Владимир Васильев - Наследие исполинов
Само собой, нарочно. Мог раньше.
— Не годится твое снаряжение, — миролюбиво пояснил Воронцову Цубербюллер. — Оно само по себе хорошее, но не для Табаски. Вот, гляди, метка «Же-минус». Знаешь, что она означает? Что этот комплект рассчитан на планеты с пониженной гравитацией, а там и нагрузки другие, и динамика подъема, и способы крепежа.
Воронцов, бледный и хмурый, косился на ярко-красную метку во весь фирменный «гайсовский» чехол — «G-».
— «Же-плюс» — для повышенной гравитации, — продолжал растолковывать Цубербюллер. — «Же-плюс-плюс» — для предельно допустимых для людей планет, вроде Гондваны или Серезода-Бонс. Просто «Же» — для земной тяжести, плюс-минус одна десятая. «Же-ноль»…
— Достаточно, — буркнул Воронцов угрюмо. — Понял, не дурак.
И зло пнул ни в чем не повинный фирменный чехол. А потом взял предложенный комплект из турбазовского снаряжения и решительно пошел к скале.
«Обламывается помалу, — с удовлетворением отметил Скотч. — Однако не отнимешь: упрям и не труслив. Мужик. Хоть и болван изрядный…»
Акоп Подолян теоретически знал почти все необходимое. Но на практике любое действие он выполнял как-то нелепо и криво, через задницу. То карабин защелкнет не там, то трос лишний раз перехлестнет, то страховочный поводок проденет не туда… Посреди подъема на высоченный кедроклён у него свалился с ноги ботинок. Надежная пластиковая доска-мокроступ под Подоляном просто развалилась на две части, и тот по самые уши погряз в полужидком тинном месиве. Когда ставили палатку, Подолян головой сшиб опору гравикаркаса. Палатка, понятно, осела, и бедняга Акоп долго на ощупь искал выход. Над ним хохотали и потешались, но Подолян хохотал громче всех и весело огрызался из палатки.
Супруги Боты старались пуще остальных — у них это оказался первый в жизни выезд на неосвоенную планету. Раньше просто не могли себе позволить. Старались брат и сестра Аркути. Старалась Патрис Дюэль, невзирая на достаточно солидный для девицы ее круга опыт. Во всяком случае, палатки ставить она прекрасно умела, по скалам лазить умела замечательно, рюкзак у нее, как и у Цубербюллера, нашелся свой, причем очень приличный — получше турбазовских, — и только перед топями Патрис спасовала. Скотч, естественно, с удовольствием помог, вразумил и наставил. Старался невозмутимый перевертыш Нути-Нагути: он трижды по мелочам метаморфировал, причем, как и уславливались, незаметно для окружающих. Метаморфозы заметили только Скотч, Валти и, кажется, Семенов: перед штурмом скалы перевертыш метаморфировал внутреннюю поверхность ладоней (чтоб липли к камню); перед свиданием с кедроклёнами втихую отрастил когти, а перед барахтаньем в болоте снабдил всю поверхность тела водоотталкивающими свойствами. Старался Семенов. Скотч и Валти так и не смогли прийти к единому мнению: внове для него туристская наука или нет. Семенов управлялся со снаряжением и заданиями достаточно ловко, но из кожи вон не лез и всегда показывал результат из середины, чаще ближе к худшему.
На обед все явились уставшие, голодные и довольный. Скотч громогласно объявил, что вслед за послеобеденным отдыхом состоится знакомство с оружием и пробные стрельбы, а вскоре после ужина — старт. Поэтому на обеде рекомендовал либо не пить спиртного вообще, либо ограничиться бокалом пива. Воронцов достаточно вызывающе спросил: сочтут ли криминалом вместо пива бутылку виски на двоих? Скотч ответил в том смысле, что не сочтут, но и к оружию не допустят. И своим стволом пользоваться не позволят. Тогда Воронцов поинтересовался, какова минимальная доза с допуском к стрельбам. Семьдесят граммов, отрезал Скотч. И ни граммом больше.
Виски Воронцов пил с Подоляном. По рюмочке. Остальные, включая перевертыша, с видимым наслаждением отдали должное пиву.
После отдыха (Скотч не замедлил заскочить к отсыпавшейся после бурной ночи Гурме Бхаго) тренировки возобновились. Как и ожидалось, ножами и мачете вполне владели Цубербюллер, Воронцов и Подолян. Последний — с оговоркой на личное счастье. Скотч поразмыслил и пошел на некоторый риск: затеял пробное метание ножей в цель, хотя туристам этого не полагалось позволять в принципе. Причем первым метать пригласил Семенова.
