Вячеслав Васильев - Сфера влияния
Егор переключился с заднего обзора на передний. Когда корабль находится в самостоятельном полёте, пилот должен видеть, что происходит впереди. Хотя, в данном случае, Егор, от которого ничего не зависело, мог просто отключить обзор, и дремать в ожидании автоматической посадки. Но все инстинкты пилота протестовали против такого поведения. Даже если нельзя самостоятельно управлять кораблем, не смотреть, куда он летит, Егор не мог.
Амплитуда колебаний всё увеличивалась, затем последовал резкий рывок… И трос закончился. Сцепка из четырёх лихтеров отправилась в свободный полёт. Вот вся конструкция снова вздрогнула, и Егор увидел, как справа и слева отвалили в стороны два лихтера. Противоположного лихтера он видеть не мог, но он тоже сейчас должен был выполнять тот же манёвр. Вот-вот должны были начать раскрываться парашюты. В идеале раскрытие должно было произойти одновременно, но в реале разница во времени срабатывания парашютных систем на разных лихтерах доходила до нескольких секунд. Так было и на этот раз. Первым раскрылась парашютная система над левым лихтером, через секунду — над правым. Ещё пару секунд, и вверху, стремительно удаляясь, плыли под ярко-оранжевыми сборками куполов, площадью каждая почти с футбольное поле, уже три громадных тёмно-серых цилиндра. Удаляясь?? До Егора начало доходить, что что-то не так, когда прошла уже почти четверть минуты, а скорость снижения всё не уменьшалась, а, наоборот, нарастала. Лихтер начал крениться набок и поворачиваться вокруг оси.
Догадки Егора подтвердил доклад Александра:
— Наш лихтер не отошел от подвеса. Падаем вместе. Парашют закрутило и захлестнуло потоком воздуха. Автоматика не начнет расстыковку с лихтером, пока скорость снижения не станет равна скорости снижения под парашютом.
— Ты же бортмеханик. Можешь сделать что-нибудь? — поинтересовался Егор у своего попутчика.
— Пытаюсь, — коротко ответил тот, и замолчал.
Вращение всё ускорялось. Вскоре оно превратилось в беспорядочное кувыркание. Небо и облака то менялись местами, то ложились набок во всё ускоряющемся темпе. Нарастала тряска. Земля приближалась с пугающей быстротой. Егор с тревогой следил, как лихтер, к которому был прикреплён их корабль, покрывался сетью тонких трещин. Вроде бы он должен был быть рассчитан на подобные перегрузки… А может быть, и нет… Егор точно не помнил. Трещин становилось всё больше, а сами они — всё шире, и вдруг громадный цилиндр почти тридцатиметрового диаметра и семидесятиметровой высоты рассыпался на куски. Теперь "Сапсан" не просто беспорядочно падал, а беспорядочно падал в каменном рое. По обшивке застучали осколки лихтера. Внезапно Белецкий увидел, как один из больших обломков несется прямо ему в лицо. Егор успел произнести только первые две буквы из имени популярного северного пушного зверька до того, как здоровенный булыжник ударил в фонарь машины прямо над головой пилота. И отскочил в сторону. "Пронесло" — подумал Егор. Приятный женский голос бортового ИскИна как-то буднично, и, как показалось Егору, с некоторым злорадством, произнёс: "Разгерметизация".
"Не пронесло" — констатировал Егор, беспомощно сжимая подлокотники пилотского кресла. "Но разгерметизация — это не страшно. Страшно, то, что мы падаем. И ничего не можем сделать". Беспорядочно кувыркающийся вместе с громадным металлическим кольцом, на котором был закреплён, "Сапсан" казался со стороны стремительно летящим вниз огромным перстнем, сорвавшимся с пальца сказочного великана. Внезапно вспыхнула красным светом пиктограмма "Приготовиться к катапультированию". Это означало, что ИскИн аппарата признал ситуацию безнадежной. Почти одновременно загорелась пиктограмма "Катапультирование невозможно". ИскИн понимал, что выстреливать людей под каменный дождь — означает гарантированно их убить. "Значит, так и будем лететь до самой земли" — отрешенно подумал Егор. "Сапсан", среди прочих своих возможностей, мог использоваться, как машина управления для звена дронов — беспилотников. Если бы эти беспилотники сейчас были под рукой… Можно было бы попытаться отстрелить кольцо. Если бы… Показания альтиметра уменьшались с пугающей скоростью. Авиагоризонт, казалось, исполнял пляску святого Витта…
Внезапно из подлокотников кресла пилота выдвинулись два джойстика, из пола под ногами — две педали. Загорелась пиктограмма "Ручное управление".
