Геннадий Иевлев - Посланник
Войдя в кают-компанию, он увидел, что в ней находятся лишь два техника его команды, которые таскали по кораблю тело Хоррста. Они сидели в креслах в пол-оборота друг к другу и о чём-то негромко переговаривались. Стол перед ними был чист. Появление Дакка осталось ими незамеченным.
— Где остальные? — Громким голосом, поинтересовался Дакк.
Техники разом повернули головы в его сторону.
— Спят. — Произнёсший это техник, дернул плечами. — Их смена закончилась.
— А вы?
— Вообще-то нам положено быть в главной рубке, но ты…
— Я принял вектор пути и уже сориентировал по нему корабль. — Заговорил Дакк, перебивая техника. — Можете все отправляться в саркофаги. Время — ровно восемнадцать лет со вчерашней даты.
— Но по инструкции… — Заговорил второй техник, вставая.
— К чёрту инструкции. — Дакк постарался вложить в свой голос нотки недовольства. — Я ваша главная инструкция. Я сказал, всем спать, значит — всем спать. Сейчас здесь делать нечего, а вот тогда придётся побегать. Будите остальных и все отправляйтесь спать. Через час проверю. — Он снял с шеи оружие и шагнув в сторону, указал рейдом на проем двери. — Пошли отсюда.
Пожав плечами и состроив недоуменные гримасы, техники направились из кают-компании.
Выйдя вслед за ними, Дакк направился в каюту капитана. Ложиться в анабиоз, по крайней мере в ближайшие дни он не собирался.
Оказавшись в каюте, Дакк положил рейд на стол и принялся за тщательное изучение каюты, так как в информационном поле Второтта о ней, практически, никакой информации не было, словно он и не был здесь ни разу, но к своему недоумению, Дакк ничего существенного в ней не нашел — это была обычная жилая каюта с небольшой станций связи на столе. Это было более, чем странно, так как на кораблях его галактики, как военных, так и гражданских, каюта капитана всегда представляла собой уменьшенное отражение зала управления и капитан всегда владел состоянием корабля в реальном времени.
Осмотрев каюту, он с чувством досады уселся на диван и откинувшись, прикрыл глаза и принялся за очередное изучение информационного поля своего нового носителя, все же надеясь прояснить загадку "Серпереса"…
Дакк открыл глаза. Было сумеречно. Он привычным движением приподнял руку и тут же хмыкнул, но хронометр оказался на месте. На сколько он смог сориентироваться, его сон длился около полутора часов. Поднявшись — он непроизвольно потянулся и мысленно чертыхнувшись, направился из каюты. Никакой отгадки "Серпереса" в информационном поле Второтта найти не удалось и он был в какой-то степени раздражён.
Оказавшись в коридоре, он, вдруг, услышал громкие крики доносившиеся из открытого дверного проёма медлаборатории. Он направился туда и чем ближе подходил, тем отчётливей и громче становились крики, к которым стали добавляться какие-то глухие звуки, похожие на звуки ударов. Оказавшись в проёме двери он замер на пороге — два техника, громко крича, нещадно лупили друг друга кулаками. Их лица уже были разбиты до такой степени, что при каждом ударе кулака соперника кровь из них фонтами брызг разлеталась во все стороны. Белый пол медлаборатории уже был изрядно испачкан. Ещё два техника стояли по сторонам от дерущихся, молча наблюдая за ними. Следов побоев на их лицах не наблюдалось.
Не раздумывая, Дакк разделил свое поле и ткнул им в головы дерущихся. Их ноги тут же подкосились и они рухнули на пол. Два других техника, тут же приподняв руки и сжав кулаки, двинулись навстречу друг другу.
— Прекратить бардак! — Громко произнёс Дакк приподнимая руку. — Я приказал всем спать!
Техники тут же замерли и повернули головы в сторону двери. Их руки опустились и они замерли, словно окаменели.
Дакк уже понял, что происходило — шла борьба за то, чья команда уйдет спать последней. Дело было в том, что процесс анабиоза у гортов был автоматизирован не в полной мере и присутствие стороннего наблюдателя было желательным.
— Взяли их… — Дакк ткнул указательным пальцем в лежащих на полу техников. — И спать. — Он вытянул руку в сторону анабиозных камер. — А вас сам уложу.
