Александр Плонский - Алгоритм невозможного
— А как же постулат о замкнутой системе, с ним покончено?
— Вовсе нет, — убежденно произнес Урм. — Лоор никогда не откажется от своей концепции. Будь его воля, он и Гему сделал бы замкнутой системой. И всю Вселенную! Коллективный интеллект гемян ненавистен ему оттого, что не приемлет замкнутости. А ведь разум не знает границ. Если бы у Вселенной были пределы, он прорывался бы сквозь них! Теперь ты представляешь, какую опасность несет в себе лооризм. Это не абстрактное учение, а программа борьбы со свободным разумом!
Я понуро опустил голову.
— Выходит, мои идеалы… Неужели я такой идиот, Урм?
— Лооризм произрастает на почве благородных устремлений, и совсем не просто разглядеть, что это сорняк!
— С красивыми цветками и завлекающим ароматом… Крепко же он меня одурманил!
— Я рад, что ты это понял, — тепло проговорил Урм.
— Так Лоор отводит эмбрионам роль полчища, которое должно захватить Гему?
— Замысел его в высшей степени коварен. Лоор знает, что по-бедить гемян невозможно. Вот обратное не составило бы для них труда…
— Тогда все не так страшно!
— Я не договорил. Нельзя победить в открытом бою, но можно уничтожить вероломным ударом. Мало кто знает, что с прежних времен на Базе сохранился деструктор глобального действия. Перед самой катастрофой он проходил секретные испытания в космосе. Лоор сумел утаить его от Кея и Корлиса. И сейчас это варварское оружие нацелено на Гему.
— Профессор Орт? — догадался я. — Он подбивает Лоора?
— Его роль в этой авантюре не ясна, — задумчиво сказал Урм. — По-моему, Орт ведет свою собственную игру. Он выдаю- щийся ученый, и банк эмбрионов осуществим. В других обстоятель-ствах идея искусственного этноса была бы прогрессивной, но пока что эмбрионы — десант, которому предстоит высадиться на обезлюдевшую планету! Лоор давно покровительствует Орту, од-нако предан ли тот «вождю и учителю»?
— А знают ли об их планах на Геме? — спросил я взволно-ванно.
— Знают, — после короткой заминки ответил Урм.
— Каким образом?
Он пожал плечами.
— Ты рискуешь жизнью!
— А что делать?
— Гемяне готовы к нападению?
Урм нахмурился.
— Они поразительно беспечны. Уверяют, что опасности для них нет. Они недооценивают Лоора. Но если гемяне не считают нуж-ным обезвредить его, то сделать это должны мы.
— Кто «мы»?
— Я, ты… и наши друзья.
— Значит, разговоры о вражеских происках и агентах Гемы не лишены оснований… — сказал я, скорее себе, чем Урму. — Вот уж не думал, что когда-нибудь стану лазутчиком и диверсантом…
— Нет, спасителем людей, отторгнутых от прародины, обманутых и порабощенных!
— Свобода есть осознанная необходимость, — процитировал я «вождя и учителя». — Ты прав, Урм. Знаешь, вначале я не замечал порабощения, даже был по-своему счастлив. И только когда стал задумываться…
— Увы, знание редко делает человека счастливым. Но что за прок в иллюзорном счастье? Оно всего лишь мираж. А миражи рано или поздно исчезают, Фан. Ну, пошли?
— Куда?
— К друзьям.
Не подозревал, что на Базе есть катакомбы. Возможно, об их су-ществовании не ведает сам Лоор, хотя и был главным архитектором Космоплиса. Впрочем, не своими же руками он его строил. Нашлись люди, знавшие толк в такого рода тайных убежищах.
Вслед за Урмом я протискивался между монолитными плитами, которые загадочным образом раздвигались перед нами, спускался в полной темноте по шатким лесенкам, перепрыгивал через зияющие щели, вскарабкивался с уровня на уровень.
Когда Урм ввел меня в казавшийся заброшенным отсек, я не-вольно зажмурился от яркого света и, спустя минуту открыв глаза, чуть не вскрикнул от изумления: среди собравшихся здесь были красный «верняк» и… Асда.
«Верняк» по-дружески подмигнул мне, а плутовка Асда сделала вид, что ничего особенного не произошло, и, улыбнувшись, сказала:
— Садись рядом, Фан. Будем смотреть Гему!
И вот я увидел прародину…
Не перламутровый диск на экране синхронизатора, — живую планету во всей ее красоте. Я испытал шок — утратил чувство реальности, потерял представление о том, где нахожусь: под низ-кими сводами секретного отсека или на залитой светом Яра городской площади, среди шумной и пестрой толпы.
