикинул я, — выйдем с другой стороны Земли. Для них это — диковинка, лететь в подпространстве 4 минуты (примерно), а выбраться с другой стороны Земли. Конечно, это баловство, мы обойдем планету на форсаже гораздо быстрее, но ведь и это испытания.
— Эй, капитан, — кажется, это входило у меня в моду. — Какой серии здесь элемент подпространственной стабилизации?
— Наша разработка.
Что прозвучало в его словах? Гордость, пренебрежение ко мне, летавшем на чужом корабле? Да ты патриот, Норманн Кох, ты предан Земле! Какая глупость.
— Внимание! Минута до входа в подпространство. Всем быть готовыми. Отчет пошел.
— Все системы работают нормально. Подпространственная стабилизация активирована. Мощность тридцать.
Что значит мощность тридцать? — подумал я про себя. — У них такая силовая установка или ее разгон будет продолжаться? Интересно, неужели наши инженеры все же блеснули? Сейчас узнаем!
— Десять, девять, восемь, семь, — загремели из динамиков зловещие цифры.
— Мощность подпространственной стабилизации тридцать пять! — внезапно почти выкрикнул Кох, и я почувствовал неуверенность в его приказе. Интересно.
— Три, два, один.
Экраны потемнели, корабль потянуло вперед. Хорошо знакомое чувство прыжка охватило меня. В первое мгновение ощущение такое, словно ты еще там, и ты же уже где-то в другом месте, движешься с умопомрачительной скоростью.
— Все системы в норме.
— Центр, я Эверест. Второй этап испытаний завершен. Начинаем третий этап.
— Эверест. Я — Центр. Подтверждаю третий этап.
Вот оно как, почти без задержки по времени работает связь, хотя мы внутри подпространственного коридора. Ну, очень любопытно, хотя причина может быть в нашей близости к Земле. У нас на Вороне не было необходимости поддерживать постоянную связь при отбытии, так что не велика радость, а вот тридцать пять процентов мощности установки стабилизации приятно радуют, ведь она справляется, удерживая реальность внутри корабля. Вроде бы.
Интересно.
— Внимание. Приготовиться к погружению на второй уровень подпространства! Внимание. Три минуты до старта!
— Капитан? — не сдержался я. — Ты знаешь, что такое ошибка времени-пространства?
— Не трусь, Доров, — за веселостью Кох пытается скрыть волнение. — Мы испытываем не сам корабль, то есть не только его. Мы испытываем усиленные экраны, установку подпространственной стабилизации. Ее мощности должно хватить, чтобы пройти и на третий подуровень.
— Ты спятил?
Мы говорили друг с другом в полголоса, но в рубке было необычайно тихо, все словно дыхание задержали.
— На третьем уровне, насколько мне известно, текут потоки чистой энергии. Многомерность пространства там достигает своего пика, ты погубишь корабль и людей. Когда мы летали, космос с опаской относился даже ко второму уровню подспространства, не всякий корабль мог проникнуть на него!
— Мы сейчас идем на тридцати пяти процентах мощности, Доров; второй, и третий уровни нам по зубам. Заодно и узнаем, правда ли это, что на третьем подуровне только энергия.
— Нас расщепит на атомы.
— Третий подуровень — цель испытаний, — не терпящим возражения голосом, сообщил Норманн
Я больше ничего не сказал. Кох был упрямым человеком и офицером, он получил задание и не перед чем бы не остановился. Оставалось превозносить земных инженеров и надеяться, что установку придумали русские, а сделали… да хоть те же немцы, у них все обстоятельно и не терпит суеты. Признаться, мне было немного страшно, самую малость.
— Внимание! Готовность одна минута.
— Мощность установки стабилизации на… семьдесят! Тестирование всех систем.
— Герметичность в норме, двигатели в норме.
Пока шла перекличка, я думал о Рике Ирине — бывшем члене моей команды. Когда-то я летел на корабле с неисправным элементом стабилизации, и мой пилот попал в зону измененной времени-реальности. Самого его закинуло на покрытую снегом одинокую планету, а в результате какой-то хитрой манипуляции пространства-времени мы нашли на корабле его превратившийся в мумию труп, и долгое время считали пилота погибшим. Потом чудом нашли его.
Не хотелось бы так же. Или хуже.
— Все системы в норме, полет нормальный.
— Три, два, один…
Сознание поплыло. Я повернул голову, и мне показалось, что тело расплывается, разделяется на несколько частей, и лишь потом они исчезают, словно вливаясь в меня обратно.
Я поднял руку, с любопытством глядя, как в воздухе остается полупрозрачный след, словно рук у меня несколько.
— Эй, капитан, так не должно быть, — говорю я, и голос вязнет, кажется тягучим.
— Ты же не погружался на второй уровень, — отвечает Кох едко, — и не знаешь, как должно быть. Мощность установки стабилизации семьдесят пять, нет! Восемьдесят!
Ничего не меняется. Может быть, и вправду пространство здесь словно на хлеб намазано?
— Центр, я Эверест. Третий этап испытаний завершен успешно. Начинаем четвертый этап.
И почему мне кажется, что установка не справится?
Ответ приходит с задержкой:
— Эверест. Я — Центр. Подтверждаю четвертый этап.
— Внимание. Три минуты до погружения. Всем быть внимательными.
Снова тестирование систем, а я сижу и вожу рукой перед лицом. Если двигаться совсем медленно, изображение почти не размазывается, и ощущения разделенности не возникает. Любое резкое движение неприятно, кажется, что за тобой тянется хвост груза. Другая гравитация? Несомненно, совершенно иная по принципу действия, другая по структуре с незнакомой человеку физикой. Третий уровень убьет нас.
— Одна минута до прыжка.
— Норманн, поверь моей богатой практике, корабль не удержит третий уровень, я это чувствую.
— Мне плевать на твое мнение, Доров, я не спрашивал твоего совета. Установку стабилизации на сто.
— ЕСТЬ!
— Десять, девять…
Ну что ж, как говаривал Родеррик Стерт — мой учитель и хороший друг: «Если есть долг, то должен быть и интерес. В конце концов, даже на смерть надо идти с чувством первооткрывателя».
Забавная точка зрения, но и она имеет место быть. Не с отчаянием же идти на смерть, в самом деле!
— Три, два, один…
Ничего не изменилось; чувства, что мы перешли на другой уровень, не было, только движения вообще завязли. Мне показалось, я отстаю от времени на миллионы лет. Попытка поднять руку далась с необычайным трудом, и на этот раз у меня стало две руки, вторая по-прежнему лежала на полу. Я потянулся, отщелкивая карабин, и рук стало три. И ноющая тяжесть в мышцах, словно перетрудил тело.
А внутрь кабины прямо через стену внезапно проник плазменный шар, покрытый тонкими, движущими щупальцами замкнутых разрядов. Беловато-желтый (в моем понимании именно так должна выглядеть шаровая молния) он проплыл через переборку, словно ее и не было, и устремился по широкой дуге. На пути его был навигатор, и столкновение состоялось. Вспыхнуло, на месте человека осталось черное изваяние.
Я знал, что у корабля нет систем аварийной защиты от подобного — ее просто не могли предусмотреть. Нужно было немедленно выводить корабль обратно.
