Музыка Имматериума (СИ) - "Cyberdawn"

При этом, продемонстрированные Кристиной способности варповиденья у трёхглазиков вполне объяснимо вызывали обильное слюнотечение в смысле генетической линии.

— Как вы решите, Терентий, так и будет, — выдала Кристина, а Леман воззрился на мою персону с опасением и надеждой.

— Пару сотен грамм крови, — подумав, решил я. — У вас, Леман, с генеторами плотная связь, с имплантацией и созданием фертильных яйцеклеток справятся.

— Справятся, почтенный Терентий, — ликовал навигатор. — Лично я и Дом Птолемей бесконечно вам благодарны.

— Благодарны — это хорошо, но бесконечно — излишне. Причины понятны и идут на благо Империума, — выдал я.

Вообще, как по мне, от генетического материала Кристины толку не будет. Её способности происходят из особенностей демонической души, точнее ныне — тереньтической, но не суть. И далеко не факт, точнее крайне маловероятно, что передадутся генетическим потомкам. Хотя, призадумался я, варп знает — мои генетические потомки, судя по уверенности джоэкаэро, будут нести в себе ряд особенностей оперирования светом и ветром, недоступные никому в этом Мире. Может, конечно, обезьянусы ошибаются… В варп. В любом случае, Кристина Гольдшмидт — сильнейший псайкер бета-ранга, так что её линия навигаторам пригодится, хотя, возможно, не настолько, как они ожидают. А там видно будет.

— Да, почтенный Терентий, вынужден сказать, что ограничить информацию о ваших делах я не смогу, — с искренним сожалением в свете и ветре выдал Леман. — Я и так её не предоставляю, даже запрос о госпоже Гольдшмидт в Дом Птолемей отправлял без каких бы то ни было данных, указывающих на её личность, — правдиво выдал этот тип.

А сожалел, свинтус такой, что не стучится ему полноценно, внутренне усмехнулся я. Но вообще — молодец, была у нас беседа ещё со времени операции с вырыванием Странника из имматериума, и вот, поимператорился, да и держит слово, молодец такой.

Ну а Кристине, как биоманту, эти две сотни грамм кровушки смешны. Правда, если тут вмешается мистика, не наплодим ли мы каких-нибудь полудемонов, тифлингов трёхглазых, чтоб их?

Хотя, учитывая, что “внутреннее наполнение” Кристины — более моя энергия, то на внешнее оформление, где ента энергия бултыхается, можно и плюнуть. Если её потомки вывертами полуимматериальной галактики выйдут полу-, то не полудемонами, а полутереньтетами. Тоже может весьма забавно оказаться, внутренне отметил я.

И вот, поседевший на десяток седых волос Франциск разгонял Милосердие. Морду его лица, в ответ на бодрое: “двигаем через варп-шторм!” стоило сохранить в граните, как аллегорию слова “афиг”. Но, повзирав на морды, физиономии и лица нашей троицы, кивающие, что всё “именно так”, включая Лемана, Боррини глаза (две штуки) закатил, да и махнул рукой.

А уже в имматериуме, глянув сквозь несколько раздвинутых створок бронеставен на бушующий “вверху” варп-шторм (чертовски красивое и завораживающее зрелище, описать которое у меня, к моему стыду, просто не нашлось бы слов), я решил воплотить скребущую на границе подсознания мысль.

Уж не помню, то ли видео смотрел краем глаза, то ли ещё что. Но ещё из моего мира, были отголоски в виде хора, звуков органа, причём связанное именно с Богом-Машиной.

Так что, будучи самовластным самодуром, я, для начала, нагрянул в корабельную кумирню Импи.

Навис над капелланом, ну и затребовал у сей бороды многогрешной два десятка хористов, мужеского и женского полу поровну. На вялое блеянье служителя культа, что, мол, “хористы имеют обязанности, связанные с кораблём”, моя сатрапистость изволила возмутиться:

— На Милосердии сотни тысяч экипажа, уж временное отсутствие двух десятков судно как-нибудь переживёт, — заядоточил я. — Желаю, чтоб лучшие были у меня в музыкальной! — заявил я. — Да и не задержу я их особо, так, хочу кое-что исполнить музыкальное. Во славу Императора, конечно, — дополнил я.

— Именем его! — фанател поп. — Будут, почтенный Инквизитор, — заверил он меня.

