Михаил Кисличкин - Солдат поневоле
Если бы американцы проявили больше прагматизма и дали какие-либо гарантии руководству КНДР, пошли бы на различного рода тайные договоренности, позволяющие северокорейской элите вывести капиталы из страны и гарантированно избежать последующего преследования — войны могло бы не быть. Однако США было не до того. Северную Корею они просто списали, продолжая политику исключительно кнута, без всякого пряника. Кроме того, бесславная судьба Слободана Милошевича, Радована Караджича и других исторических персонажей, шедших на личные договоренности с США, была хорошо известна.
Вот тогда и появилось решение — проблему сохранения элиты и идей Чучхе в КНДР решит только война за объединение Кореи.
В высшем военном и политическом руководстве Северной Кореи не было гениальных военачальников. Но и откровенных дураков не было тоже. Начать войну против Южной Кореи, не втянувшись в противостояние с США и НАТО, было нереально, это было абсолютно понятно. Выиграть эту войну тоже было нельзя, речь шла лишь о достижении неких целей, после чего о ведении переговоров с достигнутых позиций. Добиться этого, по мнению северокорейского руководства, можно было, лишь продемонстрировав решимость идти до конца и сразу показав решающее преимущество перед противником. Кроме того, нельзя было затягивать наземную фазу конфликта, если не удастся решить ее максимум за пару недель — война будет проиграна. Предполагалось, с высокой долей вероятности, что другие соседи КНДР, Россия и Китай, в войну на стороне НАТО не вступят и свои базы и территорию для вооруженных сил альянса не предоставят, оставшись нейтральными участниками в конфликте и посредниками при последующих переговорах по окончании острой фазы конфликта.
Отсюда вытекала конечная цель кампании — оккупация материковой части Южной Кореи за десять-пятнадцать дней после решительного удара всеми имеющимися в наличии силами.
Боевые действия начались рано утром 3 мая 201… года. Накануне ночью торговое судно под флагом КНДР пересекло границу и открыто, со всеми горящими бортовыми огнями и судовыми прожекторами, вошло в территориальные воды Южной Кореи, после чего было перехвачено южнокорейскими пограничниками. Неоднократным требованиям об остановке оно не подчинилось, было обстреляно пограничными катерами и взято на абордаж группой захвата с вертолета береговой охраны. Через час, в пять часов утра, КНДР заявила об акте агрессии со стороны Южной Кореи и объявила войну. Еще через двенадцать минут две ракеты с ядерными зарядами мощностью около десяти килотонн каждая взорвались в районе пограничных укреплений рядом с южнокорейским городом Ыйчжонбу и в самом Сеуле, на территории так и не успевшей перебазироваться из города основной американской базы Ёнсан. Основные силы 2-й пехотной дивизии армии США вместе с командующим объединенной группой войск, четырехзвездным генералом Джоном Донсоном, погибли на месте, прямо в казармах. Одновременно с этим начался интенсивный артиллерийский обстрел приграничных укреплений со стороны Северной Кореи по всей протяженности границы. А чуть позже семи утра прямо через эпицентр недавнего ядерного взрыва пошли в наступление компактно сосредоточенные танки и мотопехота КНДР.
Надо сказать, наступление армии КНДР для объединенного командования корейско-американских войск в Южной Корее было шоком. Северной Корее удалось скрытно стянуть войска непосредственно к границе. Наращивание ударной группировки началось еще с зимы и происходило постепенно, орудия и снаряды зачастую переносили на руках, танки подвозили постепенно, не более десятка в сутки, соблюдая строжайшие меры маскировки. Спутниковая и авиаразведка США, конечно, отметили несколько увеличившуюся активность северокорейских военных, но мер принято не было. Американские генералы слишком привыкли воевать по своим лекалам, сознание того, что более слабый противник может решительно нанести удар, не укладывалась в их головах, несмотря на теракт 2001 года. Перл Харбор был уже древней историей, почти мифологией. Как можно по своей воле вступить в войну с самой сильной державой мира? Это невозможно, считали в Америке.