В стройных, светлых, не повторяющих друг друга и в то же время образующих единый ансамбль зданиях не было ничего общего с мрачными небоскребами прежней Гемы, которые я видел на кар-тинках в старых книгах. Истинные произведения искусства, они вызывали эстетическое наслаждение…
«И ни одной машины! — отметил я с удивлением. — Ни здесь, на площади, ни на прилегающих к ней пешеходных уровнях!»
Но когда в развернувшейся перед моими глазами панораме воз-никли вознесенные в небо прозрачные туннели, по которым плавно и быстро скользили похожие на гусениц поливагоны, я едва не захлопал в ладоши от восхищения.
Перед катастрофой Гема достигла колоссального технического могущества. Но, судя по прочитанным книгам, техника навязывала людям образ жизни. Здесь же она не подавляла человека, а служила ему.
— Когда гемяне успели? Ведь после катастрофы прошло совсем немного времени! Нет, в это чудо невозможно поверить… — твердил я ошеломленно.
— Коллективный разум способен и не на такие чудеса, — мягко проговорил Урм.
Я нашел руку Асды и сжал тонкие пальцы.
— И ты скрывала от меня…
— Я не могла иначе, Фан, — шепнула мне на ухо она. — Ты должен был прийти сюда сам.
— Не подозревал, что у тебя могут быть секреты… — упрекнул я ее с обидой. — Был уверен, что мы — одно целое. Наивный дурак, правда?
— Никогда не считала тебя дураком. Наивным — да, но только не дураком. А секреты… Больше их нет и никогда не будет. Мы вместе во всем. И навсегда!
13. Встреча с «призраком»
Вот это новость! Асду распределили младшим лаборантом к Орту. Не знаю, радоваться или огорчаться. А Урм доволен: ему будет известно все, что там делается.
Теперь мы с Асдой видимся реже, хотя вправе зарегистрировать ячейку-семью: оба достигли зрелого возраста, занимаемся обще-полезным трудом — «идейные борцы за построение замкнутого об-щества», как значится в наших характеристиках.
Но когда я заговорил о браке, Асда неожиданно отказала:
— Зачем нам комедия с регистрацией, Фан? Разве мы и так не принадлежим друг другу?
Неужели она ко мне охладела? По-прежнему говорит, что любит меня, но уже не мечтает о ребенке.
— Не могу понять, — сказала на днях, — что гонит к нам людей. С раннего утра очередь. Записываются заранее, ссорятся, отпихивают друг друга. Все словно помешались на эмбрионах. Иногда хочется заплакать. Убежала бы, да некуда…
От Асды мы впервые узнали об интеллект-автоматах. Они на главных ролях — отвечают за жизнеобеспечение эмбрионов, а персоналу лаборатории, даже специалистам, Орт доверяет лишь второстепенные работы.
Никогда прежде не видел Урма столь озабоченным.
— Понимаешь, Фан, для меня это новость. Ведь у нас никогда не было интеллект-автоматов. При нашей технологии ничего подобного не создать. Значит, они с Гемы. Но как оказались здесь?
— Что представляют собой эти… интеллект-автоматы? — по-интересовался я, впервые слыша о них.
— А что представляют собой «призраки», знаешь?
— Ну… Они были людьми, а после смерти сделались чем-то вроде электронных машин.
— Твое представление о «призраках» примитивно, — заметил Урм. — Правда, иного я и не ожидал. Не стану просвещать тебя, как удается сохранить человеческий интеллект после физической смерти. И не просто сохранить, а сделать по-прежнему действенным, активным, способным творить. Скажу лишь, что «призрак» это человеческая личность в особых, ею же созданных, условиях.
— Меня интересуют не «призраки», а интеллект-автоматы.
— У них два отличия от «призраков». Во-первых, они никогда не были людьми. Интеллект-автомат — синтезированная личность, но, по меньшей мере, не уступающая человеку в способности мыслить и действовать.
— А во-вторых?
— «Призраки» не могут существовать без энергии беслеровых волн, тогда как интеллект-автоматы питаются более распростра-ненной электромагнитной энергией.
Я невольно присвистнул.
— Но если у Орта те самые интеллект-автоматы, то нужно узнать у гемян, каким образом они к нему попали.
— Так и сделаем, — согласился Урм.
Седой, массивный человек, похожий на вчерне обработанную резцом скульптора гранитную глыбу, возник чуть в стороне от нас.
— Он кто, «призрак»? — шепнул я Урму.
Видимо, человек расслышал.
— Мое имя Кей. Я, действительно, «призрак», хотя стал им совсем недавно. — Мне показалось, что он украдкой вздохнул. — Не смотрите на меня с такой неприязнью. Впрочем, когда-то я разделял ее. Более того, «призраки» вызывали во мне отвращение. Но потом я привык, а теперь и сам…
