Дэвид Вебер - Пепел победы
Едва в наушниках прозвучало предупреждение герцогини Харрингтон, голова майора Фрэнсиса Нея дернулась. Он молниеносно вбил в персональный компьютер код доступа и уронил наушник на палубу. Чтобы разобраться в ситуации, ему потребовалось лишь несколько секунд. А разобравшись, он побледнел и бросился в совещательную комнату, выкрикивая приказы переполошившимся чиновникам и министрам. Кромарти с Ходжесом, похоже, растерялись, а вот Прествик и Золотой Пик мигом сообразили, в чем дело. В их глазах промелькнул страх, но министры не поддались панике и начали поспешно покидать помещения. Для ускорения процесса Ней ухватил Кальвина Хенке, сына графа, за шиворот и потащил в люк за собой. Тот пытался сопротивляться, ибо собирался выводить из каюты остальных, но Ней был сильнее — и намного опаснее, — чем лорд Хенке. Тычок тремя пальцами в солнечное сплетение моментально решил исход спора, и офицер, подхватив обмякшее тело лорда Хенке как мешок, рысцой помчался по коридору вслед за министрами.
Люки спасательного модуля были уже открыты, возле них стояли двое членов экипажа. Они буквально зашвырнули туда штатских, задраили люки снаружи и остались на месте, тяжело дыша. Ней тем временем продумывал дальнейшую тактику. Его подмывало отстрелить модули немедленно, но это могло стать ошибкой. Отойти далеко от яхты модуль все равно не успеет, зато лишится дополнительной защиты и превратится в сидячую мишень. Корпус яхты лазерная боеголовка разнесет в клочья, но внутри него маленький бронированный модуль может уцелеть.
Ней и его товарищи не имели даже скафандров, но они думали не о себе, а о тех, кого поклялись защищать. Внутри корпуса яхты от лазера модуль скорее можно считать защищенным, но если это контактная ядерная бомба старого образца…
«Господи! Пусть это будет лазерная боеголовка!» — взмолился Ней.
И склонил голову в ожидании.
* * *Объекты, преследовавшие яхты, были лучшим созданием инженеров Лиги, какое можно купить за деньги. Это оружие, однако, не годилось для регулярных боевых действий, но лишь для устройства диверсий и засад. Изначально оно проектировалось для флота Лиги. Военные, сочтя его недостаточно универсальным и эффективным, отказались принять разработку на вооружение. Фирма-производитель понесла убытки и, естественно, стала искать способ компенсировать затраты. В принципе, в связи тем, что в конструкции применялась секретная технология обеспечения невидимости, продажа изделия за пределы Лиги могла рассматриваться как измена, но это никого не волновало. Корпорации, работавшие на флот Лиги столетиями, занимались контрабандой оружия, и за все это время никто не понес серьезного наказания. Таким образом, когда представители БГБ прибыли в очередной раз отбирать образцы вооружения для покупки, им предложили отвергнутое изделие. Госбезопасность заинтересовалась им… но с Народным флотом этой информацией не поделилась. Руководству пришло в голову, что если — или когда — открытое столкновение с Народным флотом станет неизбежным, вовсе не помешает иметь в запасе нечто способное стать неприятным сюрпризом. Несколько предупредительных ударов ракетами-невидимками по кораблям смутьянов смогут решить ряд важных проблем.
Однако Сен-Жюста новинка заинтересовала и по другой причине. Как признавали сами производители, главным недостатком изделия являлась его уязвимость на финальном этапе атаки. Его пассивные сенсоры были вполне способны засечь и идентифицировать клин указанной мишени, дальностью и способностью к маневрированию оно превосходило любую стандартную ракету, но на завершающем этапе, чтобы поразить цель, защищенную импеллерным клином, следовало получить более точные данные для выбора нужного угла атаки, для чего приходилось переходить на активный режим. А едва военные сенсоры засекали изделие, оно, в силу низкой скорости, становилось легкой добычей для лазерных кластеров.
Госбезопасность, признав наличие проблемы, нашло ее решение, тайно — во время ремонта или переоснастки — вмонтировав в корпуса кораблей Народного флота маяки наведения. Они были тщательно скрыты и никак себя не проявляли, пока не получали команду на активацию. Включившись же, они начинали посылать импульсы, улавливаемые атакующим изделием. Это означало, что данное устройство можно было запустить даже с корабля, который не видел мишень, и оно оставалось невидимым для жертвы до самого момента взрыва. А то, что могло пригодиться против мятежных кораблей Народного флота, могло пригодиться и против мантикорцев: надо только исхитриться поместить маяк на борт нужного корабля.
