Владимир Лавров - Волд Аскер и симфония дальнего космоса

Лилиан кинулась обниматься и плакать, но мы с Одином её быстро успокоили. Ей легче — Один остаётся с ней.

Прямо перед отлётом Постигатели Истины решили завербовать меня для миссии на планете, с которой я только что прибыл. Они решили, что вкладывать много средств в технологическое государство им не хочется и что будет гораздо лучше, если один дурачок по имени Волд спустится на планету и будет внедрять новую религию, поминутно рискуя своей шкурой. Постигатели Истины уже выбрали одно удалённое государство, которое они хотели превратить в высоко технологическое, разведали в нём запасы руд (я должен был открыть их "волшебным" образом), а также приготовили несколько собак — роботов для защиты моей задницы. Было много песен и плясок, вокруг меня пела и кружилась вся верхушка, соблазняли тем, что вероятность не погибнуть от рук фанатиков не более двадцати процентов, одним словом, давили на самолюбие и героизм по полной программе. Но старый уставший лётчик Волд Аскер уже давно не был тем молодым лейтенантом, который мечтал перехватить комету и заработать орден. Я погрузился на корабль и отправился в изгнание на Зелёную.

Глава 51. Встреча с Зелёной

Аис высадил меня на единственной поляне, которую мы смогли найти с орбиты. Всю поверхность суши покрывал лес.

Мне оставили палатку, холодильник с запасом продуктов на год, изотопный реактор с запасом топлива на тридцать лет, кое-какие инструменты, коммуникатор, зовущий камень и земной скафандр. Вообще-то считается, что я могу есть продукты этой планеты, но мне рекомендовали переходить на них постепенно. Даже защитное поле забрали. Сказали, что тут оно не нужно. Моя команда помахала мне ручками и взлетела. Я остался один. Свобода! Я так мечтал сесть под дерево и думать те думы, которые сами придут в голову. Вот прямо сейчас сяду под дерево и начну думать.

Я прошагал к ближайшему дереву и попытался прислониться к нему спиной, но вместо того, чтобы ощутить спиной опору, увидел, как ствол дерева прогибается под моим телом, а затем выгибается и бьёт меня по спине. От такого пинка я пролетел пару метров и зарылся носом в землю. Будь я без скафандра, получил бы перелом рёбер. Я рассердился, подошел к дереву и со всей силы треснул его рукой по стволу. Очень глупо. У дерева есть не только ствол, но и ветви. Одна из ветвей дерева просвистела и наподдала мне быстрее, чем я успел увернуться. Я повторил свой полёт с зарыванием носом в землю, но только с той разницей, что на этот раз я пролетел через всю поляну. За то время, пока я ждал прекращения кружения неба и земли, на поляне появилось новое действующее лицо. Особь несомненно женского пола, немного выше меня, совершенно лишенная одежды, если не считать одеждой короткую зелёную шерсть по всему телу, по достоинству оценила мой высший пилотаж и наградила меня своим смехом. Смех, как перезвон колокольчиков. Очень мило. И сама она очень милая. Тут что, планета для утешения страждущих земных пилотов? Откуда тут человекообразные дамы зеленого цвета?

— Ты кто? — спросил я.

— Ты кто? — повторила она.

Понятно, языковый модуль в поставку не входит.

Дерево снова начало махать ветвями, правда, старательно огибая Зелёную, — так я окрестил таинственную незнакомку. Зелёная ласково погладила дерево, и то сразу успокоилось. У них тут деревья что, тоже разумные?

И тут эта мечта подростка подошла ко мне, взяла меня за руку и куда-то повела. Я дал себя увести. Вдруг по ночам эти деревья буйными становятся? Да, я тут, чувствую, отдохну. Для начала придётся с этой зеленой и всем её племенем язык учить.

Но учить язык со всем племенем не пришлось: Зелёная была совершенно одна. Она привела меня к пещере в скалах и показала внутрь. Тут не было деревьев, было сухо и немного темновато. Пока я осматривал пещеру, она улетучилась. Итак, деревенщину убрали с городской площади и выдали ордер на жилплощадь по ГМС — талону. Я перетащил в пещеру свои вещи и даже разжег костёр из веток. Мне никто не встретился и никто не препятствовал. Уже хорошо.

Я прислонился к стене пещеры и попытался подумать разные мысли, но в голову лезла только всякая чепуха. Почему-то вспомнилось, как Лилиан в три года промочила ноги и заболела, а мы все бегали в панике и не знали, чем её лечить. Потом вспомнилось, как она в четыре года додумалась до объективного идеализма. Я её тогда выгнал из-за экрана навигационного компьютера, чтобы не смотрела слишком много фильмов. Лилиан уселась на корпус астронавигатора, умильно подперла головку ручками и задумчиво так произнесла:

— А что, если это мы спим и нам всё снится?

— О, нет, и эта туда же! — в ужасе возгласил Фиу.

— А что будет, когда мы проснёмся? — спросил я.

— Будет лето, тепло и можно будет смотреть мультики, сколько хочешь! — радостно объяснила Лилиан.

Эти и им подобные воспоминания преследовали меня и не давали возможности подумать ни о чём серьёзном. Так я в тот день ни о чем и не подумал.

