Иэн Бэнкс - Черта прикрытия
Они все мертвы, подумала Йиме. Я это знаю. Это я принесла им смерть.
— После этого Никто не знает мыслей мертвых покинул атмосферный пузырь бальбитианской структуры, но оставил там небольшой тщательно замаскированный дронокорабль, — продолжил Химерансе. — Этот последний попытался проникнуть в бальбитианскую структуру без ее ведома, используя меньших дронов, ножеракеты, разведчиков, Вездесущую Пыль и так далее. Все эти устройства были уничтожены. В конце концов скоростной сторожевик отважился напрямую Переместить сенсорную аппаратуру внутрь бальбитианской структуры, но без всякого результата. В ответ бальбитианская структура атаковала его. Будучи заблаговременно предупрежден и располагая некоторыми боевыми ресурсами, унаследованными от прежней своей инкарнации — общецелевого наступательного корабля Ангел разрушения, скоростной сторожевик успешно отразил бальбитианскую атаку и отошел на безопасное расстояние. Он продолжает наблюдать за поведением структуры и ожидает прибытия всесистемника Экватор-класса Пелагианец[36], который от него сейчас в пяти днях полета. Есть основания полагать, что в тот же район направляется и всесистемник Континент-класса, приписанный к секции Особых Обстоятельств, однако он предпочел не разглашать ориентировочное время своего прибытия. Другие виды/цивилизации, располагавшие в момент инцидента представительствами на борту бальбитианского кораблехаба, также бессильны наладить какую-либо связь со своими сотрудниками. Как и мы, они почти уверены, что бальбитианская структура уничтожила их всех.
Йиме сбилась с шага, взглянула на Химерансе, потом повернулась к похожему на скелет дрону Бодхисаттвы, которого собирали по кусочкам. Наряду с Разумом корабля дрон представлял собою один из немногих фрагментов Бодхисаттвы, годившихся не только на переработку для повторного использования.
— Они все погибли? — переспросила она упавшим голосом.
Ей вспомнились элегантная старушка Двелнер и порывистый, слишком серьезный Нопри, которого убивали и воскрешали столько раз, что она бы на его месте уже потеряла счет.
— Это весьма вероятно, — признал дрон. — Мне очень жаль.
— Это наша вина? — Йиме нашла в себе силы тронуться с места, но ее качало. — Мы тому причиной?
Она снова остановилась.
— Я это натворила?
Она замотала головой.
— Там что-то случилось, — сказала она внезапно. — Я вспомнила... Какой-то спор, разногласия, что-то... я ее чем-то разозлила. Что-то не так сказала, что-то не то сделала... — Она постучала костяшками согнутых пальцев по виску. — Что же это было? Что же там такое стряслось?
— Представляется вероятным, что нам стоит разделить техническую ответственность поровну, сделать ее коллективной, — мягко сказал дрон. — К сожалению, чья-либо конкретная вина в таком случае труднодоказуема: убийственная нестабильность, в которую впала бальбитианка, уничтожила все следы. Но вполне возможно, что гнев уже упомянутых видов/цивилизаций, чьи посланники и граждане погибли в ходе бальбитианского инцидента, обратится именно на нас. То несомненное обстоятельство, что поведение самого этого существа чрезвычайно труднопредсказуемо, а мы были его первыми жертвами (и нам малого не хватило, чтобы открыть список первых смертей), вряд ли что-то значит для тех, кто примется призывать проклятия на наши головы.
— О, мне так жаль, — со вздохом уронила Йиме. — Будет Дознание, не так ли?
— И, думается, не одно, — покорно согласился дрон.
— Прежде чем рассуждать о печальных последствиях, — заметил Химерансе, шумно прочистив горло, — нам неплохо бы проложить немедленный курс.
— Наша цель — госпожа Юбрек, — ответил дрон Бодхисаттвы. — В этом смысле наша миссия не претерпела изменений. Они последуют незамедлительно, если поступки или намерения этого лица утратят чрезвычайную значимость, но в настоящее время мы склонны полагать, что все события закрутились именно вокруг нее, и через нее мы сможем повлиять на их ход.
— Несомненно, — продолжил Химерансе, — поступки и намерения господина Вепперса обладают не меньшей значимостью.
— Как и таковые — госпожи Юбрек, — вмешалась Йиме, которая уже прошагала до дальнего угла гостиной и пустилась в обратный путь: у нее не было сил стоять неподвижно, — если ей повезет подобраться к нему на расстояние выстрела или удара каким бы то ни было оружием.
