Юрий Иванович - Уникумы Вселенной
А там действительно все поражало роскошью, элегантностью и свежими запахами. Роскошь была всюду: в стоящих на возвышении тронах – императора и царя; в временно сооруженном храмовом алтаре; в невиданных золотых светильниках и в двух креслах-тронах, которые уже были использованы молодыми при помолвке. Только теперь они стояли не друг напротив друга, а рядом. Элегантностью удивляли искусно инкрустированные резьбой плитки пола и стен, по идеальным прямым выстроенные стулья и скамьи для знати и искусно расположенное освещение. А неслыханное благоухание исходило от десятков тысяч самых диковинных цветов, украшавших все стены. Вдобавок они свисали экзотическими гроздьями и венками с потолка, цепляясь за переливающиеся изумрудами гирлянды.
Оформители постарались на славу. Даже сам император, обошедший дворец ранним утром, признался, что никогда не видел тронный зал в таком поразительном убранстве. И даже посидел минут пять на троне, любуясь открывающейся с возвышенности перспективой. При этом он о чем-то перешептывался со стоящим рядом Саэлро и радостно улыбался. По всему было видно, что он доволен. Да и здоровье Дайви Садивана явно пришло в норму, он опять твердо встал у руля власти. Возможно, не всем придворным это нравилось, но виду никто не подавал. После исчезновения нескольких недовольных из числа сторонников покойного жреца Райгда мало кто осмелился бы хоть чем-то не понравиться императору. Наоборот, все слишком чрезмерно выказывали свое расположение. Их лесть порой раздражала. Но император прожил много лет и умел прекрасно сдерживать эмоции. Естественно, когда это было необходимо. Вот и сейчас, видя, как он улыбается, сидя на троне, многие думали, что он всем доволен. На самом деле Дайви говорил со слугой о вещах, которые должны были в скором будущем очень опечалить некоторых слишком уж льстивых придворных.
– Ты только посмотри на них, Саэлро! А ведь когда я лежал, прикованный к постели, никто из них ко мне что-то не рвался. Или их ко мне не подпускали?
– Да что вы, ваше величество! Я вам докладывал обо всех, кто желал с вами встретиться. К примеру, князь Барги к вам заходил по два, а то и по три раза на дню. Без всяких проблем. Может, кто-то кому-то и запрещал, но мне об этом ничего не известно.
– Ничего! После свадьбы я их всех прижму! Все расскажут о друг дружке как миленькие! А пока – пусть радуются! Нет, ты глянь на этого маркиза! – Не убирая улыбки с лица, император приветливо помахал рукой кому-то из придворных, толпящихся у входа в тронный зал. – Как стелется! А ведь Райгд ему недавно новое поместье в дар передал. И за какие такие заслуги, спрашивается? Без моего ведома!
– Не знаю, ваше величество! Но я прекрасно помню о другом, – Саэлро почти не боялся сердитого императора, – вам очень вредно волноваться. Врачи настаивали, что вам надо еще как можно больше отдыхать.
– Знаю я, знаю их советы! Вначале уложат в постель, а потом лекарствами закормят! Хорошо, если не ядом!
– Как вам не стыдно! Ведь Вителла и Бензик вас на ноги поставили.
– Ладно, ладно! Я не их имел в виду, ты ведь знаешь. Просто как вспомню, каким я был еще недавно – даже в спальню заходить не хочется. Страшно… – Император Дайви непроизвольно вздрогнул и переменил тему: – О Творец! Сколько сегодня хлопот предстоит! Скоро прибудет Мухкантеоп, пойдем готовиться к его встрече. Этот хитрый лис хочет под шум свадебной музыки вырвать у меня несколько кредитов. Как бы так придумать, чтобы он и не обиделся, и на поводу у него не пойти? А?
И худощавый император, опершись на руку своего старого, но еще сильного телом слуги, удалился во внутренние покои.
Лишь в одном месте, в противоположном конце длинной галереи, идущий впереди Юниус заметил свет, а потом и движение каких-то фигур. Он и Абелия, тут же выключив свои фонари, участок пути прошли почти в темноте. Больше их никто не побеспокоил, и они даже приятно удивились, когда всего через час от начала спуска добрались до цели своего рискованного путешествия. Они остановились в комнате внушительных размеров, половина которой была занята возвышающимися ваннами, вырубленными прямо в породе и заполненными водой. Ванны были непонятно большими, примерно три на шесть метров каждая. Хоть по стенам и потолку комнаты кое-где змеились разнокалиберные провода, лампы или светильники отсутствовали. Видимо, демонтировали. А ведь по сведениям того, кто составлял план, раньше они здесь имелись. Но сейчас это было не важно. Для задуманного представителями Хрустального города эксперимента вполне хватало и фонарей.
