Дэвид Файнток - Надежда смертника
Отец коснулся клавиш.
– Бог знает, какой ущерб они причинили нам. – На экране высветились цифры.
Челнок плавно двигался мимо нас, зияя дырой в боку, Из двигателей левого борта извергалось ракетное топливо.
– Его двигатели заглохли. Повреждены задние и боковые, оба.
В смятении я наблюдал, как быстрее, чем когда-либо, челнок журналистов двигался по направлению к станции.
– Ассоциация ветеранов-отставников выступает против каких-либо уступок…
– Челнок, это – Управление движением орбитальной станции, вы двигаетесь прямо по направлению к лазерному луну, измените свой курс…
Оранжевый свет обрушился волной на челнок «Голографического мира». Его корма раскалилась докрасна и, казалось, прогнулась. Трещина пробежала по его корпусу, в то время когда он плыл сквозь смертельное излучение лазера. Внезапно нижняя палуба, расплавившись, исчезла.
Я глубоко вдохнул зловонно-едкий воздух моего скафандра.
– Ох, боже. Шесть минут.
Отец ругался:
– Наши топливные шланги отрезаны. Я не буду пытаться исправить повреждение, мы получили бы только приблизительно четырехсекундное включение двигателя. Челнок ударил нас наклонно, но мы все еще можем достигнуть цели.
– Как скоро?
– Не знаю, мы потеряли приблизительно половину нашей скорости. Девять минут. – Отец переустановил часы на пульте управления, повернулся к камере:
– Я сделаю последнее заявление, достаточно резкое. Мы заставим их сожалеть о племенах, но не о нас. Корвин, повсеместная передача с моего сигнала.
– Сифорт, это Кан.
Рука отца застыла на полпути к кнопке.
Голос капитана Вилкеса был настойчивым:
– Вы слышите, катер? Я передаю сообщение от Генерального секретаря.
Моя рука медленно двигалась к коммутатору связи. Отец сказал:
– Да, господин Генеральный секретарь?
– Вы – эгоист. Нам было бы гораздо лучше без вас.
– Сэр, вы, должно быть, заняты, – голос отца звучал издевательски. – Нет необходимости мне беспокоить…
– Я меняю хакеров на лазеры. Ваше время истекает. Да или нет?
Я тупо слушал, мои штаны промокли насквозь, моим единственным желанием было со стыдом уползти куда-нибудь.
– Отступление? Восстановление?
– Это невозможно, и вам это известно.
– Сэр, я получу их согласие на перемирие. Вы получите доступ на улицы; нижние должны начать жить по-человечески. Я не могу помочь вам с хакерами; я не знаю, кто они. Не выпускайте их из сетей, пока вы…
– Черт побери, мы не можем! Мы потратили два дня, пытаясь восстановить работу Казначейства, но ситуация по-прежнему остается взрывоопасной! Есть что-то нестабилизированное внутри, и нет способа проследить это без дальнейшего повреждения данных. Я хочу их вздернуть. Публичная казнь через повешение, и насколько я могу судить, это уже акт милосердия. На самом деле я содрал бы с них кожу живьем, если бы у меня был…
– Из вас получился бы хороший саб.
– Что?
– Ничего, сэр. Я попытаюсь определить местонахождение хакеров, но сомневаюсь, что это возможно. В любом случае, на них следует распространить всеобщее помилование.
– Вы должны дать мне кое-что, Сифорт. Политика – искусство возможного.
Отец внимательно смотрел на станцию.
– Сэр, я ничего не могу вам дать. Нравственность – искусство безусловности.
– Господь проклянет вас.
– Удачного дня.
Я закрыл глаза, отдаваясь движению к станции, из-за чего у меня начала кружиться голова.
– …собрание Ассамблеи на чрезвычайную сессию, хотя меньшее количество, чем половина…
Отец проворчал:
– Искусство возможного? Он знает, что я не могу найти ни единого способа в этом Божьем мире, чтобы…
Мой оцепенелый разум бился в конвульсиях, как будто гальванизированный.
– Да, ты можешь.
– Как? Бог знает, где они…
– По крайней мере сотня тысяч демонстрантов устроили дебош на улицах Лиссабона…
– Не они. Он. Это Джаред.
– Ф.Т., это был длинный день…
– Я видел его, отец! Он работает в башне напротив Франджи. Джаред – именно тот, кто вскрыл Лондонский сервер и выпустил на свободу созданный им самим инсинт. Он гордится этим. Я же говорил тебе, что он разбирается в компах!
– Сумасшедший мальчишка! – На мгновение я подумал, что он имел в виду меня, – Высокомерный, эгоцентричный, глупый – ты можешь найти его?
– Ты применишь силу в отношении его?
– …в квартиру генерала Рубена журналистов не пускают…
– Да, если доберусь до него… Нет. Нет, если я смогу договориться об амнистии. – Он бросил взгляд на цифры на экране, – Поторопись. Осталось шесть минут.
