Любимый враг (СИ) - Колесова Наталья Валенидовна
***
Я с интересом следила за ним в зеркале - Джервек вошел осторожно, словно опасаясь кого-то разбудить. Прошелся по спальне, заложив руки за спину; остановился у окна. Из полуоткрытой створки потянуло ночным ветром, сдувая прядь волос, упавшую на лоб. Некоторое время сосредоточенно смотрел в ночь - лицо его было настолько спокойным, что казалось напряженным. Ресницы дрогнули, опускаясь, а когда поднялись вновь, Джервек смотрел на меня.
- Хотите, скажу ваш текст? - быстро предложила я. - В связи с тем... а-у-у... мэм... что вы приняли мое предложение под давлением обстоятельств, угрозы для жизни, и наш брак - фикция - не поступить ли мне благородно и, не посягая на вашу честь и вашу половину кровати, провести эту ночь в покое и одиночестве?
Я выпалила все это, глядя в его зеркальные глаза - и видела, как они теплеют. Джервек склонил голову набок, как бы всерьез обдумывая мои слова. Медленно обогнув гигантскую кровать, остановился у меня за спиной. Осторожно провел ладонью по моему стриженому затылку, я поежилась от удовольствия. Не сводя глаз с него в зеркале, спросила негромко:
- Я угадала?
Джервек медленно улыбнулся - своему и моему отражению. Ответил моими словами:
- Черта с два!
Мы лежали, прижавшись друг к другу, я - лицом к окну, в которое проникал лунный свет. Славные ночи на этом Гранде, почти такие же, как на Чандлере. Обнимавший меня мужчина молчал, дышал ровно и тихо, но я знала, что он не спит. Джервек потерся губами о мой затылок, и я вновь поежилась.
- Чему ты улыбаешься? - спросил он.
- А ты ведь действительно хотел сказать что-то подобное?
Джервек помолчал.
- Да. А потом посмотрел на тебя... и понял, что это - глупость, которую я никогда не совершу.
- Попробуй только сказать, что ты об этом пожалел! - поддразнила я.
- Нет. А ты?
- Нет. Тебе ничего не надо объяснять.
Его руки заскользили по моему телу.
- Тогда позволь еще раз... ничего не объяснять.
Охотно переворачиваясь, я ухватила зубами раскачивающийся надо мной солдатский медальон на тонкой, но прочной цепочке. Джервек тихо засмеялся.
- Мы не расстаемся с ними, да? - его пальцы скользнули по моей шее, дотронулись до моего медальона.
- Юджин...
- М-м-м?..
- Такие бои мне больше по душе.
- Мне тоже.
***
К сожалению, в наш медовый месяц нас никак не оставляли в покое. С утра Юджин был занят совещаниями и координацией деятельности различных ведомств и подразделений, занимавшихся почетной сдачей Гранда. Вникать я не пыталась, потому как на самом деле меня это не особенно интересовало. Ясно, что побежденные пытаются побольше выторговать, а победители - поменьше пообещать. Гораздо больше меня заботил мой новый статус молодой жены. Сама идея любить если не всю жизнь, то хотя бы значительную ее часть лишь одного мужчину была для меня новой и, как ни странно, привлекательной...
Жизнь текла размеренно, но пока нескучно. Вплоть до самого обеда мы с Кассио были предоставлены сами себе - и друг другу. Парень охотно стал моим гидом в истории и обычаях гаятов, а также пытался посвятить меня в тонкости дворцовых церемоний. Боюсь, его коробило то, что я находила большую часть из них довольно глупыми и смешными, но Кассио не из злобливых, и вскоре сам от души веселился, когда я пародировала какие-либо слова и телодвижения царедворцев. Ему ведь никогда не приходило в голову взглянуть на обычаи гаятов со стороны.
После обеда, который я, памятуя о базовых пайках, всегда находила восхитительным, Кассио под неусыпным надзором медиков отправлялся спать, а мы с Юджином урывали время друг для друга - но его всегда не хватало...