Первым делом Юниус принял еще одну таблетку. Уже шестую за последние несколько часов. При этом он ссылался на Бензика:
– Он говорил, что избыток не повредит. Даже лучше, чем недостаток.
Затем уложил свой багаж подальше от воды, у стены, и стал раздеваться до плавок. Фонари они установили так, чтобы было как можно больше света. Предотвратив случайность их намокания. Их средства освещения являлись самыми современными и мощными, какие только могла создать Океания. Без подзарядки и замены они могли давать свет в максимальном режиме почти сутки. А при экономии – пятьдесят часов. Абелия тем временем плотно закрыла входную пузыритовую дверь и заблокировала изнутри кремальеру. Усевшись на край емкости-ванны, она чуть ли не с ужасом наблюдала за приготовлениями своего компаньона.
– Я бы на такое не решилась! – призналась она. – Для этого должен отсутствовать инстинкт самосохранения. Тебя раньше никогда не посещали мысли о самоубийстве?
– Нет, с психикой у меня все в порядке! Твои намеки на мою умственную ущербность полностью беспочвенны. – Юниус с улыбкой нагнулся над водой и посмотрел на свое отражение. – А инстинкт у меня развит! Даже слишком! Не хочу быть высокопарным, но чувство долга у меня развито сильней. Раз надо – значит, надо!
– И не боишься? А вдруг что-то не получится?
– Боюсь… немного. Но что толку, если ты меня еще больше пугать будешь? – Он неожиданно взял ее руку и слегка сжал своими ладонями. – Многое зависит от тебя, и я уверен, что ты справишься. Главное, не теряй присутствия духа. Ты ведь можешь! Помнишь, как тогда, на пристани, ты от меня избавилась?
Абелия вначале смущенно опустила глаза, но тут же подняла голову и встретилась с ним взглядом:
– Сам виноват! Напросился!
– А сейчас не только напрашиваюсь, но и обстоятельства вынуждают. Да и цель у нас теперь одна. Согласна?
– Согласна! – Возникшее вначале желание выдернуть свою руку из его ладоней теперь прошло, и она почувствовала даже приятную расслабленность от мужского прикосновения. – Но если в первый раз не получится, может, не будем делать более продолжительное утопление?
– Он утверждал, что получится. Разум отделяется от тела в момент, когда человек теряет сознание. Поэтому чем быстрее я «вырублюсь», тем действенней получится опыт в первый раз. А там посмотрим, как быть, по результату. Договорились?
– С трудом могу поверить, что я здесь. Что я шпионю, выведываю чужие секреты. Участвую в неправдоподобном эксперименте и, что уж вовсе странно, полностью с тобой соглашаюсь.
– Ну вот и прекрасно! Тогда приступаем немедленно!
Еще раньше они договорились произвести два утопления. В первом Абелия отсчитает всего лишь две минуты с момента потери сознания Юниусом и вытащит его из воды. Так они решили перестраховаться. Если эффект отделения разума наличествует в здешней среде, значит, будет большая уверенность в последующих действиях. Двух минут вполне достаточно для полета сознания и попытки осмотреться со стороны. Если оживление не будет наступать, Абелия без особых проблем успеет сделать искусственное дыхание и просто-напросто вернет Юниуса к жизни. Как делают это со многими и многими тонущими или уже утонувшими людьми. В пределах этих минут деятельность мозга кардинально не нарушается даже при полной остановке сердца и отказе всей дыхательной системы…
И лишь во второй попытке они хотели опробовать утопление с большим временем, хотя бы минут пятнадцать. Дабы полностью удостовериться в чистоте эксперимента.
Советник залез в ванну и встал там по пояс в воде. Хоть он настроил себя самым решительным образом уже давно, сделать последний шаг было непросто. Чтобы поскорее избавиться от сомнений, он схватил с борта заранее приготовленный камень – и погрузился в воду. Инстинкт самосохранения в нем все-таки был очень силен. Желание дышать стало нетерпимым, и тело его рванулось наверх. Даже силы Абелии не хватило бы, чтобы удержать это тело под водой. Хоть она и старалась изо всех сил, как они и договорились: давила ему на плечи. Почувствовав, что тело ему не подчиняется, Юниус заставил его напрячься и не двигаться, превратив себя в один большой комок мышц и нервов. Раздалось хриплое рычание, оборвавшееся коротким всхлипом. На поверхность вышло несколько пузырей воздуха – и все стихло. Тут же тело советника расслабилось, потеряло упругость и стало мягким до неприятности.
