Мир-Цирк [Авторский сборник] - Барри Лонгиер
— Ну, девочки, я всегда говорила, что Билли Пратт сумасшедший, и вот вам доказательство. — Она снова покачала головой. — Ну и ну. Хозяин тоже спятил. — Старуха оторвалась от бумаг и передала их одной из девушек. — Пусть все в лагере подпишут вот это. Не пропусти ни души. — Она взглянула на Линду, и та кивнула в знак согласия. — Линда Уорнер поможет тебе с колонистами. — Джилл улыбнулась. — У остальных задача полегче. Вам надо придумать, как устроить шоу без животных, без арены, без костюмов и без мужчин. — Старуха поднялась, почесала подбородок и еще раз посмотрела на Линду. — После того, как поможешь Простушке Джейн собрать подписи, мне надо поговорить с тобой. Объяснишь, что такое гоата. Только помедленней.
35
На планете Нуумия собирались депутаты Имперской Палаты. Представитель короля, Зереб Ни Су, поклонился депутатам и занял свое место. Специальную сессию созвали по требованию трети делегатов, и это означало, что молодые радикалы предпримут, вероятно, еще одну попытку навязать монархии новое правительство. Разглядывая рассевшихся депутатов, Зереб улыбнулся. Ему не впервой защищать короля.
Внизу, под подиумом представителя монарха, поднялся Председатель Палаты.
— Сессия Палаты объявляется открытой. Согласен с предложением обойтись без обычных предварительных формальностей.
Председатель повернулся и улыбнулся Зеребу. Тот кивнул в ответ — с предложением обратился именно он. Не стоит давать воли этим молодым крикунам.
Кое-где послышались голоса согласных. Председатель поставил предложение на голосование, и его приняли без какого-либо сопротивления.
В заднем ряду поднялся один из депутатов:
— Прошу слова.
Председатель кивнул:
— Предоставляю вам слово, депутат Мису Цхе Бану.
Депутат Бану обвел взглядом собравшихся и обратился непосредственно к Председателю:
— Досточтимый Председатель… — Он наклонил голову набок. — Братья депутаты. — Взгляд в зал. — Я уже несколько раз пытался поставить перед этим собранием вопрос о королевской гоате против колонистов Мистении…
— Протестую! — Кто-то из депутатов вскочил на ноги. — Гоата короля направлена не против колонистов Мистении, а против Ассамблеи Квадранта!
Зереб улыбнулся лоялисту, а тот улыбнулся в ответ.
Депутат Бану посмотрел на Председателя:
— Я бы хотел, чтобы Председатель указал моему брату депутату на недисциплинированность.
Председатель кивнул:
— Я указываю вам на недисциплинированность, депутат Вааг. Вам не предоставляли слова. — Вааг склонил голову и сел на свое место. — Можете продолжать, депутат Бану.
Бану посмотрел в зал:
— Мы уже слышали выступавшего в этом зале представителя короля, который пытался, довольно неуклюже, утверждать, что бент, созданный решением Ассамблеи Квадранта, может быть решен через предание людей на Мистении варианту джах. Зереб Ни Су рассуждает таким образом, что бент одного человека это бент всех людей и что джах в отношении колонистов это джах в отношении Ассамблеи Квадранта. — Он снова оглядел собравшихся и остановил взгляд на представителе короля. — Полагаю, мы все понимаем, насколько глупо подобное рассуждение.
В зале послышались голоса несогласных. Бану поднял руку, и Палата затихла.
— Тем не менее гоата — если мы можем это так сказать — поступила в Палату от имени короля, и мы посчитали возможным согласиться с таким решением. — Бану немного помолчал, затем посмотрел на Председателя. — Если мы усматриваем связь между бентом Ассамблеи и джахом колонистов, то должны согласиться и с тем, что хазб колонистов это также и страдания Ассамблеи Квадранта.
Среди сторонников короля поднялся гул согласия.
Зереб, пользуясь привилегией королевского представителя, встал и поклонился Председателю.
— То, что наши депутаты-диссиденты подтвердили свое согласие с решением большинства, идет на благо Империи, но для этого вряд ли стоило созывать специальную сессию. Что еще желает изложить Палате депутат Бану?
Бану улыбнулся:
— Немногое. — Он кивнул своему помощнику, который сразу же ненадолго вышел из зала и вернулся с какими-то бумагами. Бану обратился к собранию: — Если мы соглашаемся с тем, что хазб колонистов в некоей абстрактной форме доставляет страдания Ассамблее Квадранта, то нужно согласиться и с тем, что если этого не происходит, если хазб не достигает цели, то и гоата превращается в некий гротескный акт агрессии, направленный против беззащитного мирного населения!
Помощник положил принесенные бумаги перед депутатом Бану, и пока тот перелистывал их, Зереб снова решил вмешаться.
— Неужели депутат Бану всерьез намерен убедить собрание, что люди, колонисты Мистении, обреченные на тяжелый, невыносимый, бессмысленный труд, не страдают?
Он опустился на скамью под смех и улыбки депутатов-лоялистов.
Бану наконец нашел то, что искал, и поднял лист бумаги:
— Я сейчас прочитаю кое-что и хочу, чтобы это было занесено в протокол. Каждый лист из имеющихся здесь начинается одинаково. «Королевской Семье Нуумианской империи и Палате Депутатов. Мы, нижеподписавшиеся, желаем выразить нашу искреннюю признательность за обращение с нами, которому мы подвергнуты Имперской Палатой. Тяжкий труд, упорядоченный режим и унижение показали нам всю бессмысленность нашего прежнего существования. Теперь наша жизнь стала целенаправленной, и нет среди нас ни одного, кто не испытывал бы благодарности Королевской Семье за ее заботу и внимание».
Бану поднял стопку бумаг:
— Все это было представлено в посольство Мистении стражем и незамедлительно отослано в Палату работниками посольства, понимающими важность вопроса. Обращение подписано всеми находящимися на Мистении людьми, колонистами и работниками цирка, всеми, кто стал объектом гоаты, решение о которой было принято этой Палатой. — Бану повернулся к депутату, пытавшемуся сорвать его выступление по поручению посланника Сума и Карла Арнхайма. — Кстати, брат, я бы сказал, что гоата вашего мистера Арнхайма тоже не достигла цели.
Королевский Представитель только покачал головой, когда вся Палата поднялась и потребовала слова.
— Придержи коней! Слоны идут!