Никакие сенсоры Республики не могли засечь данное устройство, пока оно двигалось в пассивном режиме. Технические специалисты Сен-Жюста высказались в том смысле, что обнаружить факт передвижения в пространстве некоего объекта технология Альянса, возможно, и позволит, однако пока он ничего не излучает взять его на прицел не сумеют и мантикорцы.
Получив это заключение, Сен-Жюст связался с Рэндалом Доницетти. С точки зрения БГБ, Доницетти едва ли мог считаться надежным человеком, однако агенты Сен-Жюста предложили ему сумму, перед которой он не смог устоять. К тому же ему улыбалась перспектива содрать втридорога за то же самое еще и с масадских Истинных. После этого местной сети Сен-Жюста оставалось лишь указать Доницетти нужного человека из числа фанатиков и отойти в сторонку.
С точки зрения Сен-Жюста, это было идеальное решение. Доницетти был известным контрабандистом, и его участие в деле скрывало роль БГБ. Когда Истинные получили, что требовалось, корабль торговца оружием взорвали, обрезав последнюю ниточку и сделав операцию «Хассан» совершенно безопасной для Народной Республики. Даже если спецслужбы Мантикоры сумеют проследить путь до Масады, они выйдут на фанатиков-террористов, вступивших в сговор с известным межзвездным криминальным дельцом и устранивших его, чтобы спрятать концы в воду.
Конечно, план был сложен и на многих этапах чреват возможностью провала, но во всяком случае он позволял Народной Республике остаться в стороне от любых подозрений. А главное, план сработал, и теперь боеголовки Сен-Жюста как вестники рока приближались к своим обреченным жертвам.
* * *Хонор безотрывно смотрела на приближающиеся огоньки, на лице ее выступили бусинки пота. Легкие атакующие корабли вели оборонительный огонь, но — в пустоту. Отсутствие прицела делало их действия бессмысленными. Яхты вращались вдоль продольной оси, в надежде закрыться от атакующих клиньями, но вражеские пташки, четко зафиксировав цель, повторяли каждый маневр. До нанесения удара оставались считанные минуты.
Бросив последний взгляд на дисплей, где огоньки объектов почти терялись во вспышках бесполезного обстрела, она приняла решение.
— «Грейсон-один», — произнесла Хонор в коммуникатор. — Следуйте постоянным курсом, с постоянной скоростью. Никаких маневров! Никакого вращения!
* * *— Какого че…?!
Альфред Уиллис осекся на половине ругательства и его пересохший рот стал еще суше, когда он увидел, что мощность импеллерного клина «Кэндлесса» резко возросла.
— Что там такое, Альф? — рявкнул Хайнс— Что там такое?!
— Это леди Харрингтон, кэп, — прохрипел Уиллис. — Она собирается прикрыть «Грейсон-один» собой.
— Что?!
* * *— О Испытующий! — прошептал командир «Грейсона-1» капитан Леонард Салливан, в ужасе и отчаянной надежде глядя на дисплей.
Корабль леди Харрингтон с ускорением, на которое не были способны даже новые ЛАКи, догонял «Грейсон-1», разворачивая плоскость своего клина перпендикулярно клину яхты, и капитан понял, что она задумала. Хонор решила превратить свой корабль в бортовую гравистену, которая отсутствовало у «Грейсона-1».
В случае если вражеская ракета несла контактную ядерную боеголовку, у леди Харрингтон был шанс уцелеть, ибо импеллерный клин ее кораблика, хоть и меньший, чем у «Грейсона-1», был равно непроницаем для физических объектов. Но лазерная головка, взорвавшись выше или ниже «Кэндлесса», покончит и с кораблем, и с его владелицей.
Понимая, однако, что «Грейсон-1» в любом случае будет спасен, Салливан закрыл глаза, чтобы помолиться за землевладельца.
* * *— «Грейсон-один», нахожусь на позиции, — четким сопрано сообщила Хонор. — По моему сигналу взять девяносто градусов право по борту, плоскость та же.
— Так точно, миледи, ясно, — ответил голос и после секундной паузы добавил: — Да благословит вас Испытующий…
Она не ответила, неотрывно следя за дисплеем и держа руку на джойстике. В глубине души она ощущала присутствие Нимица, его любовь, мужество и поддержку. Он никогда ни на миг не сомневался в правильности ее решения. А еще она ощущала ужас и почти равную этому ужасу твердую решимость Уэйна Александера, находившегося в инженерном отсеке, и Эндрю Лафолле, остававшегося в пассажирском.
