Скотт Вестерфельд - Корабль для уничтожения миров
Сенсорная система фрегата пострадала не слишком значительно, а вот показатели работы процессоров снизились на двадцать процентов. Все компьютерные узлы стали работать медленнее, в полях синестезического зрения увеличилась зернистость, система вооружения словно бы немного отупела.
Три «стайника», летевшие группой, угодили в турбину, которая обеспечивала энергией электромагнитные орудия «Рыси». Здесь находилось настолько плотное скопление сверхпроводящих кабелей, что один из дронов намертво увяз в них, но при этом по фрегату прошла ощутимая волна дрожи. Два других «стайника» отбросило к корме, где они, кувыркаясь, протаранили весь запас дронов-минометчиков. Дроны были вооружены канистрами с взрывчаткой, и в итоге по отсеку прошла цепная реакция взрывов. Этот отсек был экранирован для того, чтобы уберечь от неприятностей весь корабль, но оба «стайника» вылетели-таки из отсека и взрывная волна пошла за ними, в результате чего произошли сильные разрушения системы запуска дронов.
Затем «стайники» пронеслись по бронированной палубе, где находился главный дронный арсенал «Рыси», и в конце концов вылетели в открытый портал запуска со значительно упавшей скоростью. У них еще оставалось достаточно топлива для того, чтобы развернуться и снова атаковать фрегат, но на пролете через «Рысь» у обоих «стайников» сильно повредился интеллект.
Другой «стайник» прорвался внутрь «Рыси» через бронированное днище и попал в главный отсек подразделения, ведавшего устранением повреждений, где капрал Тревор Сэн, участвовавшая в работе по отделению теплопоглощающей оболочки, только-только успела вздохнуть после того, как все прошло удачно. Сэн наблюдала за постепенно распадающейся оболочкой, и тут треклятый риксский дрон пронзил ее по вертикали с ног до головы, превратил внутренние органы в месиво и лишил всякой надежды на бессмертие. Ее товарищей забрызгало кровью, и только через несколько секунд они поняли, кто именно из них погиб. Капрал Сэн, можно сказать, исчезла. После этого «стайник» преодолел несколько грузовых палуб, сильно повредил запасы медикаментов и складированные личные вещи членов экипажа, а потом направился прямехонько к генератору сингулярности «Рыси», который в это время работал почти на полную мощность. Псевдочерная дыра поглотила «стайник», и при этом на мониторах генератора ни одна линия даже не дрогнула.
Позднее Хоббс подсчитала вероятность таких разрушений при подобном обстреле и обратила внимание, что еще никогда на борту имперских боевых кораблей ничего настолько странного не происходило.
Последний «стайник» протаранил расположенные ближе к днищу канализационные цистерны «Рыси», в которых в это время жидкость находилась под большим давлением, так как именно ее использовали в качестве реактивного тела для бесшумного хода. Давление непереработанной воды составляло более пятисот атмосфер, и этого хватило для того, чтобы значительно снизить скорость полета «стайника». Но реактивный двигатель дрона все еще работал, и он ухитрился-таки пролететь через цистерны. В результате за десять секунд заполнилась потоком канализационной воды соседняя камера бактериальной переработки. Ответственного работника этой камеры, Сэмьюэля Вриза, сбило с ног потоком воды, и он захлебнулся и погиб до прихода помощи. «Рысь» на несколько дней осталась без работающей системы рециклирования воды, и еще долго на трех палубах чувствовался не слишком приятный запах. Вризу впоследствии было даровано бессмертие, и он продолжал заниматься исследованиями, посвященными взаимодействию человека с бактериями в небольших замкнутых пространствах, – правда, не на столь выраженном практическом уровне.
Сильно замедливший свой полет «стайник» пропорол еще несколько переборок. В сопровождении потока грязной воды он обезобразил довольно много кают и в конце концов напоролся на бронированную обшивку. Этот «стайник» оказался единственным, кому удалось проделать свой путь по «Рыси» с неповрежденным интеллектом. После того как дрон остановился, у него хватило ума запустить поедающий металл вирус в обшивку имперского фрегата, и это обстоятельство некоторое время оставалось незамеченным.
Затем «стайник» напал на рядового морской пехоты, который поспешил заделать пробоину в переборке, откуда хлестала грязная вода. Из оружия у дрона остался только слабенький сигнальный лазер, и он нацелился пехотинцу в глаза. Однако тот, к счастью, был облачен в тяжелый боевой скафандр, и на лицо опущена отражательная пластина. Морской пехотинец несколько мгновений оторопело смотрел на сверкавшего лазером дрона – этого маленького вражеского диверсанта, который все еще отважно пытался сражаться с противником. А потом он взял да и стукнул по полудохлому «стайнику» бронированным кулаком. Тут вражеский дрон, если можно так выразиться, и испустил дух.