Я решила считать себя полноправным членом семьи и на том основании принялась изучать ее историю. Оказалось, что род Джервеков идет от одной из семей поселенцев, колонизировавших Гранд, и потому считается одним из самых уважаемых и чистокровных родов Империи. Из него вышло изрядное количество известных политиков и военных - достаточное, чтобы подтвердить славные традиции предков. Видное место занимал и отец Юджина лорд Кальвин Джервек - пока, однажды, прервав внезапно взлет своей карьеры, он не оставил политику в совсем еще молодом возрасте и не удалился в свое владение, занявшись земледелием - и сыном. Да, как раз с рождением Юджина...
Забывая о времени, я рылась в тетрадях, блокнотах, книгах: записи велись по старинке письменностью, единственной уступкой времени было употребление не бумаги, а несгораемого материала, стилизованно, под старину, сшитого по краю. Однажды я наткнулась на дневник Кальвина Джервека. Первая страница повествовала о том, что отец приказал ему вести записи, чтобы оставить след своей жизни в семейной летописи. Тогда ему было... дайте-ка взглянуть... ага, около шести. Я листала страницы, прослеживая дни, каждый из которых казался мальчишке событием. Первый раз взяли на ярмарку в столицу. Первый пони. Охота на уток. Посещение Веймарского леса. Драка с деревенским парнишкой... Потом начали встречаться страницы, зашифрованные самодельным кодом - я некоторое время наслаждалась, представляя, как наши дешифровщики ломают код, - и получают подробное описание подростковых сексуальных опытов...
Учеба в университете. Работа в министерстве. Первые полеты на планеты, с которыми у Гранда были завязаны дипломатические и торговые отношения...
Стилю Кальвина не хватало ни живости, ни остроумия. Просто добросовестное описание событий - как отчет о проделанной работе. Лишь раз в дневнике появилась запись, которую можно отнести к проявлению чувств, удивительному у такого педантичного и ответственного человека: 'Сегодня начался Карнавал. Я представлен принцессе Марии. Она...
...прекрасна'.
Я быстро перелистнула страницу и обнаружила запись, сделанную год спустя. 'Замок Джервеков. Погода обещает хороший урожай шипара. У сына повысилась температура. Врач, вызванный из города, уверяет, что все в порядке. Обычная младенческая реакция на перемену в пище'.
Я вернулась обратно, исследуя переплет. Несомненно, здесь были записи, и довольно многочисленные, тщательно удаленные чьей-то рукой. Где они сейчас? Кальвин явно не доверил их своему детскому шифру, да и тайному сейфу - тоже. Наверняка они нашли свой конец в пламени камина... хотя, что это я, ведь эта бумага не горит. Ну ладно, представим не столь красивый, но все же вполне вероятный конец - уничтожение с помощью какой-нибудь кислоты...
- У нас говорят - любопытна, как кошка, - негромко произнесли у меня за спиной.
Вздрогнув, я обернулась и улыбнулась своему мужу.
- А у нас - любопытство пса сгубило...
- Это так интересно, что ты даже не слышала моих шагов?
Я показала ему дневник лорда Кальвина, хотя он и без того понял, что у меня в руках.
- Думаю, ты не рассердишься.
Вернее, я надеялась на это. Юджин казался скорее озабоченным, чем рассерженным.
- Ты в детстве был таким забавным! Ты знаешь, что вместо 'колготки' ты говорил 'ковботки'? Твой отец записывал все твои выражения. Наверное, он очень любил тебя?
- Наверное. Не знаю. Мы никогда не говорили об этом.
И о многом другом - тоже? Интересно, когда Юджин начал задавать вопросы и какие получал ответы? Я помахала перед его лицом дневником Кальвина.
- Глупый. Про любовь совсем не обязательно говорить. Ты когда-нибудь перечитывал его дневник?
- И не раз.
- Не против, что я взяла его без спросу?
Я пару раз взмахнула ресницами. Получилось у меня удачно - Юджин явно смягчился. Тем не менее, он помедлил, прежде чем ответить:
- Нет. Я думаю, ты имеешь на это право.
- А имею ли я право взглянуть на твой дневник? - спросила я игриво. - Ты ведь тоже вел его, так? С самого детства?
Юджин глядел растерянно. Забавляясь, я увидела, что на его щеках проступает темный румянец. Интересно, использовал ли он шифр, как его отец? Муж ответил поспешно:
