Денис Кащеев - Четвертый курс
В гостиной повисла гнетущая тишина. Иван бросил быстрый взгляд на Глеба, затем на Чжу и Чана. Добровольцев явно не было.
— Никто, — заключила Маклеуд. — так я и думала. Збышека я уже спрашивала — он тоже не рвется. Где он, кстати? — покрутила она головой, словно высматривая, не притаился ли поляк в темном уголке.
— У него, это… Живот прихватило, — пояснил Чан Бяо. — По дороге еще.
— Ясно, — кивнула Эмма. — Ну что ж… Раз так все сложилось, остается единственный вариант: от своего места отказываюсь я.
Иван решил, что ослышался. Да и не он один, судя по всему.
— Что? Что ты сказала?! — переспросил Глеб.
— То, что вы слышали. У меня не хватило решимости отсеять кого-то другого, но уж на самоотвод мне ее хватит. Сейчас подойдет Збышек, вы выберете себе нового капитана и начнете набирать команду — пока действительно конкуренты всех игроков не разобрали.
— Не понял, — проговорил Чжу Пэн. — А ты? За кого ты будешь играть?
— Ни за кого, по всей видимости, — пожала плечами Эмма. — У меня, в отличие от некоторых, — кивок в сторону Ивана, — профессионального рейтинга не имеется, драться за меня ранольцы с «конфедератами» не станут.
— Погоди, Эмма, — Чан Бяо поднялся с диванчика, на котором сидел все это время. — Ты не можешь так поступить! Это… Это просто не правильно!
— Это единственный вариант, который я вижу, — твердо возразила Маклеуд.
— Нет, не единственный! — настаивал китаец. — О’кей, решено: самоотвод беру я! — он торопливо обвел взглядом присутствующих, явно ища поддержки. — Эмма команде нужней, она возвращается.
— Нет, — покачала головой девушка. — Это было бы вынужденное решение с твоей стороны. Ты этого не хотел.
— А ты хотела?
— Я — капитан. Была им, по крайней мере. Я должна была принять решение. И я его приняла. Как сумела.
— Это не решение, Эмма! — со своего места поднялся Голицын. — Это капитуляция, уход от проблемы! Легко отделаться хочешь? Не похоже на тебя!
— Что ж, видно, я изменилась, — тихо произнесла Маклеуд. — И уже тем паче не гожусь более в капитаны.
Иван, ожидавший взрыва — некоторым образом даже провоцировавший его — но не безвольного смирения, обескуражено присел обратно в кресло.
— Так, все стоп: есть идея! — поднялся ему на смену Глеб. — Эмма, как ты поняла, твоя отставка единогласно отклонена — прими это как факт и прекрати нести ерунду. Итак, у нас проблема: в команду можно включить только пятерых, тогда как нас, любимых, шестеро. Так пусть неудачника определит жребий! Ну, как? — он победоносно оглядел собравшихся.
— Я — за! — послышался от двери голос Збышека Мазовецки. Иван совершенно не заметил, когда тот подошел, но услышал поляк, похоже, достаточно. — Эмма, я говорил, что этот номер у тебя не пройдет!
— Я тоже за! — поднял руку Чан Бяо.
— Я — за жребий! — поддержал его Чжу Пэн.
— Пусть решит судьба, — вскинул голову Голицын. — Эмма, ты согласна?
Помедлив секунду, Маклеуд молча кивнула.
— Спичек нет, но я надергал ниток из ковра в спальне, — проговорил Глеб, демонстрируя торчащие из сжатого кулака кончики. — Кто вытянет короткую — проиграл. Итак, начнем. Кто первый? Эмма, давай ты как капитан!
Маклеуд, почти не глядя, вытащила ниточку.
— Короткая?
— Нет, это длинная, — покачал головой Соколов. — Короткая раза в два короче. Давайте, следующий. Чан?
Бяо также вытянул длинную.
— Поздравляю, — бросил Глеб. — Чжу?
— Погоди, дай я! — опередил китайца Мазовецки. — Ну… Оп-па! Длинная!
Чжу Пэна судьба также пощадила. Он долго выбирал, за какую бы ниточку взяться, и вытягивал ее очень медленно, словно боялся, что та оборвется.
— Длинная! — сообщил он, наконец, то, что всем уже и так было очевидно.
— У тебя там вообще короткая-то есть? — буркнул Голицын. — Или лотерея беспроигрышная?
— Есть, есть, одна из двух осталась, — не слишком весело сообщил Соколов. — Ну, ты давай, дружище, тащи что ли, не томи!
В звенящей тишине Иван вытянул из кулака друга нитку. Короткую.
6
— Погодите, а разве у нас сегодня не практическое занятие? — спросил Глеб, остановившись на пороге аудитории.
— Самое что ни на есть, — подтвердил Збышек. — Полеты.
— А что мы тогда сюда приперлись?
— В расписании написано: «аудитория номер два», — сообщила Эмма.
— И на чем же мы, по-вашему, будем здесь летать? На партах?
— Возможно, тут просто место сбора? — предположил Чан Бяо. — А летать пойдем на космодром…
— Нелогично как-то, — возразил Соколов. — Может, в расписании ошибка?
— Едва ли, — покачала головой Маклеуд. — Да и «коллеги», вон, тоже все здесь, — кивнула она в сторону уже рассевшихся по своим местам ранольцев.
— И глядите: шлемы на столах! — воскликнул протиснувшийся к входу Чжу Пэн.
— Ну, значит, точно попали, куда надо! — заключил Мазовецки. — Заходим!
Последним из землян войдя в аудиторию, Голицын уныло опустился за парту.
— Мир вашему клану! — приветствовала его Шог-Ра.
— И вам всего того же и побольше, — не глядя в ее сторону, буркнул Иван.
На столе перед ними сегодня не было мониторов, зато там красовалась пара блестящих сферических конструкций, который Голицын вслед за Збышеком поначалу принял за летные шлемы. Однако рассмотрев новинку поближе, Иван сразу же понял свою ошибку. Сфера крепилась к столешнице намертво, производила впечатление монолитной и не имела каких бы то ни было отверстий, в которые можно было бы не то, что голову просунуть — палец воткнуть. Единственным подвижным элементом была торчащая сбоку упругая серая пимпочка, напоминающая присоску от игрушечной стрелы. Стоило Голицыну лишь дотронуться до нее кончиком пальца, как она тут же выскочила из неглубокого паза, в котором крепилась, потянув за собой тонкую, почти прозрачную нить. От неожиданности Иван резко отдернул руку, и «присоска» тут же сама обой вернулась на прежнее место — плавно и беззвучно.
— …не заявлены? — только теперь Голицын понял, что соседка ему что-то говорит.
— Прошу прощения? — соизволил он, наконец, обратить внимание на девушку.
— Я говорю: вы, я знаю, на криск пока ни за кого не заявлены? — повторила свой вопрос ранолка.
— Нет, — сухо бросил Иван.
Ну вот, уже весь лагерь в курсе! Мало ему, что свои со вчерашнего вечера держатся с ним, словно со смертельно больным?! Глеб вчера раз десять, наверное, повторил, что, мол, кто его за язык тянул с этим чертовым жребием. А действительно — кто?!. Эмма подходила, каялась, что, типа, не хотела такого исхода. А раньше подумать? Капитан ты, в конце концов, или где?! Збышек и тот успел посочувствовать, а Чан Бяо в очередной раз предложил самоотвод — на этот раз в пользу его, Ивана. Голицын, понятно, отказался.
Но свои — это ладно, а теперь что же, еще и ранольцы подключатся?!
— …к нам? — погрузившись в свои невеселые мысли, Иван снова прослушал обращенный к нему вопрос.
— Что? — хмуро переспросил он.
— К нам не хотите?
— Куда это еще — к вам? В Ранолу?
— При чем здесь Ранола? В нашу команду. Из Ранолы я там, кстати, одна-единственная, еще двое из Конфедерации, двое из Шестиглавого Союза, и три курсанта с Гааффы. Такой вот интернационал, только альгердов до комплекта и не хватает. Названия у команды еще нет, решили утвердить, когда состав наберем. Я, кстати — временный вице-капитан! — с гордостью сообщила она.
— Поздравляю, — вырвалось у Ивана.
— Спасибо. Ну, так как, пойдете к нам? Одно место как раз свободно.
Голицын вздохнул. Поступи предложение ранолки вчера, не исключено, что он и ухватился бы за него, как утопающий за тонкую соломинку. Поздно вечером, когда гостиная опустела, Иван даже еще раз, как бы невзначай, прошел по ссылке команды «Ушша», но заявка «конфедератов» уже оказалась заполненной: на седьмой строчке таблицы, где в прошлый раз значилось его имя, теперь обитал некий Прап Парп, на месте рейтинга — прочерк. В первый момент Голицын этому было огорчился, но после, уже лежа в постели — сон никак не шел — решил, что так оно, наверное, даже к лучшему. Играть в команде черт знает с кем — да еще и против своих — на кой оно ему сдалось? Он что, такой весь из себя любитель криска, чтоб не мытьем, так катаньем набиваться в состав? Нет, сама по себе игра, конечно, классная, но учитывая обстоятельства…
— Не, не пойду, — покачал головой Голицын. — Спасибо, конечно, за приглашение, и все такое, но я, пожалуй, в этом году от криска отдохну…
— Ну, как хотите, — пожалуй, отказ Ивана ранолку огорчил, но, похоже, не так, чтобы уж слишком сильно. — Как у нас говорят, против воли в горы не ходят, против ветра не… Впрочем, не важно, это уже к делу совсем не относится.
— А у нас говорят: умный в гору не пойдет, умный гору обойдет! — ляпнул, не подумав, Голицын.
