Яна Завацкая - Дороги. Часть вторая.
— Я верю, — быстро сказала Ильгет, — и потом, сагоны ведь тоже...
Айледа метнула на нее быстрый понимающий взгляд.
— Ты не можешь этого не понимать, Иль. Я думаю, что ты очень близко к тонкому миру, так всегда бывает... у тех, кто общался с сагоном. Не случайно ты потом пришла в эту ШКС.
— Не случайно, но... у меня никаких способностей-то нет. Я не вижу снов, как Лейра, не получаю информации, как Элила. Руками лечить не умею. Вообще тупость полная, — улыбнулась Ильгет.
Айледа внимательно посмотрела на нее.
— Знаешь, Иль... А ведь ты и не пытаешься. Ты могла бы, все могла бы. Но я же вижу — ты не медитируешь.
Арнис протянул руку и осторожно похлопал пальцем по спине Ильгет. Не забывайся... Не надо переигрывать.
— Да, Айли, — согласилась Ильгет, — я не медитирую. Потому что я боюсь. Я ведь говорила тебе, мне встречалось уже что-то очень страшное. Но в то же время, меня тянет ко всему этому, очень хочется узнать ближе... этот мир... Но страшно.
Интересно, подумала Ильгет, может, она видит, что я и молюсь в это время? Ну и способности, однако, у человека.
— И правильно делаешь, — сказала Айледа, — знаешь... я думаю, я поговорю о тебе с моим учителем. Палн же не руководит нами. Как хотите, так и... хорошо еще, пожалуй, что в школе мало кто всерьез-то занимается. Все так... как этот Дидар.
— Да уж, алкаш этот — просто шут гороховый.
— Это такой... с длинным носом? — спросил Арнис, — явно подвыпивший?
— Не ошибешься, он у нас один такой, — вздохнула Ильгет, — сокровище...
— Ох, — сказал Арнис, — куда я попал... Я уже жалею, что связался, Иль, с этой твоей конторой. Ясновидящие какие-то... медитации. Целители. Еще и алкоголики.
— Не веришь? — Айледа устремила на него твердый карий взгляд. Арнис пожал плечами.
— Пока мне никто не доказал ничего...
Айледа устремила взгляд на журнальный столик, где красовалась фенечка — свеча в декоративном горшочке. Придвинула свечу к себе поближе.
Все притихли, замерли, глядя на гостью. Айледа сосредоточилась. Прикрыла глаза. Протянула вперед ладони.
Внезапно на самом кончике черного фитилька возникло оранжевое тление... еще миг — и свеча вспыхнула ровным и ярким пламенем. Ильгет ощутила, как вздрогнула Дара, прижавшись к ней. Еще детям потом объясняй... Эльм тоже смотрел на свечу абсолютно круглыми глазами.
— Ну дела, — Арнис разрядил потрясенное молчание, — да... такого я еще не видел!
— Ну что? — улыбнулась Ильгет, — может, сделаешь материал?
Арнис подумал.
— Знаешь, я сам-то убедился, конечно... Но публика. Понимаешь, у нас издание не то. Во всяких там «Пламенах Духа» и «Новой Эре» такое постоянно печатают. А в нашем... редактор не возьмет. Скажет, ты что, белены объелся? И с Палном-то интервью еле удалось протащить... слушай, а это идея! Давай, Айли, я вставлю в этот материал еще и такой эпизод. Как с одной из учениц ШКС, а?
— Только если ты не будешь называть имени, — сказала Айледа, — я совершенно не стремлюсь к известности.
— Да? — Ильгет жестом показала собаке, чтобы та не вздумала спрыгивать со стола, потом еще погрозила кулаком. Ритика обреченно застыла, — простите?
— Из школы вас беспокоят. Это Гиерра, я классный руководитель вашей дочери, — заквакала трубка.
— Простите, вы имеете в виду, конечно, Дару?
— Да. Она болеет уже вторую неделю, и...
— Не поняла, — Ильгет почувствовала, что тело обливается внезапным холодом, — Дара здорова. Она должна быть в школе!
(Господи, что случилось? Дара моя... что с ней? Что с ней?! Вот оно, началось...)
— Ее нет в школе, — пояснила Гиерра, — и она вообще очень часто пропускает занятия, а потом объясняет, что болела, и что врача не вызывали.
(Но ведь сегодня она ночевала дома... да и вообще она всегда дома. Тьфу ты...) Ильгет постепенно успокаивалась. Кажется, все не так страшно.
— Я.. не знаю, в чем дело, — сказала Ильгет, — но Дара ходит в школу. Так она нам говорит. И... у нас ведь пятеро детей, они идут все вместе. Они доходят вместе с Дарой до самой школы... Спасибо, что вы позвонили, я разберусь, хорошо?
Она повесила трубку, выслушав еще серию раздраженных сентенций учительницы. Вернулась к полустриженной Ритике. Здесь тебе не Квирин, здесь стричь собаку приходится тоже вручную, ножницами, а сушить архаичным феном. Ладно еще, Ильгет с ранней молодости держала только пуделей и разбиралась в уходе за шерстью.
Она начала обрабатывать заднюю ногу и размышлять над новостями.
Ничего себе дела! Что это с Дарой? И куда она ходит вместо школы... И почему, черт побери, почему она начала обманывать?