Если тот и смешался, то лишь на неуловимое мгновение. После чего без пауз, один за одним, послал выданные пять ножей последовательно: в пятерку, в ближайшие кусты, в девятку, в молоко и в яблочко. После этого, разумеется, всех остальных уже было за уши не оттащить от шита с мишенью. Каждый хотел попробовать. К некоторому удивлению Скотча, все пять в яблоко без труда воткнул Подолян; сорок семь очков набрал Воронцов; сорок два — Патрис Дюэль; по тридцать девять Валентина Хилько и Аркути-младший; всего двадцать четыре вышло в итоге у Цубербюллера, честно, впрочем, предупредившего, что хоть с ножами и обращается без труда, метать их не умеет; единственный из пяти ножей воткнулся в щит рядом с мишенью в попытке Орнелы Аркути; у Ботов, понятно, ничего не получилось вообще; а Нути-Нагути, посмеиваясь, игнорировал броски в мишень, зато изобразил аккуратненький косой крест в стволе дерева, отстоящем от линии броска вдвое дальше, чем щит с мишенью. Скотча столь высокие в целом результаты группы слегка удивили: обыкновенно среди туристов мало кто умел метать ножи. Кто умеет — не прибегает к услугам «Экзотик-тура».
На закуску осталась стрельба. Добрый час ушел на знакомство с охотничьими плазменными ружьями и боеприпасами к ним. Клиенты к этому моменту успели надрессироваться настолько, что все советы выполняли мгновенно и беспрекословно, словно приказы. Даже Воронцов. Свою собственную привезенную винтовку он даже не стал вынимать из чехла. Видимо, не хотел вторично позориться перед спутниками. Не обошелся без плановой выходки Акоп Подолян: в какой-то момент он с гиканьем отобрал у Гунилы тарелку с печеньем, печенье высыпал в траву, а тарелку подбросил высоко в воздух, после чего разнес ее вдребезги первым же выстрелом, чем заслужил восторженные аплодисменты большинства туристов (включая оставшуюся без печенья Гунилу) и моментальную выволочку от Скотча.
Скотч не сказал бы, что после выволочки Подолян хоть сколько-нибудь огорчился.
Перед самым ужином Валти раздал каждому по обойме с десятью выстрелами, и соревнование (что же еще, если не соревнование?) в меткости, ко всеобщей радости, состоялось. Очередность стрельбы определял жребий — кость с иероглифами для игры в хепато.
Результаты Скотча в общем порадовали. Фаусто Аркути — семьдесят четыре очка из ста. Тентор Бот — пятьдесят два. Денис Воронцов — девяносто восемь. Патрис Дюэль — девяносто два.
Нути-Нагути — сто, причем точки от попаданий в яблочко сложились в забавную схематичную рожицу. (Ничего удивительного — перевертыш метаморфировал глаза и, вероятно, стимулировал мышечные рефлексы).
Константин Цубербюллер — девяносто шесть. Гунила Бот — двадцать четыре. Валентина Хилько — шестьдесят пять. Орнела Аркути — сорок. Акоп Подолян — сто.
И, наконец, Владимир Семенов — семьдесят пять. И снова Скотч не сумел понять — сознательно Семенов занижает результат или просто не очень хорошо стреляет.
На ужине Скотч тщательно проследил, чтоб Воронцов с Подоляном не тяпнули лишнего; а после ужина выдал каждому список вещей, которые следует упаковать и обязательно взять с собой, дал час на сборы и умчался прощаться с Гурмой.
Выступили за два с половиной часа до заката. Естественно, после персональной проверки каждого туриста — без перетряхивания вещей, но с контролем качества укладки. Солянка, Жбан и Хидден заблаговременно доложили из первого промежуточного лагеря о закладке начальной пятерки точек с регулярным запасом провианта и пятерки дополнительных точек с аварийными пакетами.
Перед самым выходом к Скотчу подкатил мистер Литтл и слезно попросился выгуляться с группой. Дескать, осточертело сидеть на базе среди бабского персонала и вообще давно охота развеяться.
— Черт с тобой, — фыркнул Скотч. — Иди. Но на поблажки не надейся — пахать будешь наравне со всеми.
И ехидно посоветовал вдогон сбегать к завхозу и получить снаряжение.
4
— Ну что, господа, все готовы? — осведомился Скотч, оглядывая группу.
В ответ донеслось нестройное утвердительное гудение:
— Да-а-а-а!
— Никто ничего не забыл? Таблетки от изжоги? Голограммку ненаглядной тещи? Любимую курительную трубку? Учтите, возвращаться не будем, даже если вспомните через пять минут после старта!
Гудение возобновилось, сменив полярность:
— Не-е-е-ет!
— Ну что же! От имени служащих «Экзотик-тура» на Табаске поздравляю вас с началом! Вперед к приключениям!
Даже бывалого Цубербюллера и понтаря Воронцова захватил стартовый азарт. На эту, в сущности, возвышенную банальность группа ответила дружным восторженным ревом. Тихушник Семенов и тот промычал что-то благодушное.