— Волд, ну где ты там? Почему так долго? — это восклицание нетерпения и недовольства из уст Зелёной звучало, как музыка радости. Зелёная — совершенно невинный и жизнерадостный ребенок. Всё ей в радость, всё ей в удовольствие. И это при том, что она тут совершенно одна. У неё нет ни семьи, не знакомых. У неё нет родителей, и она не помнит, откуда она тут взялась. На вопросы об этом она отвечает: "Я всегда тут была". При этом она, несомненно, происходит с этой планеты. Стоит ей похлопать по деревьям особым образом, как они сгибают ветви и устраивают для неё ложе с крышей из листьев, под которыми она может переждать любой дождь, если хочет, конечно. Обычно она во время дождя носится по лужам и приплясывает. Ночью она спит в пещере, её пещера находится недалеко от моей. Домики из ветвей она использовала, когда мы путешествовали по планете. Мы прошли много сотен километров, хотели найти кого-нибудь из её народа, но не нашли никого. Только бесконечный молчаливый лес. Тут есть звери, некоторые из них довольно крупные. Мне удавалось их увидеть только тогда, когда они приходили к Зелёной, чтобы она повытащила из них разные занозы. Мне звери не показываются. Что и не удивительно, поскольку в своём металлизированном скафандре я гремлю на весь лес, как связка из консервных банок за машиной.

Вот и сейчас мы идём купаться к озеру. Купаться будет, разумеется, только Зелёная, я стараюсь не загрязнять планету своими микробами, хожу везде в скафандре. Скафандр у меня, правду сказать, открытого типа, но уже хоть что-то. Говорят, самые злые бактерии гибнут на воздухе за несколько минут, а в жидкости могут пребывать бесконечно. Я доработал скафандр сам, поставил фильтры, так, чтобы ни один микроб или паразит не мог пролезть через воздуховоды.

Эти ежедневные прогулки к озеру добивают меня хуже всякого наказания. Ноги оскальзываются на скользких корнях, я поминутно падаю в лужи, и всё это только для того, чтобы потом посмотреть с берега, как Зелёная резвится в воде. За то время, пока я дохожу до озера, Зелёная успевает несколько раз забежать вперёд на сотню метров и вернуться. Но и не пойти невозможно, ей, видите ли, без меня скучно. Я научил её говорить, рассказал ей множество сказок про жизнь на разных планетах, и теперь я у неё — любимая игрушка. Почему-то я очень боюсь её огорчить, и потому приходится каждый день ходить, постоянно поскальзываясь, на это… чудное озеро. Впрочем, Зелёную нельзя назвать навязчивой. Она очень хорошо чувствует, когда я начинаю уставать, и тут же исчезает. У неё море каких-то своих дел в лесу, и она меня в них не посвящает.

Её отношения с лесом меня пугают. Она в лесу является чем-то вроде королевы. Деревья дают ей кров, а если надо, то качают её на ветвях, как на качелях. Животные приносят ей ягоды и плоды. Я ни разу не видел, чтобы она что-нибудь собирала, но перед её пещерой всегда лежит куча свежих плодов. Она всегда знает, что происходит за несколько сотен километров вокруг, и может вдруг сорваться с места только потому, что где-то там кто-то из животных сломал ногу и не может дойти до воды самостоятельно. Как она это узнает, я не представляю. Единственная на планете поляна тоже появилась не сама собой. Зелёная на ней иногда танцует, и только поэтому она не даёт деревьям закрыть полянку.

На этот раз наше спокойное купание было прервано самым бесцеремонным образом. На берег озера выскочил огромный зверь и направился прямо к нам с явным намерением пообедать. Зелёная помчалась к берегу. Я прыгнул между зверем и Зелёной, постепенно отступая вместе с ней к берегу. До чего же злая громадина! У него в холке, наверно, метра два с половиной будет! А зубы — с локоть!

— Это что такое? — спросил я у Зелёной.

— Не знаю. Никогда с такими не сталкивалась. Бежим к деревьям! Они его прогонят.

Но до деревьев мы добежать не успели. Зверюга прыгнула, и прямо на нас. Я ухитрился уйти от удара огромной лапы и успел сунуть руку в пасть, чтобы побольнее стукнуть по чему-нибудь внутри. Мой манёвр удался, схваченная за язык зверюга взвыла, перекатилась на спину и отбросила меня задними лапами. Огромные когти проехались по скафандру, вспарывая его, как консервную банку, проникая глубоко внутрь и разрывая все мои печёнки. От такого удара я отлетел на семь метров и стукнулся о ствол дерева, получив заодно ещё и ряд переломов, несовместимых с жизнью. Повреждения были настолько глубокие, что даже силами души залечить их сразу было невозможно. Зелёная добежала до деревьев, и надо мной склонились ветви. Последнее, что сумело зафиксировать гаснущее сознание, это то, как Зеленая зачем-то тянет меня к дереву. Умирать по-настоящему, в отличие от того, как мы умирали на пути к Хранителю Знаний, было легко и совсем не больно. Даже где-то приятно, как будто возращение домой. И это они называют "безопасная планета"? У меня даже излучатель отобрали, отбиться от этой зверюги у меня не было никаких шансов. Тьма сомкнулась надо мной, и почему-то мне показалось, что тьма выглядела, как кора дерева.