Алексей Иванов - Корабли и Галактика
— Человек!.. — сказал Навк, показывая в сторону.
Они подбежали к человеку в скафандре, лежавшему под бортом хорошо сохранившегося катера совсем недавних времен. Навк упал на колени и перевернул неожиданно легкое тело. В открытое забрало шлема пустыми глазницами глядел череп.
— Взгляни туда, — сказал Корабельщик, отстраняясь от разбитого фонаря рубки катера.
Навк поднялся и глянул. В тонком слое пепла на полу валялись человеческие кости.
В пилотском кресле лежал второй, дочиста обглоданный череп. В углу, сжавшись, лежал еще один труп в скафандре — видимо, зубы прожорливых склитов не одолели прочную ткань. К груди человека была прикреплена табличка с надписью:
«Прочтите!»
Корабельщик и Навк влезли через разбитый фонарь в рубку. Навк снял табличку, перевернул ее и прочел, покрывшись холодным потом: "Двое ученых лаборатории феноменологии Астрофизической Академии Пандадиона, составляя лоцию туманности Пцера, подобрали беглого каторжника с планеты Калаат по имени Кромлех. Уходя от погони, мы попали к космическим хищникам, на чьей планете Олберан и гибнем.
Люди! В туманности Пцера заключается секрет древней цивилизации, который один может спасти нашу Галактику и свергнуть иго Корабельной Корпорации! Тем, кто найдет нас, мы завещаем открыть эту тайну. Нордаль, профессор, Ольга, пилот-навигатор, Кромлех, вор".
— Нордаль и Ольга — это же мои родители!..
— Навк потрясение озирался по сторонам. — Вот, значит, как они погибли!..
— Надо же, где нам привелось встретиться, Кромлех: — не слыша Навка, произнес старик.
— Что ж, ты сполна заплатил за свое зло:
— Надо похоронить их! — горячо заявил Навк.
— Ведь нельзя:
— Нет времени, — жестко оборвал его Корабельщик. — Ты помнишь, какое предсказание было тебе дано в Храме Мироздания на Ракае? Вот она — твоя кровь:
На полу, в тучах пепла, Навк вдруг увидел что-то блестящее. Он нагнулся и поднял перстень с бриллиантом. «Может быть, это перстень моих родителей?..» — подумал он, зажимая в кулаке находку.
Они выбрались наружу и замерли — вдалеке стояли, глядя на них, три склита.
Корабельщик в ярости метнул копье. Склиты мигом исчезли.
Навк и Корабельщик побежали прочь, оставляя за собой дымящуюся рытвину в пепле.
По дороге Навк мельком увидел в расселине чудовищный труп птенца мханга, лежавший среди осколков толстой скорлупы. Птенец напоминал скрюченную креветку размером с космический катер. Чуть задержавшись, чтобы передохнуть, они услышали недалекий многократный топот, от которого мелко-мелко задрожал пепел, грозно вздымаясь целыми пластами. Склиты выскочили из-за руин и сзади, и спереди. Навк рванул Корабельщика к борту ближайшего корабля, по которому вверх уходили ржавые скобы, и сам ринулся наверх.
В этот же момент снизу налетели склиты. Корабельщик бешено отмахивался палашом, прижавшись спиной к металлу. Склиты не давали ему возможности приблизиться к скобам. Тогда Навк, удерживаясь одной рукой, стал метать в них копья. На миг из-за отвесных железных молний вокруг старика образовалось пустое пространство, и Корабельщик взвился к Навку. Склиты тотчас полезли вслед за ним, но он яростно выбил каблуком пару ступеней.
Очутившись наверху, Навк и Корабельщик перебежали на противоположную сторону и перебрались на борт другого корабля, поднимающийся еще выше. Склиты следовали за ними внизу. Едва люди остановились, склиты начали нырять в дыры и пробоины, рассчитывая по внутренним переходам выбраться наверх.
— Прыгаем! — велел старик, указывая на соседний корабль. Он разбежался и легко перелетел через пропасть. Навк повторил его разбег, перемахнул провал, но всей тяжестью навьюченных на себя цепей и копий рухнул на обшивку и покатился.
Страшная боль скрутила стопу. — Идти сможешь? — наклонился над ним Корабельщик.
Навк, закусив губу, поднялся, сделал шаг и сел. Корабельщик подумал, потом забрал у Навка моток цепей и оставшиеся копья и, не говоря больше ни слова, тяжело пошагал прочь.
Ужас охватил Навка. Завопив, он заковылял вслед Корабельщику и свалился с невысокого борта. Но старик уже исчез. Жуть неминуемой гибели придала Навку нечеловеческие силы, вытеснив из сознания необъяснимую низость поступка Корабельщика.
Он бросился в корабельные дебри, продираясь сквозь взлохмаченные железные листы, сквозь рухнувшие переборки, выгнутые балки. Он карабкался по каким-то механизмам, скакал с корпуса на корпус, протискивался в люки, разгребал завалы.
