Сергей Михайлов - Зорн. Академия
Кротов стоял на палубе, широко расставив ноги, и улыбался. В этот час он забыл про то, что плывет по чужой реке на чужой планете; про смерти и боль, наполняющие этот мир; про Ранзу и Джерези, и даже про Землю, и про родных оставшихся там. Душу наполняла красота просыпающегося дикого мира. Еще несколько минут назад, безраздельно владевшая всем темнота, начала уходить, уступая место новому дню. В той стороне, куда текла эта река, небо разгоралось все ярче. Берега проступали, разделяясь на обрывистые склоны, галечник и лес над ними. Завороженный таинством рождения дня, он не заметил, как к нему подошла Ранза. Очнулся только тогда, когда руки девушки обхватили его сзади.
— Правда красиво… — прошептала девушка.
Он кивнул, соглашаясь. Потом повернулся к ней, и не удержался — тоже обнял и поцеловал. Ранза прильнула к нему. Блин, что я творю! Еще в любви признайся! Козел, обманщик! Кротов быстро разжал объятья, и, стараясь развеять эту атмосферу, заговорил:
— Чувствуешь как тепло?
Ранза неохотно отстранилась, и отсутствующим голосом подтвердила:
— Да, мы же все ближе к теплым краям.
Было видно, что думает она совсем не об этом.
Но Кротов сказал верно. Истаивающая ночь была наполнена теплом. При этом не тем теплом, когда после зимы подует весенний ветерок съедающий снег, и организм, привыкший к зиме, вдруг почувствует порывы совсем не остужающие тело, а наоборот ласково греющие его. Нет — сейчас в воздухе чувствовалось, что ночь — летняя. Конечно, по меркам Кротова. Градусов двадцать, решил он. Интересно, что будет, когда выглянет солнце?
А оно, должно было вот, вот появиться над лесом. Стало совсем светло. Ночные птицы, носившиеся вокруг лодки, исчезли. Зато им на смену пришел хор голосов из леса с обеих сторон реки. За одну ночь все изменилось. Чем дальше они уплывали от гор, тем богаче становилась природа. В птичьем клекоте, скрипе и цоканье, Сергей различал звуки, явно издаваемые животными крупнее. Кроме, уже слышанных мычания неведомого зверя, и лая каругов, появилось еще множество животных звуков.
— Я тебе обещаю, — Сергей обернулся к Ранзе. — Сегодня у нас будет мясо.
— Я не сомневаюсь в этом, — мягко улыбнулась она в ответ.
Черт, кто подменил её? Сергей смотрел на девушку, и не узнавал её. Куда делся армейский капрал, готовый загонять взвод, ради красивого прохождения?
— Надо будет пристать к берегу. Когда остановимся?
— Сергей, давай командуй ты, — неожиданно сказала она.
Да, с девушкой что-то происходит. Кротов, не показал, что удивлен.
— Слушаюсь, командир!
— Сережа, перестань! Я не люблю, когда ты придуриваешься.
Он смутился.
— Извини, больше не буду.
Когда выглянувшее светило высушило росу на прибрежных зарослях, землянин направил лодку к небольшому мыску, покрытому травой. К, его удивлению, она была зеленой. Ну, Тарантос, не все я о тебе знаю, Сергей покачал головой, надо же за одну ночь из начинающейся весны в лето!
Кротов проломился через вездесущие кусты, и обошел небольшой участок вокруг мыска. Благодать, благодатью, а про разведку забывать нельзя. Хотя, ему все труднее было заставлять себя держаться, как положено в разведвыходе. Ласковое солнце, спокойная молчаливая река, красивый оживший лес, и главное — любящая девушка рядом — все это расслабляло. Казалось он в отпуске от бесконечной войны, путешествует в свое удовольствие. К, черту! Надо гнать такие мысли. Испорченный постоянным ожиданием опасности, мозг никак не хотел принимать эту случайную прекрасную передышку. Но, организм побеждал. Тем более, спутница, казалось, полностью приняла это состояние. Ранза даже не прикоснулась к игольнику, когда они пошли на берег. Кротов отметил это, но ничего не сказал.
Когда они перекусили вчерашней рыбой, Сергей заметил, что Ранза совсем расслабилась. Она лежала прямо на траве, и бездумно смотрела в небо. На лице блуждала счастливая улыбка. Кротов знал это состояние. Такое бывало, когда из «войны» они возвращались в часть. Обманчивое чувство полной безопасности расслабляло. Хотя, умереть в палатке лагеря, шансов было лишь чуть меньше, чем при выходе.
— Ранза, я пойду, все-таки попробую поохотиться. Ты, пожалуйста, больше не рыбачь, а то, мы и прошлый улов съесть не можем.
Она, не открывая глаз, заулыбалась шутке. Потом перевернулась на живот, и посмотрела на Кротова.
— Сережа, а давай сегодня не поплывем дальше. Устроим себе отдых. Посмотри, какая красота вокруг, и погода балует.
