Виктор Тарнавский - Один миг жизни
- Не беспокойся, ни одной твоей тайны я не выдал. А президенту эта идея, кажется, понравилась. Так прямо и видно было, как в голове у него какие-то ролики закрутились. Завтра вечером он хочет тебя увидеть, так что заранее думай, что ты ему скажешь.
- То есть, отсюда мне лететь прямо в Реперайтер? - помрачнел Билон.
- Почему же?! - Собеско широко улыбнулся. - Сразу же после церемонии собирай вещи и жди меня перед входом в пресс-центр. Я организую транспорт, и мы вместе отправимся в Ойдевиз. Высадим тебя где-нибудь на окраине, ты решишь все свои вопросы и уже со своей собственной рожей вернешься к нам. После этого летим в Сухую Балку, где ты представишь меня своей невесте. Там, наверное, и заночуем. А завтра днем спокойно полетим в столицу - так сказать, пред ясны очи господина президента.
- Э-э-э... Кен, ты все хорошо рассчитал? - осторожно спросил Билон. - Мы же все-таки в Гордане, а она, как бы сказать... большая. Тут, как ты описал, может, будет и больше пяти тысяч километров.
- Всего то? - Собеско откровенно развлекался. - Понимаешь, я тут одного знакомого пришельца попросил. Вот он и пообещал предоставить скоростной катер с пилотом.
- Пришельца?! - Билон насторожился. - Какого еще пришельца?! И с чего это он вдруг к тебе такой добрый?!
- Да нужен я ему, наверное, - Собеско прищурился. - Он вообще-то из ученых, но какая-то серьезная шишка. Теперь, получается, у меня перед ним небольшой должок.
- Что же он потребует взамен?! - окончательно встревожился Билон.
Собеско хлопнул его по плечу.
- Не волнуйся ты так. У нас с ним, как говорится, свои счеты. Не боись, преодолеем!
Седьмой час - Час Прозрений.
Дизайнеры проявили недюжинную креативность, объединив в одной экспозиции все отличительные особенности планеты Таангураи. Поэтому Белые Башни Ктаира были изображены на фоне сверкающей стены ледника, по правую сторону от них простиралась степь с бесчисленными стадами, а по левую - Ледовый океан с айсбергами. Довершал композицию дворец управителя со всеми его башенками, лесенками и каналами на переднем плане.
Что же, может, Кээрт хоть будет приятно увидеть свой родной дом. Для Кэноэ этот дворец с недавних пор прочно ассоциировался с заговором дядюшек и был очередным напоминанием о сложностях жизни.
- Давайте ненадолго отойдем в сторонку, - обратился генерал Эамлин к Реэрну.
Двое старых сослуживцев, решивших перекинуться парой слов во время ожидания кульминации торжественной церемонии - что может быть естественнее?
- Наверное, я должен извиниться перед вами за то, что сварганил ваше назначение, - вполголоса сказал Эамлин, когда они отдалились на достаточное расстояние от остальных.
- Пока все не так сложно, - нейтральным тоном заметил Реэрн. - И мне хорошо известно, что у судьбы не бывает бесплатных подарков.
- Как бы вам не пришлось заплатить слишком большую цену, - хмыкнул генерал. - На Филлине что-то неладно. Я буду покидать эту планету с тяжелым сердцем.
- Вы имеете в виду те странности, которыми сопровождалась подготовка к сегодняшней церемонии?
- Странности? - переспросил генерал. - Хм, ну и умеете же вы выразиться! Да, провокации, покушение на его высочество, захват Императорской Яхты, теперь эта непонятная диверсия, в которой погибла секретарша принцессы... При желании все это можно назвать странностями. Перед церемонией пролилась кровь. Это плохой знак!
- Вы считаете, что кровь здесь еще прольется? - уточнил Реэрн.
Генерал еле слышно вздохнул.
- Всё ж вы понимаете, Реэрн. К чему тут лишние слова? Соперничество в верхах было всегда. И случалось, что оно оказывалось... не бескровным. Но, пожалуй, никогда на моей памяти все не происходило так открыто и нагло!
- Кто-то торопится, - заключил Реэрн. - Я ожидаю здесь новую заварушку где-то через полгода, в крайнем случае - год. Скорее всего, это будет нападение местных. Только не могу понять, зачем...
- Никто не знает, - буркнул генерал. - Гдоод предпочитает играть втемную. Филлина для него чрезвычайно важна, но даже мне не известно, почему и для чего.
- Но есть ли такое, что полезно будет знать мне?
Генерал сделал долгую паузу, буквально буравя Реэрна взглядом.
- Только строго между нами, - наконец сказал он. - За Филлиной есть обитаемые планеты, это точно. О них нет абсолютно никакой информации, но что-то мне подсказывает, что через некоторое время у вас будет возможность познакомиться, так сказать, с первоисточником. Поэтому советую: будьте готовы ко всяким неожиданностям, смотрите в оба и не расслабляйтесь!