На боль в ноге он не обращал внимания. Потом в его руках непонятно как, словно сама собою, очутилась длинная кривая железяка. Чтобы сориентироваться, Навк с проворством обезьяны влез на утес и заметил, где торчит мханг, к которому, видимо, и ушел Корабельщик. Навк стал пробираться в том же направлении и через несколько минут наткнулся на обессилевшего старика, который, прижавшись спиной к воткнутому в грунт стабилизатору, устало отбивался от склитов. Навк налетел на них сзади, и тогда старик повалился. Навк бил и расшвыривал их, пока они не разбежались. Потом он молча, тяжело дыша, поднял Корабельщика, и они, держась друг за друга, побрели дальше. Ноги вынесли их к огромной насыпи из валунов. Под насыпью, уходя в красный туман, возвышался мханг. У подножия насыпи горел исполинский костер, в котором лежало черное яйцо гиганта. Вокруг костра, словно зачарованные, сидели склиты. Корабельщик взял копье наперевес и медленно двинулся на них. При виде людей склиты с визгом разбежались и окружили их, прижимая к огню. Навк развернулся и пятился, прикрывая спину Корабельщика. Он припадал на каждом шагу и грозно раскачивал над землей свое ржавое оружие.
Корабельщик мерно и тяжело, как запрограммированный автомат, шагнул прямо в костер. Навк понял, что пройти сквозь пламя — их последний шанс избавиться от склитов. Швырнув в них свой костыль, он бросился вслед за Корабельщиком и, погрузившись по пояс в угли, ослепленный, двинулся вдоль циклопического яйца, касаясь рукой его шершавой скорлупы. Сколько скафандр может выдержать в огне, Навк не знал. Он грудью расталкивал легкие головни. Вокруг полыхало неистовое пламя. Фонтаны искр взлетали над головою. Огненные струи обвивали тело.
Протаранив пожарище, они вывалились из костра по другую его сторону. Склитов здесь не было, ибо яйцо застряло меж двух утесов — поэтому склиты и развели огонь в такой близости от гнезда мханга. Корабельщик сумел разглядеть треугольный проем между скорлупой и скалой, в этот проем он и прошел, увлекая за собой Навка.
Добравшись до гребня валунной насыпи, они спустились в неглубокую котловину, в которой стоял спящий мханг. Его башня вознеслась в багровое небо, а щупальца замысловатыми кольцами окаменели в извивах, выгнувшись над головами людей, как толстые ветви.
Но отдыхать времени не было. Корабельщик забросил якорь-кошку на один из отростков, торчащих из безобразного вздутия посреди башни мханга. Упираясь ногами в бугристую броню, они полезли по тросу вверх. Отростки оказались толстыми, как древесные стволы. Они венчались растрепанными слоистыми шарами, похожими на капустные кочаны.
Казалось, весь Олберан был виден с высоты мханга. Темные пространства исчезали в коричневом тумане в такой дали, что после теснин корабельного кладбища кружилась голова. Кратер был, видимо, жерлом разрушенного вулкана. Гребень его был остр и обломан, скаты усыпали валуны и битый камень. В чаше кратера беспорядочно громоздились погибшие корабли. Торчали мачты, горели костры с темными тушами яиц, кое-где виднелись насыпи пустых гнезд. Низкий свод красного мерцающего неба перекрывал сверху этот мир, никогда не знавший солнца.
Корабельщик ломом вколотил в броню мханга железное копье, нанизал на него звено цепи и сбросил весь моток вниз.
— Это вздутие — естественный аккумулятор мханга, — сказал он, продолжая вбивать копье. — Его энергетический желудок. Когда я пробью панцирь, я разряжу эту тварь. Если заряд уйдет в землю, мханг проголодается, проснется и взлетит в космос. А уж там нас подберет Дождилика:
Копье входило все глубже и глубже. Вдруг с последним звонким ударом трескучая молния обвила и штырь, и лом. Цепь подпрыгнула, как живая. Вся башня мханга дрогнула. Вверху защелкнулся безвольно раскрытый клюв. Кварцевый глаз выкатился из складок век.
Навк оглянулся и едва не свалился от изумления — мханг, оказывается, уже летел.
Летел ровно, без дрожи, без шума, медленно, плавно и торжественно. Летел точно в зенит. Щупальца его, сжавшись в пучок, вытянулись вниз. На копье раскачивался обрывок цепи. Чаша кратера сжималась, как в сумерках цветок закрывает лепестки, и Олберан опускался в пучины пространства.
Глава 11. ДОЖДИЛИКА
Корпус Парусника был не крупнее фюзеляжа «Ультара». Он имел стремительные, острые, стрельчатые обводы, его дно упруго прогибал киль. Построенный из тонких, изогнутых досок драгоценного дариальского дерева, он излучал мягкий, живой свет.