Техники, опустив головы, направились к лежащим на полу и взяв их за шиворот, потащили к камерам. Их возня затянулась надолго и Дакку пришлось наблюдать за ними не менее часа, но он терпеливо стоял в проёме двери, не двигаясь с места и лишь когда за двумя последними техниками опустились крышки камер, он подошёл к ним и убедившись в их герметичности, направился прочь. Он вдруг захотел есть.
Полазив по шкафам кают-компании, он к своему недовольству отметил скудность пищевых запасов — их ему хватит не более, чем на год. Значит ему тоже предстояло ложиться в анабиоз. Конечно, он мог бы усыпить лишь свой носитель, а сам бодрствовать, но почти восемнадцать лет жить без носителя он не хотел.
Оставив решение этого противоречия на потом, он взял несколько упаковок с продуктами и съев их содержимое и запив тоником, направился в зал управления, удостовериться, что корабль точно следует заданному курсу.
Зал управления встретил его мраком — видимо система слежения, в отсутствие здесь живых организмов, решила сэкономить, приглушив освещение, которое, однако, при появлении Дакка, не восстановилось.
Дакк громко хмыкнул, но тут же изменил свое желание — перед его глазами предстала величественная картина пространства, отображаемая пространственным сканером, которую он уже успел подзабыть. Завороженный, он сел в кресло и уставился в совершеннейшее создание Природы мироздания — галактику гортов: "Серперес" уже удалился от неё и она теперь двумя большими раскинутыми звездными рукавами сияла в нижней части экрана во всей своей красе.
Своими очертаниями галактика показалась ему знакомой, но как он ни старался, найти её в своём информационном поле не смог. Мысленно выругавшись, за свою слабую внегалактическую энциклопедичность, он вызвал пульт управления и убедился, что пространственный вектор корабля тот же, что он и задал и что корабль ускоряется хорошим темпом, в то же время отметив, что несмотря, что его скорость уже составляет несколько световых, пространственный сканер прекрасно справляется со своей задачей. Полюбовавшись некоторое время величественной галактикой гортов, Дакк покинул зал управления.
Оказавшись в коридоре, он покрутил головой по сторонам, пытаясь определиться, чем заняться? Поразмышляв, он решил обследовать корабль, так как Второтт, если можно было судить по его информационному полю, знал его слабовато: в большей степени верхний уровень и весьма поверхностно нижний. Повернувшись, Дакк направился к лестнице, решив, что лифтом пользоваться совершенно не к чему, так как времени у него более, чем достаточно.
Оказавшись на нижнем уровне, он с удивлением отметил, что он гораздо интереснее верхнего — это был своего рода огромный ангар, заполненный всевозможной, как летательной, так и наземной техникой, предназначенной для ведения военных действий наступательного характера.
Большую часть ангара занимали три огромных спула, стоящие поперек, с торчащими из них бесчисленными разнокалиберными орудийными стволами. Были здесь и с десяток краппов, среди которых особенно выделялся один — он был больше остальных и имел более яркую расцветку и вероятно предназначался для кроссора. Находилось здесь и множество наземной техники, в своем большинстве колёсной, что немало удивило Дакка, так как до сих пор ничего подобного в галактике гортов он не встречал. Практически вся наземная техника несла на себе какое-то оружие, а некоторая даже имела целые связки стволов, но грозный морт он увидел лишь на одной из машин, что тоже было странным. Находились здесь и стеллажи, забитые индивидуальным оружием, в основном рейдами, от небольших, до огромных, не менее, чем раза в три превосходящих по размерам рейд, который достался ему от Аттаракса. Были здесь стеллажи с чем-то ещё непонятным, что могло быть чем угодно. Чувствовалось, что бешеные приготовились к вторжению основательно.
Но все же, навряд ли, они могут рассчитывать на серьёзный успех в галактике зевсов. Всплыли у Дакка саркастические мысли. Пара космических заградителей без особого труда превратит их десант, со всей их разнокалиберной техникой в ужасную субстанцию из плоти и металла.
Если только… Дакк поднял голову и посмотрел в потолок. Не подоспеют их другие корабли. Сколько их всех придёт — сто, двести, тысяча? Проклятая неопределённость. Может зря я поспешил?