Армия КНДР тоже оказалась не на высоте. Более половины ее внушительного, но безнадежно устарелого парка бронетехники оказалась не годным к боевым действиям. Танки и бронетранспортеры ломались прямо на марше десятками, экипажи по большей части были плохо обучены (сказывался тотальный недостаток топлива). Однако в первые сутки войны американо-корейские войска были просто парализованы. Войска, расквартированные в Сеуле, были либо сразу же задействованы в масштабной спасательной операции на месте взрыва в Ёнсане, либо так и не получили толковых приказов о выдвижении к месту прорыва противника. Войска, расквартированные вдоль приграничных укреплений вне зоны прорыва, открыли ответный огонь по позициям войск КНДР, что, в общем-то, не играло большой роли. Линия обороны была прорвана в месте, находящемся ближе всего к Сеулу, всего в тридцати километрах от города. Деморализованные ядерным взрывом войска не смогли оказать значительного сопротивления. Высаженные со скоростных катеров (добралось около половины) диверсионно-террористические группы КНА добавили сумятицы. Создавалось впечатление, что противник повсюду. Сообщения о высадившихся северокорейских войсках приходили со всего побережья, на 100–150 километров в глубину. Боестолкновения местной полиции и войск с диверсантами КНА были отмечены даже глубоко в тылу, в прибрежных городах Чхонан на западе и Ульджин на востоке Кореи. ВМФ Южной Кореи вступил в бой с морскими силами Северной Кореи, одновременно пытаясь перехватывать одиночные катера и минисубмарины с диверсантами. Лучше всех, пожалуй, сработала система ПВО объединенных войск. Уже в первый день войны было сбито более пятидесяти самолетов Северной Кореи, при потере только трех старых F-16. Однако, несмотря на это, свою задачу минимум ВВС КНА выполнили. Ни в первый, ни во второй день войны их противнику не удалось нанести значительных ракетно-бомбовых ударов по сосредоточенным в месте прорыва войскам КНА. Пользуясь эффектом внезапности, массированным ударом по аэродромам Южной Кореи они достигли кратковременного превосходства в воздухе. В сумятице первых дней войны бомбардировщики США, расположенные на базах в Японии, так и не получили приказа к атаке.
Первые танки северокорейских войск, преодолев тридцатикилометровое расстояние и разрозненное сопротивление противника, вышли к пригородам Сеула уже к полудню третьего мая. Хаос, творившийся в городе, разбуженным ядерным взрывом, был ужасным. Конечно, мегаполис разрушен не был, взрыв был наземным, мощность заряда относительно не велика, а сам город, состоящий из прочных бетонных зданий, остановил распространение ударной и световой волны довольно быстро. Почти полностью была разрушена сама американская военная база в Сеуле и здания на удалении полутора-двух километров от нее. Однако хаос был повсюду. Кто-то занимался спасательными операциями, несмотря на радиацию, вытаскивая убитых и раненых из-под завалов, кто-то искал родных, кто-то бежал из города прочь. Многочисленные пожары добавили паники. Ни о каком сопротивлении врагу в таких условиях не было и речи. Загруженность дорог автомобилями с беженцами была на руку скорее танкистам КНА, чем южнокорейским войскам, хотя они и замедляли движение бронетехники и машин с пехотой обоих сторон, но наступающая сторона была к этому готова и могла не церемониться, распихивая легковые машины бортами танков и вовсю применяя оружие на поражение. Северокорейские солдаты с круглыми от удивления глазами смотрели по сторонам на то, чего они не видели никогда в жизни — обилие машин, ярко одетых людей, невиданные здания. Но приказ звал их вперед.
Обойдя Сеул, бронетехника разделилась на две неравные части, меньшая из которых продолжила наступление на юго-запад полуострова, на города Сувон и Чхонан, а большая по основным транспортным магистралям пошла в направлении третьего по величине города Южной Кореи — Тэгу. К ночи Сувон и Чхонан были оккупированы, а до Тэгу передовым частям северокорейской армии оставалось не более пятидесяти километров. Противник сопротивления практически не оказывал. Всю ночь шли интенсивная переброска частей второго эшелона и спецназа из Северной Кореи в район Сеула и накапливание ударного кулака из войск второго эшелона для последующего удара на восток, вдоль границы, для окружения основных сил армии Южной Кореи, сосредоточенных на границе.
Весь первый день войны приграничные части южнокорейской армии и оставшиеся части американской армии вели бой с приграничными частями КНА. Приказа отходить или переходить в наступление не было. Лишь к ночи, осознав свое незавидное положение и учитывая проникновение противника на востоке в глубокий тыл, командование Южной Кореи стало перебрасывать силы с границы на запад, к Сеулу, рассчитывая контрударом под основание прорыва окружить прорвавшиеся войска КНДР. Но в полной мере сделать этого не удалось. На следующий день произошел тяжелый встречный бой западнее города Чхунчхон, в результате которого ни одной из сторон не удалось выполнить намеченные задачи. Северокорейские войска окружены не были, но и наступление на восток вдоль границы армии КНДР не удалось. Несмотря на это, на юге страны кампания развивалась вполне успешно для Северной Кореи и на вторые сутки. Во второй половине дня танкистами КНА было подавлено сопротивление частей, оборонявших город Тэгу, и продолжилось наступление в район города Пусан, второго по величине города-порта страны, находящегося на самом юге. Части, наступавшие вдоль восточного побережья Южной Кореи, прошли вдоль побережья более половины страны и вышли к городу Кунсан. Действовали быстро, не дожидаясь пехотных частей и бросая сломавшуюся технику вдоль дорог. Пусть рискованно, пусть тыловые службы не успевают за войсками! Главное — темп наступления, темп любой ценой! Пока не начались массовые бомбежки, пока не раскачалось НАТО, пока противник деморализован — надо наступать! Остановка смерти подобна — такого рода мысли преобладали в головах северокорейских генералов.
