10 лет спустя - Имран Муса оглы Магеррамов
– Откуда Вы узнали о диктофоне? – Смутилась она. – В машине камера?
– Нет, просто я Вас вижу.
– Интересно, как? Силой мысли?
– Да.
– Это возможно?
– Да. Как Вы сегодня уже успели убедиться, в нашей организации возможно и не такое. Выключите диктофон, я хочу Вам кое-что рассказать.
– Конечно. – Она меня обманула. Я все еще видел, как таймер на диктофоне наматывал секунды записи.
– Не обманывайте меня, пожалуйста.
– Хорошо. Всё. Я Вас слушаю. – На этот раз она остановила запись по-настоящему.
– Отлично. Итак, к вопросу о философии. Да, Вы правы, мы как вид чертовски примитивны и по всем законам естественного отбора не заслуживаем права на место под солнцем. Во Вселенной существуют такие силы, против которых мы даже на текущем уровне развития, со всеми доставшимися нам инопланетными технологиями, к которым Вы непременно получите доступ, если останетесь работать в конторе, совершенно бессильны. Да что там внешние угрозы – мы не можем победить элементарный страх. Страх неизвестности, боязнь всего того, что выходит за рамки нашего мироздания. Мы бежим от этого, чем и отсекаем возможности продуктивного развития. Мы – ошибка природы, которая существует только благодаря череде счастливых случайностей.
– Например?
– Я расскажу Вам об этом, когда Вы дослужитесь до старшего оперативника. У нас богатая база знаний по различным областям. Со временем это все достанет доступно Вам, и мне не придется отвечать на такие вопросы, потому как Вы сами найдете ответы.
– Как насчет лепрозория?
– Официально его не существует. Мы не ставим опыты на пришельцах, забудьте об этом.
– Тем не менее, Вы затеяли со мной беседу. Я не могу понять зачем? Я задаю Вам вопросы, а Вы отвечаете что-то в духе «У Вас недостаточно полномочий». Мне некомфортно общаться в таком ключе.
– Вероника, – Я прочитал ее имя в списке контактов в консоли, – поймите, я пытаюсь подготовить Ваше незрелое сознание к тому, что Вы можете увидеть или услышать в ближайшем будущем. По сравнению с ним сцена допроса братьев Родригес под гипнозом покажется Вам детской сказкой.
– Скажите, а Вы со всеми новыми агентами так болтаете? Или проблема в том, что я женщина?
– Перестаньте мыслить примитивными категориями, Вероника. Мы имеем дело с мирозданием, в основе которого лежат силы, совершенно нам не знакомые. Мы пытаемся их изучить, но, несмотря на страх неизвестности и осознание собственной ничтожности, мы пытаемся подчинить их себе, превратить в свое оружие. Задача Отдела 3 состоит в том, чтобы все страны, все лидеры и правительства были в равной степени снабжены этим оружием.
– Именно поэтому Вы не подчиняетесь напрямую ни одному правительству или спецслужбе?
– Да. Только так мы можем обеспечить паритет. Примитивно мыслящие дипломаты и их начальники слишком увлечены игрой в политику, чтобы понимать, что все мы, все человеческое сообщество, едины и равны перед лицом опасности извне.
– И какие технологии Вам уже известны? Или этот вопрос опять относится к категории запрещенных на текущий момент?
– Вы все быстро схватываете, Вероника.
– О чем я могу Вас спросить? У Вас все сводится к одному.
– Позвольте мне задать вопрос, Вероника.
– Я слушаю.
– Я Вам тут долго объяснял, за что стоит наша контора. Могу ли я надеяться, что Вы поняли status-quo?
– Да, шеф. – По ее голосу я почувствовал, как она улыбнулась. Ей это очень шло.
– Отлично. В таком случае, buenos noches, señora, или как там у Вас в Мексике говорят?
– А у Вас, сейчас утро?
– Да, раннее утро.
– Тогда просто до свидания.
– До свидания. – Я переключился на телепатию и передал ей:
«Берегите себя, Вероника».
– Это что, очередной трюк?
– Можно сказать и так. До встречи.
– Всего доброго. – Она положила трубку.
Думаю, я разжег в ней энтузиазм работать на нас дальше. На фотографии в досье она очень мило выглядела, несмотря на свой возраст (39 лет, через месяц она разменяет четвертый десяток и будет уже почтенной женщиной, но она всегда следила за собой, поэтому при живом общении ей было трудно дать больше 30; я не удивлен, почему начальник наблюдательного пункта в Наска, вербовавший ее, проговорился, что она ему понравилась – правильное лицо с серыми, неземными глазами, рост 180, естественный рыжий цвет волос, почти идеальное тело – в такую особу трудно не влюбиться, особенно если ты в поиске смысла и радости жизни в виде прекрасной спутницы; думаю, ему стоило бы построить общение так, чтобы и она заинтересовалась им, но он предпочел сыграть в плохого полицейского – фатальная ошибка; с другой стороны, сейчас ей ничто не мешало работать; она была мобильна и свободна – как раз то, что нужно).
Внезапно я поймал себя на мысли, что и мне она тоже понравилась:
– Так, старик, похоже, ты начинаешь портиться. – Сказал я себе, помыв чашку после кофе и повесив ее на вешалку на барной стойке в зоне отдыха в кабинете.
Прогнав шальные мысли, я снова сел за планшет. Оперативные группы постоянно узнавали что-то о Фантомах. На тот момент из всей имеющейся информации можно было бы составить хороший доклад и зачитать его на заседании Генеральной Ассамблеи ООН, чтобы все эти политики, чересчур увлеченные давлением друг на друга, наконец, поняли, что представляет из себя истинное зло.
Однако, я держал ответ только перед особой комиссией, которая выдавала Ассамблее информацию порциями, доступными для восприятия. В комиссии работали адекватные люди с чистым разумом, не запыленным всей этой политической возней. С ними можно было работать, а с политиками – нет, ибо они все переиначивали на свой лад и старались выставить все так, будто их несчастное государство обделяют в технологиях, а от силовиков и разведслужб скрывают важную информацию, затрагивающую вопросы их национальной безопасности.
Пожалуй, мы добились максимальной открытости в результатах своей работы, но лидерам стран этого все равно было мало. Часто мы засекали на своих объектах или рядом с ними агентов спецслужб, которых забрасывали для сбора информации о работе конторы изнутри. Мы выдворяли пойманных агентов и предупреждали в письменной форме их правительства о том, что в случае повторения подобного мы перестанем делиться с ними информацией.
Нам отвечали в ультимативном тоне, грозились прикрыть, устранить и так далее. Да, все же мы очень примитивны…
Мои размышления были прерваны слабой вибрацией, исходившей из нижнего ящика моего стола. Я догадывался, что это было – ответ от Эо Тойи. Разблокировав ящик и активировав куб, я увидел входящее сообщение на языке торусов. Включив на планшете Полиглот, я отсканировал иероглифы, после чего на экране появился человеческий
