Шёпот звёзд - Виктор Яманов
— Маркус, иначе твоя голова будет болеть ещё долго. И только под действием обезболивающего я смогу снять расплавленный ошейник и кусачки.
— Я вам не верю!
— Что случилось? Я никогда не обращался с тобой плохо, — недоумевал старик.
— От ваших уколов умирают другие дети! — в отчаянии поспешно говорил я. — Я же не слепой!
Доктор замолчал и задумался. Он встал и ходил по лаборатории, то и дело потирая очки. Я вертелся на кушетке, боль не давала ровно лежать. Гемилион подошёл ко мне и спросил:
— Хочешь я расскажу тебе о тех уколах? Если ты позволишь потом поставить тебе обезболивающее
— Давайте, — еле ворочая языком, согласился я.
— Я хотел сделать тех детей особенными, почти как ты. Я вколол им сыворотку на основе твоей крови, и, честно, я был уверен в успехе, — последние слова он произнёс надорванным голосом.
— Но вы повторите этот опыт снова.
— Да, но тебе нет смысла бояться своей же крови, — старик усмехнулся. — Я надеюсь сделать её безопасной для остальных.
— Почему вы не спросите у детей: хотят ли они стать такими же, как я? — возмущённо закричал я.
— Я всегда говорю с детьми, когда спасаю их. Они в курсе, что пути назад нет. Тоже самое я говорил и тебе на Амаране.
— Вы спасаете детей, чтобы сделать из них подопытных! — от злости я почти во весь голос кричал.
— Я даю им лучшую жизнь! Да если бы не я, они бы умерли уже давно в том аду, что творится на их планетах! — в сердцах вскричал Гемилион, достал автоматический шприц, и по нажатию кнопки в него набралось содержимое из ампулы. — Ты готов?
— Да, — ответил я с недоверием, но ради избавления от боли уже готов был рискнуть.
— Боль пройдёт в течении пяти минут, ты будешь в сознании, так что мы всё сделаем вместе.
Я почувствовал облегчение уже через пару минут после укола и смог присесть. Гемилион приложил свою карточку от двери к ошейнику, предварительно набрав на ней какой-то код, и тот раскрылся на три части, но всё ещё соединялся с моей кожей.
Старик взял обычный скальпель и стал срезать прибор с моей шеи. Больно не было, только кровь полилась и залила верх белой рубахи, что была на мне, как и обычно. Потом доктор смочил бинты в голубой жидкости и обмотал мою шею. Я почувствовал легкую прохладу, и кровь больше не текла. С правой рукой он проделал тоже самое. С неё содралась почти вся кожа, так что я мог разглядеть мышцы ладони. Гемилион достал что-то из холодильника и объяснил, что положит на рану специальную биологическую плёнку, из которой потом восстановится моя кожа. Он вырезал два нужных лоскутка, один из которых приклеил к шее, а другой — к ладони.
Доктор сказал, что наденет мне новый ошейник через пару недель, когда я обрасту своей кожей, и добавил, чтобы я никому не смел рассказывать про его исследования, иначе ему придётся выкачать всю мою кровь до капли и сбросить тело в открытый космос. Я испугался его безумных глаз и обещал молчать. После моего согласия, он наложил бинты на шею и руку.
До каюты я уже смог дойти сам. Валекиан с нетерпением ждал меня. Мы сели на кровать, и он стал расспрашивать:
— Что с тобой делал доктор? Он сам снял с тебя ошейник? — сосед показал на мою шею.
— Обработал раны и убрал боль. Он сказал, что новый ошейник наденет потом. Но это не важно, — я выдержал паузу. — Мы должны избавиться от доктора, чтобы он больше никому не навредил.
— Но как?! Мы же все закончим, как Лукас, с этим ошейником! — он с силой всплеснул руками.
— Зелёный провод!
— Что? Какой ещё провод? — Валекиан смотрел на меня, как на сумасшедшего.
— Лукас сказал резать красный провод в его ошейнике, и это не сработало. Значит, мы обрежем зелёный, — чётко и уверенно ответил я.
— Ты предлагаешь деактивировать ошейники всем детям так, чтобы доктор этого не заметил? — сосед всё ещё смотрел на меня выпученными глазами.
— Да, мы выберем нужное время и сообщим всем заранее. Нужно будет сделать всё тихо и после отбоя.
— А как ты собрался убрать доктора? Кто тогда будет управлять кораблём? Я не хочу умирать тут от голода! — возразил Валекиан, нахмурив брови.
— Об этом я ещё не думал. А кто сейчас управляет?
— Доктор сам настраивает курс. Ему иногда помогает в рубке Куагон с планеты Милитра.
— Значит, мы всё у него и выясним!
Я был твёрдо уверен в своём намерении, хотя и обещал себе больше никого не убивать. Воспоминания об убитых людях часто приходили ко мне по ночам. И там я делал это снова и снова. Каждый раз оцепенев от ужаса. Но убитые мной капитаны не сделали мне ничего плохого, а доктор безжалостно обрекает невинных детей на смерть! Как позволить оставить в живых человека, на чьей совести десятки, а может, и сотни детских жизней? Конечно, его исследования могли привести к успеху, и он смог бы помогать людям. Но зачем им это такой ценой?
Несколько жизней ничего не стоят в масштабах Вселенной, и ты никогда об этом не задумаешься, только вот если ты сам или твои близкие к ним не относятся.
По пути на завтрак следующего дня мы обнаружили, что подлетаем к совсем необычной планете. Дети выстроились в ряд у иллюминатора и разглядывали её. Впереди нас была сотня других космических кораблей и все разные. Одни напоминали животных, типа кальмара или кита, другие имели форму круглой горы, как наш корабль. Они были разных размеров: от мелких орбитальных катеров до огромных межзвёздных лайнеров. Множество рядов космических кораблей стремились к планете, а какие-то улетали от неё.
У планеты не наблюдалось облаков, поэтому можно было разглядеть множество огней. Материков я тоже не заметил, словно она единый серый город, куда хочет попасть весь народ с кораблей. Суда пересекали голубое защитное поле вокруг планеты, оно раскрывалось большими окнами при их приближении.
Доктор нас заметил и тоже подошёл к иллюминатору. Стоя за спинами детей, он громко объявил:
— Мы должны свершить посадку на планете Домирон. После взрыва некоторые отсеки корабля повредились, и мы встанем там на ремонт. Выходить буду только я, и некоторым людям придётся зайти к нам для ремонта помещений. Вы не должны выходить из своих кают, пока здесь будут находиться рабочие. Запас еды и воды вам будут выдавать в столовой на завтраке каждый день, выходить можно будет после