— Это ты там наколдовал? — поинтересовался Белецкий у бортмеханика?
— Да, — коротко ответил тот.
— И это всё?
Ручное управление — это, конечно, хорошо. Но лететь конструкция из многотонного стального кольца и закреплённого на нем аэрокосмического модуля всё равно могла только вертикально вниз.
— Ещё нет, — ответил сзади Александр. Вдруг корабль дёрнуло, и Егор увидел, как кольцо, к которому они были прикованы, отделилось и отлетело куда-то в сторону. Но стыковочная площадка так осталась прикреплённой к кораблю.
— Теперь всё, — послышался усталый и какой-то отрешённый голос Сашки, — Твоя очередь.
— Борт 032, ответьте диспетчеру. Что у вас там происходит? — наконец-то до наземников дошло, что со спускающимся с орбиты кораблём что-то не так.
— Всё в порядке. Падаем, — ответил Белецкий, включая двигатели. Засвистели выходящие на рабочий режим турбины. Из фюзеляжа выдвинулись невидимые силовые плоскости, кили, и рули высоты — по принципу действия те же офицерские шпаги, только значительно больше и другой формы. Егор лихорадочно задвигал джойстиками и педалями, стремясь быстрее выбраться из каменного потока, пока летательный аппарат не получил критических повреждений.
И ему это удалось. Град ударов каменных осколков по фюзеляжу становился всё реже и реже, и вскоре сошел на нет. Однако праздновать победу было рано: модуль продолжал терять высоту. Стыковочная площадка под брюхом приближала аэродинамику аппарата к аэродинамике кирпича. Пришлось задирать нос модуля до предельно возможных углов атаки — и всё равно он не мог держаться на горизонтали. Выйдя из каменного роя, Белецкий первым делом вызвал перед собой карту, и понял, что при такой скорости снижения долететь до точки назначения не удастся. Да если и удастся — то как сесть с такой дурой внизу вместо шасси? Поэтому он быстро выбрал на карте точку в местности поглуше, находящуюся в пределах досягаемости с учетом скорости снижения, и, довернув модуль, направил его к ней. И только после этого отозвался на монотонно повторяющийся всё это время запрос: " Борт 032, ответьте диспетчеру…".
— Я борт 032, у меня нештатная ситуация: не отстрелилась стыковочная платформа. На борту два человека. Покинуть борт не можем: заклинило фонарь кабины. Иду на вынужденную. Освободите коридор по вектору 12-12-6. Конец связи. Прием.
Некоторое время в эфире стояла тишина, затем уже другой голос ответил:
— Борт 032, поняли вас. Коридор свободен. В квадрат приземления направляется "вертушка". Мягкой посадки вам.
"Наверное, руководитель полетов подключился" — подумал Егор, сжимая джойстики управления с такой силой, словно хотел их раздавить. Цифры на альтиметре неуклонно показывали снижение. Верхний край облачности был уже совсем рядом — за время между отделением от троса и перехватом управления "Сапсан" успел здорово потерять высоту. Днище машины лизнули первые космы сырого тумана, и через пару секунд видимость полностью пропала. Егор продолжал полёт по приборам. За бортом простиралась густая серая кисея, тонкими струйками пробиравшаяся и в кабину. Машина мелко дрожала. Слепой полет продолжался не больше минуты: В кабине внезапно снова посветлело, и Белецкий увидел, что теперь они летят между двумя слоями облачности. Зрелище было феерическим: несущиеся навстречу сверху и снизу плоскости облаков создавали впечатление нереальности происходящего, словно всё это происходило во сне или в компьютерной игре.
Но, увы, это была суровая реальность. Быстро снижающийся, почти падающий аппарат быстро преодолел расстояние до нижнего слоя облачности, и всё вокруг снова затянуло серой пеленой. Между тем альтиметр показывал, что до земли оставалось уже меньше километра. Егор напряженно всматривался вперёд и вниз, пытаясь не пропустить момент выхода из облачности. И он его не пропустил. "Сапсан" вывалился из серого месива на высоте около трехсот метров над землёй. И летел он прямо навстречу крутому склону высокой сопки, так некстати расположившейся прямо по курсу.
За доли секунды Егор успел совершить кучу действий: довернуть машину влево, почти положив её на крыло, задрать нос аппарата ещё выше, и вырубить движки, как только модуль оказался над левым склоном сопки. Земля неумолимо неслась навстречу. Егор непроизвольно зажмурил глаза. И тут же всем телом ощутил сильнейший удар, потрясший машину. Затем были хлопок, рывок, перегрузка, невесомость, ещё один хлопок, ещё рывок…