– Капитан Эд Вилкес. Пожалуйста, я прошу вас, разверните судно, чтобы избежать опасности. Через мгновение это будет…
– Уменьши скорость, отец, дай нам время. – Я включил телефон.
– Я не могу, они отрезали наши топливные шланги.
– Попроси их прекратить обстрел, пока мы говорим с Джаром.
– В данный момент у меня есть определенное… моральное превосходство. Если я заставлю их приостановить огонь, это разрушится.
Я ждал соединения, обливаясь потом внутри моего скафандра.
– Пуук. Чего хчешь?
– Это – Фити. Какой код к телефону Джареда?
– Почему я должен сказать те?
– Потому что я прошу. – Я глубоко вздохнул.
– Ха. Настать время, верхний пришел просить нижний. Та говоришь так, кабуто Джаред Вашинтон Верхний, кода я…
– Пуук, пожалуйста! Какой у него код?
– Мзда? – произнес он хитрым голосом.
– …страстное заявление Мэрион Лисон. Она отстаивала право на отказ Генерального секретаря Кана подчиняться общей истерии, когда…
– Ради бога, Пуук!
Отец шепнул мне:
– Много консервов.
– Консервы, Пуук. Очень многа. Больша, чем та сможь унести.
Мое сердце сильно билось.
– Лазер? Ботинки и мяхка нова кровать…
Вдохновенный, я выпалил:
– Пуук, я возьму тебя с собой в Вашингтон, покажу тебе нашу резиденцию. Мою спальню, дом Джареда. Все.
– Все туда, куда стары Чанг взял меня? – Длинная пауза. – Дговорились, но не забудь консервы. Вот быть номер. – Он медленно зачитал вслух код.
– Позже.
Я набрал код – не правильно. В ярости, я попробовал снова, пальцы скользили по клавиатуре. Я сбрасывал, начинал опять.
Пять минут.
– Не спеши, сын. – Отец сам набрал код телефона. Гудок. Нет ответа.
– Ну же, ну же, НУ ЖЕ! – я задыхался. Щелчок. «Доброе утро. Нижний, которому вы позвонили, в данный момент не обслуживается». Хихиканье.
– Джаред? Это Филип. Слушай, нам нужно чтобы ты…
– Черное небо, к северу. Что они уничтожили – склад боеприпасов? Странно, я не слышал взрыва.
– Уджар!
– Все, не работает, за исключением новостей. Они отняли мои сети.
– Мы пытаемся…
– Точно так же, как папа, когда я разозлил его. – Всхлипывание. – Прости, мне нужны мои сети. Как я могу… я нуждаюсь в них. Папа! – то есть Ф.Т.
Я бросил взгляд на пульт. Четыре минуты. Я задохнулся от ужаса.
Отец вырвал телефон из моих дрожащих пальцев.
– Джаред? Сынок, это Ник Сифорт.
– Я знаю. Вы снова знамениты. – Он засмеялся, звук был раздражающе неприятный. – Или, лучше сказать, «по-прежнему»?
– Джаред, нет времени. Куда ты поместил компные коды, которые ты использовал в Казначействе?
– В файл. Оставьте меня в покое; я занят.
– Занят чем?
Длинная пауза.
– Я играю с бритвой.
– Ты за твоим компом? Это там находится файл?
Голос Джара выражал неприкрытое презрение.
– Вы, должно быть, думаете, что я глуп.
– Я раньше так думал, – ответил отец; я задыхался.
– Да, цифры. Ах! – Он громко дышал. – Это причинило вред.
Три минуты. Ста шестьдесят девять футов. Станция медленно вошла в поле зрения. Загипнотизированный зрелищем, я уставился на пульсировавшие оранжевые лучи.
– Джаред, ты показал нам, на что ты способен. Но теперь время подошло к концу. Пора вернуться домой.
– Челнок «Топографического мира» был, очевидно, уничтожен в трагическом…
– У меня нет дома. Вы ведь вспыхнете, когда челнок загорится? Думаю, что вы почувствуете это?
– Сынок, а ты?
Долгую тишину сменили рыдания Джареда. Лучи приближались ближе. Мы бы повернулись еще раз, вероятно, бросить последний взгляд. Мы двигались со скоростью всего лишь километр в час. Пятьдесят шесть с половиной футов в минуту. Всего лишь фут в секунду. Двадцать восемь секунд, от иллюминатора до кормы. Время, чтобы знать и кричать.
– Джаред, мне жаль, что мы причинили тебе боль. Вернись домой.
– …Северо-Американский модулятор телефонной связи в коллапсе…
– Я взрослый. Мне не нужно, чтобы вы меня воспитывали.
– Джаред, я прошу тебя! Помоги нам ради Халбера. Ради меня. Ради себя. Мы поможем тебе!
Две минуты и шесть секунд. От Джареда – молчание.
– …сквозь иллюминаторы станции вы можете видеть поврежденный катер, непреклонно следующий…
– О, Джаред! – с болью произнес отец.