— Последние сведения, доступные нам, указывают на то, что господин Вепперс находится в Чжунцзунцанском Вихре, на планете Вебецуа, в пещерном городе Айобе, — сказал дрон.
— Значит, летим туда, — отозвался Химерансе, явно колеблясь. На его лице проступило удивленное выражение. — О! Ресторианская миссия Культуры на Цунгариальском Диске только что обнаружила признаки строительства кораблей в зоне, пострадавшей от Вспышки дилетантского роения, — добавил он.
— Как много там этих кораблей? — спросила Йиме.
Ответил дрон Бодхисаттвы.
— По одному в каждом фабрикаторе, который они успели обследовать, — сообщил он.
Йиме застыла как вкопанная.
— Сколько фабрикаторов они уже осмотрели? — спросила она. Ее взгляд метался от дрона к аватару.
— Около семидесяти, я думаю, — ответил Химерансе.
— Они действуют с похвальной быстротой, но Вспышка распространяется еще быстрее, — добавил дрон. — Довольно представительная выборка.
— Это значит?.. — начала Йиме.
— Это значит, — сказал дрон, — что все фабрикаторы могут быть задействованы в строительстве кораблей.
— Все? — У Йиме глаза полезли на лоб.
— Говоря более сдержанно — подавляющее большинство из трехсот миллионов, — сказал дрон.
— Этого нам только не хватало! — возопила Йиме. — Но зачем им триста миллионов кораблей?
— Можно начать войну, — предположил дрон.
— Располагая таким количеством кораблей, — заметил Химерансе, — можно не только начать войну, но и выиграть ее.
— И все же мы отправимся туда, — настаивал дрон.
— Время сбрасывать балласт, — сказал Химерансе.
Он махнул рукой на стеноэкран в дальнем углу гостиной. Повинуясь его жесту, тот засветился и показал останки Бодхисаттвы, плававшие в полевой оболочке, созданной для них Я так считаю, это я. С того места, откуда велась трансляция, корабль казался исковерканным, помятым, покореженным, изувеченным, но, пожалуй, вряд ли непоправимо поврежденным. Тем не менее ущерб был очень серьезен, просто удар пришелся в основном на внутренние системы.
— Последняя посланная мной туда команда дронов докладывает, что все готово к очистке полей, — возвестил Химерансе. — Они интересуются, не позабыл ли я про это досадное дополнение к передней доле моей полевой структуры.
— Хорошо, — сказал дрон, — я согласен.
Маленькая машина застыла в воздухе, стараясь держаться очень прямо. По всему было видно, что ее внимание полностью сосредоточилось на обломках корабля.
— Думаю, такой приказ лучше отдать тебе, — сказал Химерансе.
— Да, конечно, — проронил маленький дрон.
Слабо мерцавшая дальняя кромка полевой оболочки оттянулась, откатилась до разломанного корабля, а потом плавно отползла еще дальше, оставив его снаружи, наедине с далекими светилами. Картинка на экране изменилась: теперь она показывала вид изнутри полевой структуры. Бездыханный нагой труп Бодхисаттвы плавал в космическом пространстве, полностью сбросив все поля и оболочки. Теперь он медленно, едва заметно падал куда-то вниз, в бездну.
— Давай, — сказал дрон.
Останки Бодхисаттвы сотряслись, будто пробуждаясь от долгого сна, потом стали раскалываться, будто ожившая диаграмма взрыва тестовой модели. Вокруг них на миг полыхнуло зеркальное сферическое поле, затем, когда оно пропало, внешняя оболочка уцелевших фрагментов корпуса улетучилась вместе с ним. Корабль полыхал. Каждая его частица источала свет, разгоралась все ярче и ярче под их взглядами, но горение это не давало пламени, как не имело оно ничего общего и с обычными взрывами. Тем не менее интенсивность его нарастала. Чистый, бездымный, беспламенный светлый огонь полыхал какое-то время, а потом стал тускнеть и отдаляться. Когда он погас, от корабля не осталось ничего, кроме сравнительно медленного светового излучения, которое уплывало во все стороны к далеким солнцам.
— Полетели, — промолвил дрон Бодхисаттвы, оборачиваясь к аватару и Йиме. — Полный вперед.
Химерансе просто кивнул, и звезды на экране задвигались.
— Поля на минимуме, корпус практически оголен, — сообщил он. — Я разгоняюсь до скорости, которая может повредить двигатели часов через сорок.