И были. Правда причину, по которой бородатый служитель культа мялся, как гимназистка, я понял:

Дело в том, что “лучшие певуны ртом” наполовину состояли из высших офицеров Милосердия. Главная хирургеон судна, боцман боевого батальона, Мастер-Протектор судна… Ну, ничего, не надолго, да и в варп они в имматериуме не нужны, заключил я, после некоторого подавления афига от вида певцов.

А после я призвал Эльдинга и Целера, да и стал их тиранить, как высших посвящённых Омниссии, на тему гимнов для голоса. И, выяснилось, есть таковой гимн, двуединому богу, исполняемый как голосами, так и технописками. Правда а-капелла, символизирующий именно двуединость детей Омниссии. Но, нет крепостей, которых не взял бы Терёха, с шилом в специальном посадочном месте для этого шила. Бодренько послушав гимн, я подобрал, а частично — придумал, подходящую мелодию на органе. Часика два репетировали (для начала, логис был рекрутирован как добровольно-принудительный исполнитель технолингвистической части гимна, а после ему в помощь явились преторианцы). Наконец, вышло весьма пристойно, аж меня пробрало.

— Концерт, недолгий, в честь успешно завершённых дел, побед и прочего всякого. В честь Императора и Омниссии, — выдал я внутрикорабельной вокс-связью.

Через полтора часа в музыкальную набилось всяческого народа, как обычного, так и шестерёночного типа.

Моя артистичная душа непременно желала любоваться переливами варп-шторма, который меня, в немалой степени, на этот музыкальный перфоманс и сподвиг. Но из-за количества набившихся слушателей пришлось, помимо всего прочего, вешать специальную ширму. А то с передних рядов открывался весьма недушеспасительный для местных вид.

И, наконец, вжарили мы. И было это весьма хорошо: протяжные обращения к богу-машине, попеременно вытягиваемые то женскими, то мужскими голосами, то всеми вместе. А попискивание и гудение технолингвы логиса и преторианцев было очень уместно и гармонично. Вдобавок, преторианцы стали в определённых местах дружно бряцать в пол музыкальной рукоятями секир-шестерён, добавив этакий эквивалент ударных. Редкий, но весьма уместный. Ну и орган, само собой. В общем, получился получасовой концерт весьма и весьма хорошим. И слушатели прониклись, хотя лучше всего пришлось мне с Кристиной.

Слушатели просто слушали, прискакавший джокаэро просто взирал на имматериум, а мы и слушали, и взирали. А лучше всего было мне, потому как я ещё и играл. Чуть не “уплыл” на волнах музыки имматериума, признаюсь честно. Только заранее настропалённый сервочереп меня привёл в себя во время.

— Император благословил! — заголосил, потрясая бородой, капеллан.

— Омниссия благословил, — на два голоса выдали Эльдинг и Целер, получив кивок от попа.

— А я в сторонке постоял, — ехидно буркнул я. — Ладно, почтенные, концерт закончен. Просто потребность возникла…

— Посланная Императором! — хамски перебил меня поп, зыркнул на служителей Омниссии и не пожелал перебиваться, дополнив: — И Омниссией. Терентий, вы должны… — посмотрел поп на мою ехидную морду, пожевал бородой, да и поправился. — На богослужении не сыграете? — поправился служитель культа.

— Если нечасто, и то, что я считаю нужным играть — то сыграю, — не стал говниться я. — А для “регламентированных гимнов”, экклезиарх, у вас исполнитель найдётся.

— Найдётся, — покивал поп и ускакал, строить планы по моей нещадной эксплуатации, которые я, несомненно, разрушу.

— И нечего на меня так взирать, — отрезал я под пристальными взорами логиса и Эльдинга. — Вы и так на каждое исполнение в музыкальной появляетесь, да и органа у вас в храме Омниссии нет. И ставить не надо, — отрезал я. — Кстати, Эльдинг, — задумался я, — а вот у тебя аугменты глаз. Это вообще нормально? — полюбопытствовал я.

И дело тут вот в чём: люминены, искры жизни, в процессе своего развития, как бы помягче… теряли глаза. Аугменты оберегали нервные окончания и плоть, а вот очи натурально вытекали от гигантских напряжений. Это было ритуально обусловлено, а вытекшие буркалы обзывали “Слезами Омниссии”, гордились дырками и прочее. Сенсорика же люминенов была завязана на электромагнитную чувствительность, чем, согласно моих данных, искры жизни весьма гордились: мол, зрят они Омниссию в переливах ЭМ-поля.