Восьмой час - Час Рассвета.
Здесь можно было немного расслабиться. Филиты, готовя экспозиции, призванные отразить их цивилизацию, избрали в качестве очередного сюжета строительство дома. Не величественного и помпезного дворца или храма, а обычного жилого дома, предназначенного для простых людей. Колонны, балки, перекрытия, стены с оконными проемами, выложенными из белого и розового кирпича, начинались внутри зала и продолжались на исполинской фреске. Там же были изображены стрелы строительных кранов и рабочие в синих спецовках и желтых касках. Кэноэ почувствовал, как он почти слышит их веселые голоса.
Именно такой, наверное, и должна была выглядеть нормальная жизнь филитов, которую он так и не увидел во время краткого визита на эту планету. Но от того, что он хотя бы чуть-чуть прикоснулся к ней, ему стало как-то спокойнее и радостнее на душе.
Лика Ранси словно лучилась изнутри тихой радостью.
- Все в порядке! - известила она. - Ребенок развивается нормально! Мне даже не надо ложиться на сохранение.
- Ну вот, видишь, все хорошо! - обрадовалась Рита Рэстан. - У нас в Гордане неплохая медицина, особенно, когда есть деньги.
- Ой! - сразу же смутилась Лика. - Я же ничем не могу тебе...
- Прекрати это! - решительно скомандовала Рита. - Денег у меня и так больше, чем я могу потратить. И вообще, спецназ своих не бросает! Тем более, что ты - жена друга Кена, можно сказать, почти член семьи!
Девятый час - Час Желаний.
В этом зале дизайнеры сделали кусочек пустыни. Гряды дюн, уходящие к затянутому желтовато-серой пеленой горизонту, редкая поросль сухих жестких былинок на вершинах барханов, торчащие из песка зеленоватые шары, мохнатые от множества колючек. Картина была грозной и чем-то завораживающей.
Так или иначе, выбор экспозиции был глубоко символичным. Ибо сказано в одной мудрой книге: "Подобной пустыне бывает та душа человеческая, кою иссушает неугасимый огонь неутолимых желаний"...
Старый рудничный поселок был давным-давно покинут. Бывшие улицы и дворы заросли кустарником, заборы были давно разобраны на дрова, крыши провалились. Мостик, когда-то переброшенный через речушку, рухнул от старости, и порыжевшие от ржавчины рельсы змеились прямо над зияющим проломом.
Тем не менее, именно это место несколько недель тому назад выбрал для жилья одинокий старатель, обосновавшийся в одном из более-менее сохранившихся домов. Он натаскал туда ящиков, тряпья и обломков мебели и сложил из камней очаг, а чудом сохранившаяся скрипучая колонка снабжала его чуть мутноватой, но пригодной для питья водой.
Целыми днями старатель копался в отвалах старого медеплавильного завода, выискивая в грудах шлака загрязненные примесями медные капли, оставшиеся от неудачных плавок. Медь была в цене, и его добычи, сбываемой в небольшом городке неподалеку, хватало на еду и дешевое горькое пиво местного заводика.
Имя старателя никто не знал. Этого невысокого щуплого мужчину неопределенного возраста в городке даже немного побаивались и считали его помешанным. Он никогда ни с кем не общался, но частенько говорил сам с собой, выкрикивая что-то несвязное визгливым голосом. А железный ломик, который он постоянно таскал, и нехороший блеск в глазах удерживали от стычек с ним местных хулиганов. На старые отвалы никто не претендовал - в округе хватало и более прибыльных занятий, поэтому старателя просто оставили в покое.
Наверное, если бы жители городка узнали, о чем думает этот человек, они бы окончательно убедились в его безумии. Одинокого старателя сжигала страсть. Он исступленно мечтал о том, что однажды груда шлака распадется под ударом его ломика, а внутри ее окажется золото! Настоящее, не поддельное золото, которое можно будет превратить в богатство, достаток, роскошь, а главное, - женщин, которых он тоже страстно желал. Правда, найти женщину в шлаковых отвалах он не мечтал - даже безумие должно быть правдоподобным.
На катера пришельцев, пролетевшие прямо над ним, он не обратил внимания. Они летали здесь часто и давно примелькались. Но что-то вдруг заставило его поднять голову, и он увидел, как из одной из летающих машин что-то выпало. Не помня себя, он бросился бежать к месту падения - ведь пришельцы могли потерять нечто ценное. Обогнув язык отвала, он продрался через кусты и... едва не споткнулся о женщину, лежащую у подножья осыпи. Вся покрытая темно-синей кровью, в разорванной и испачканной одежде, она все равно показалась ему невероятно красивой и желанной.