«Рысь» выжила.
АНАЛИТИКНа пункте анализа данных без всякого предупреждения воцарился хаос.
Лейтенант Аманда Тайер в это время, можно сказать, находилась далеко от своего рабочего места – в том смысле, что она наблюдала за полетом самого передового из дронов-«разведчиков». Дрон был в одной минуте полета от точки максимального приближения к риксскому крейсеру. Управлял «разведчиком» мастер-пилот Иоким Маркс. Он пытался совершить какой-то отчаянный маневр, какую-то непрямую атаку на риксский корабль. Логика его действий до конца была понятна только ему самому. Тайер спрашивала у него, что он задумал, но Маркс в ответ только проворчал что-то неразборчивое. Он слишком сосредоточился на пилотировании и потому вразумительно ответить не смог.
Тайер просматривала цепочку данных, собранных Марксом, – изображения риксского крейсера, полученные дроном мастера-пилота Пока что это были лучшие разведывательные данные о вражеском корабле. Тайер пыталась найти слабые места риксов, пыталась найти ключик к конфигурации крейсера и хоть какие-нибудь признаки нанесенных всем арсеналом «Рыси» повреждений.
Вот ведь обидно! Маркс подвел дроны так близко, и все же изображения поступали размытые, они были не намного лучше тех, что получались при отдаленной сверхсветовой съемке. Как лейтенант Тайер жалела о том, что Марксу нельзя включить активные датчики! Но конечно, если бы он так поступил, его разведчик не смог бы долго протянуть. Ближняя линия обороны риксского крейсера выглядела весьма надежно.
Тайер пошевелила пальцами, и поле ее вторичного зрения передвинулось ближе к черным дронам-мониторам, которые заметила, только когда они открыли огонь по каким-то вспомогательным дронам Маркса. Обычно такие черные дроны оставались практически невидимыми, но сейчас на фоне залитой солнцем сети принимающей антенны риксского крейсера Тайер разглядела еще несколько этих мониторов. Те три из них, которые открыли огонь, оказались в нужное время в самом нужном месте; то ли риксы удачно угадали, то ли мониторов было столько, что они перекрывали все подступы к крейсеру. «Сколько еще этих мрачных и бесшумных дозорных затаилось перед риксским кораблем?» – гадала Тайер.
Вдруг ей на плечи легли руки начальника. За ее креслом стоял Кэкс. В маленьком помещении аналитического отдела работали пятеро сотрудников. На то время, пока фрегат принимал боевую конфигурацию, их обычный, довольно большой отсек значительно урезали ради расширения двух соседних артиллерийских. «Рысь» качнуло – и Кэкс нервно сжал пальцы. Холодные дюзы вызывали качку, похожую на морскую.
– Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросил Кэкс.
Она кивнула.
– Они конфигурированы для упорной обороны, сэр.
– Посмотри, нельзя ли сделать хоть какие-то расчеты. Капитан захочет знать, сколько там этих «чернушек», прежде чем «Рысь» подойдет ближе.
– Да, сэр, но я вам уже сейчас могу сказать, что их никак не меньше сотни.
– Сотни?
– Если взять за…
И тут вдруг в помещение ворвался оглушительный шум. Сильнейший шквал налетел на Тайер, ее привязные ремни порвались, она упала с кресла на пол. Кожу на открытых участках тела – кистях рук и щеках – ободрало. Рот и глаза лейтенант инстинктивно закрыла. Но давление в помещении резко упало, и глаза у Тайер выпучились.
Лейтенант Аманда Тайер, как все прочие новобранцы во флоте, десятки раз участвовала в учениях по поведению в условиях декомпрессии. Ей были хорошо знакомы ощущение расширения грудной клетки, дикая боль в ушах и глазах. Но в реальных условиях боя почувствовать декомпрессию на себе ей довелось впервые.
Чувство было такое, словно внутрь нее забрался какой-то демон и выталкивал из ее тела дыхание. Тайер вспомнила о символе на дверях комнаты для учений по декомпрессии. Там был изображен Асфикс – тот самый дух, который прилетает к мертвым, чтобы украсть их последний вздох. В затуманившемся поле синестезического зрения перед ней вдруг на миг возник образ Асфикса – выпученные белки пустых глаз, широко раскрытый жадный рот, алчущий проглотить ее жизнь.