Раз, нас никто не ищет, почему бы и нет, подумал он.
— Хорошо! Тогда расслабляйся! Но, не забывай — мы в диком лесу.
— Иди, иди, командир, — улыбнулась она. — Не забуду.
Лес изменился. «Резиновые» деревья стали выше и мощнее. Теперь не только они царили вокруг. Появились и новые. Сергей не стал рассматривать, что это за растения, но отметил общее — листья у всех деревьев стали шире и крупнее. Да, и, краски словно обновились, все было сочным, все цвета налиты полной мерой. Каждый цвет: зеленый, коричневый, красный — все играли полной палитрой оттенков. Солнце, греющее сверху, пробивалось вниз редкими яркими пятнами. Сейчас бы, включить «хамелеон» — в этом цветном кавардаке, хрен бы кто меня увидел.
Появившийся подлесок — тонкие, в палец, стволы какого-то растения кучками, словно кто-то бросал сразу горсть семян, тянулись из высокого ковра темной коричнево-зеленой травы. На высоте чуть выше роста человека, они распускались пучком коричневых листьев, и были похожи на большие кисти на длинной ручке.
Все это замедляло движение. Кротов сначала пошел вглубь леса. Стараясь не создавать шума, он двигался осторожно, но со всей возможной скоростью. Он не собирался устраивать многочасовую охоту, выслеживая лучшего зверя. Убью первое попавшееся, думал он, лишь бы появилось. Анализируя по привычке, свое нежелание задерживаться в лесу, он понял, что это связано с девушкой. Его тревожило то, что она так и не прониклась тем, что беда возможна даже в этом безлюдном лесу. Да, на войне всегда забываешь, что не только люди опасны. Сергей рассмотрел в свое время только крупных местных хищников, но наверняка, есть и поменьше, и всякие мелкие гады, которые тоже могут навредить. Чем дальше он уходил от лагеря, тем неспокойнее становилось у него на душе. Даже любимое занятие — охота, не привлекало. Блин, да, что это со мной. Нервничаю как баба. Может, я в лес боюсь идти? Но эту мысль он отбросил как не заслуживающую обдумывания.
Он уже почти решил вернуться, как вдруг в яме, особо буйно заросшей травой и кустарником, ему показалось движение. Кротов замер. Беззвучно, миллиметр за миллиметром он тянул игольник к плечу. Направив ствол в сторону показавшегося движения, он зажал нижнюю губу верхней и резко свистнул. Есть! Из зарослей метнулся зверь. Он ломился вправо, по пологому склону, пытаясь скорей выскочить из ямы.
Еще не разглядев через заросли, что это за зверь, Сергей провел стволом вправо вверх, ловя животное в прицел, и выстрелил. Игла, способная пробить с близкого расстояния даже армейскую броню, гарантировано сделала свое дело. Зверь не успел даже вскрикнуть.
Не опуская игольник — чем черт не шутит, не на Земле нахожусь — направился к убитому зверю. На ходу он оглядывался, никто не спешит на помощь собрату?
Он уже почти подошел к трофею. Тушу, завалившуюся в траву, разглядеть было еще не возможно, но действие иглы было видно во всей красе. Кусты и трава были забросаны ошметками темно-красной плоти, и забрызганы кровью. Тьфу, черт! Кротов даже выругался. Настолько эта картина не соответствовала прекрасному дню вокруг. Но, следующий шаг он так и не сделал. Страх пронизал тело. Кротов замер. Страх был не его. Впервые он так сильно чувствовал чужую эмоцию. Это Ранза!
Мгновенно забыв об убитом звере, он помчался назад. Теперь было не до осторожности. Он не мог разобрать, что именно пугает Крик. Но, угроза была явно смертельной. Сергей обливался холодным потом, словно сам только что сорвался со скалы, и висел сейчас на одной руке над пропастью. Предтечи хреновы, думал он на бегу, лучше бы научили меня мысли читать — сейчас уже все бы знал.
Он не ожидал, что ушел так далеко. Бежал уже, казалось, вечность, а до берега так и не добрался. Наконец, среди стены деревьев появились просветы. Лес кончался. Скоро река. Кротов сбавил скорость. Перейдя на быстрый мягкий шаг, он со всех сил вслушивался в звуки леса, пытаясь выудить, что-нибудь необычное. Но, природа жила своей жизнью. Дребезжали и скрипели птицы, раздавались крики, мычания и лай зверей, и не в одном из них не чувствовалось предсмертного страха.
Кротов уловил запах эмоций еще кого-то. Зверь! В этом фоне не было даже намека на разумность. Эмоции были глубинные, прямые и чистые как выстрел. Голод, боль, боязнь и желание схватки. Над всем преобладало чувство голода — невозможного, постоянного, изматывающего. И радость скорого насыщения. Землянина даже передернуло — казалось, он почувствовал вкус свежей горячей крови.