Такого у нас не было. Никогда. Если у детей были проблемы — мы всегда об этом знали. Да и сейчас знаем. И помогаем. Вот и Эника у нас уже в семье — как родная. И о разборках Анри с этими бандитами мы все знаем. Но что с Дарой? Почему она скрывает что-то от нас? Что она вообще может скрывать?
Ильгет вдруг представила, ЧТО может скрывать ребенок, и ей стало нехорошо...
Может быть, девочка стыдится чего-то... Трудно представить иные мотивы. Ильгет вдруг вспомнила, как по вечерам Дара всегда норовит сесть рядом с ней, прижаться, тонкие ручонки обхватывают мамину талию. Потом хватает руку Ильгет и целует — просто от избытка чувств. Да ведь ни с кем из детей нет и не было таких нежных, доверительных отношений, как с Дарой. И она... она врет?
Щелкнул замок. Ритика дернулась, Ильгет шикнула на нее. Собака обреченно опустила голову. Вот так и стой на этом столе...
А там хозяин, между прочим, вернулся.
Арнис вошел в комнату. Бросил на диван свой кейс. Подошел к Ильгет, молча обнял и поцеловал.
— Ты Ритику, Ритику приласкай. Видишь, она дергается!
Арнис рассеянно приласкал собаку. Ильгет с некоторым трудом заставила ее занять прежнее положение.
Ну вот, по крайней мере, есть с кем обсудить ситуацию с Дарой...
— Иль, — сказал Арнис, — ты знаешь, что я выяснил сейчас?
— Что?
— У Пална консультируется Хаддер. Это мы знаем. А еще через Хаддера, оказывается, с Палном связан Минкулис.
Глаза Ильгет округлились.
— Значит, — прошептала она.
— Значит, он вышел на правительство! Непосредственно на само правительство Лонгина.
— Значит, шансы на то, что он все-таки...
— Не факт, Иль, не факт, что он сагон. Я лично в это не верю. Я бы почувствовал...
— Но он может влиять на правительство. Если Минкулис ему верит...
— Ходить на сеансы — еще не значит...
— Значит, Арнис! Ты не был на сеансе, ты просто не представляешь! Это же тоталитарный тип в чистейшем виде. Он сразу на тебя начинает давить. И ты либо отвергаешь его полностью — но тогда уже тебе и в его секте не место, да и вообще ты с ним больше не будешь... либо ты должен полностью ему подчиниться.
— Да, я знаю... Но Иль, есть еще вариант, что Палн не сагон, но близкий синг. Или даже эммендар. По глазам, вроде нет, но с блинкером же я его не проверял. Во всяком случае, то, что он вышел на правительство, говорит о многом.
— Да, — сказала Ильгет после некоторого молчания, — но ты послушай, что происходит с Дарой...
Дара молча смотрела в окно, словно затянутое серой дымкой. Осень. Пасмурная, смутная городская осень. Золото листьев — где-то вдали, а серое, вязкое — вот оно, здесь, и кажется, вползает в класс, растекается между столами. Резкий пронзительный окрик заставил Дару вздрогнуть. И треск — Гиена ударила указкой по столу.
— Панкин! Опять?! Дневник!
Мальчик начал копаться в сумке. Дара с неприязнью смотрела на эту сцену. Как надоело... Она уже начала ненавидеть Гиену. Ненависть — это нехорошее чувство. Дара не так давно начала исповедоваться и тогда стала вообще задумываться о таких вещах. Но что делать, если Гиену она ненавидит? Ее ненавидят все. И боятся. Панкин затянул:
— Я до-ома забыл...
— Да?! — Даре на миг показалось, что Гиена сейчас ударит одноклассника, и девочка напряглась. Но учительница перенаправила свой гнев.
— Ах так? — она быстро пошла к столу, что-то там написала, протянула Панкину записку, — это передашь отцу. Без родителей в школу не приходи!
Как противно... Гиена повернулась к доске, где Тильгер уже дописывал последнее предложение. Дара снова отключилась.
В первый месяц всякое было. Вот так же Дара смотрела в окно, а Гиена подошла и как треснет указкой по столу. Дара перепугалась даже. И учительница закричала: ты что, ворон считаешь? Оказывается, она спросила Дару, а та ничего не слышала, задумалась. Конечно, это нехорошо, но ведь нельзя же из-за этого на человека кричать?! Дара тогда промолчала, только поплакала.
А потом и поругалась с Гиеной. Очень сильно. Это все из-за Бетти. Бетти плохо видит, у нее большие очки, а на операцию в центре очередь, а денег у ее родителей нет. Бетти сказала, что не видит с доски, поэтому не может сделать задания. Хотя сидит на первой парте. Гиена взяла и прямо вместе со столом толкнула ее вперед, так что Бетти чуть носом не упала, и еще закричала: «Ну что, слепошарая, теперь видишь?» Она очень нервная, Гиена. Но тогда Дара очень обиделась за Бетти, она встала и сказала: вы не имеете права так кричать. Тогда Гиена даже как бы немного испугалась, а потом велела Даре выйти вон из класса. Дара думала, что Гиена вызовет ее родителей, она всегда так поступала. Но почему-то не вызвала. И вообще ничего потом не было. А Дара рассказала родителям сама, и папа сказал, что Гиена больная, несчастная женщина, у нее нездоровые нервы, и надо просто потерпеть, но если она слишком уж будет донимать, пусть Дара скажет, и они пойдут к директору.
