Счастливый случай - Дара Ливень
— Нет, что вы, мистер Вийяр, — Шер поспешно опустилась в кресло. — В моем номере есть кровать, я могу уйти туда. Вам ведь лучше, — она забралась в кресло с ногами и сверкала оттуда глазами, как встревоженный фелинкс. — И как вы собираетесь обезопаситься от покушения с помощью кетгута?
— Это пока секрет, — на койку возвращаться пилот не стал, сел в свободное кресло у окна. — Да, мне лучше, вашими заботами…
— Я очень рада, Ник, — Шер сказала это так, что эти затёртые слова показались бесконечно нежными. — Но это вы сами помогли себе. Наша медицина слишком слаба для таких, как вы, — она перевела взгляд на окно, где затвердевал дракончик. «Взлетай, крылатый… Высоко, как ты хочешь… А восточный ветер всегда будет тебе попутным, сопровождая поодаль…»
— Я немного посижу здесь, мистер Вийяр, я не хочу засыпать. «Потому что боюсь проснуться?»
— А что за имя «бога чудес»? — вспомнила Шер. — У Дьяра Или две основные темы в творчестве — война и… ну и ещё одна.
— Если бы я знал, обязательно бы помолился ему, — донеслось от окна. — Но жизнь научила меня двум вещам, Шер…
— Каким, Ник? — девушка устроилась поудобнее, прижавшись щекой к мягкой спинке, чтобы видеть лицо Вийяра.
— Молитва — это действие, Шер… — пилот поднял голову от своей странной работы. Сумерки сгладили резкость его черт, и сейчас ему было на вид лет тридцать-сорок. — И ни у богов, ни у Силы нет других рук, кроме наших.
— Конечно, Ник, не знаю, как Сила, но боги творят чудеса нашими руками… И они, как правило, начинают помогать тем, кто сам делает всё, что только в его силах. Уж я-то это точно знаю. Приходилось тянуть тех, у кого не было, кажется, не единого шанса на жизнь… Ты тянешь его из последних сил, и они не кончаются. И умирающий выживает, несмотря ни на что… — задумчивый взгляд Шер остановился на лице пилота. — А что второе вы узнали?
— Что количество чудес в этом мире зависит от того, сколько ты их сделаешь сам. Для других.
Он снова склонился над работой, что-то делая из пластики прямо на нити, но постепенно густеющие сумерки не давали разглядеть, что выходит из-под его чутких пальцев.
— Только для других, — тихо повторила Шер за ним. — В этом вся соль. Только когда не ждёшь ничего для себя, — она помолчала несколько минут. — Сколько вам лет, Ник? Или это тоже тайна? — хотя какая разница, сколько ему лет, как его имя? Это уже ничего не изменит. Она слегка потёрлась щекой о ворсистую спинку кресла. Надо было идти спать к себе, Нику лучше, но рядом с Вийяром у неё было ощущение, что 21 номер был надёжнее банка Муунилиста.
— Сорок два, — негромко ответил пилот. — Вы устали, Шер. Ложитесь. Я постерегу ваши сны.
— Нет, мистер Вийяр, — засмеялась Шер, покачав головой. — Чтобы врач лишил своего пациента кровати? И чтобы больной коротал всю ночь в кресле? Такого ещё не было в моей практике. Плохо же вы думаете об имперских медиках, Ник. Отдыхайте, Ник, лепите. Я пойду к себе, — она выскользнула из мягких объятий кресла и подошла к столу, где стояла птичка. Её рука бережно подняла фигурку на ладонь.
— Я её унесу к себе, ладно? — ей было почти не видно, где Ник, поэтому она просто спросила у сумрака около импровизированного окна
— Хорошо, — неожиданно легко согласился пилот. — Добрых снов, Шер.
— Спасибо, Ник. И вам хорошей ночи. Только без танцовщиц… Если я проснусь, боюсь, я их перестреляю, — спокойным, сонным голосом произнесла Шер и вышла за порог.
В своей комнате её сил хватило только на то, чтобы осторожно поставить птичку на окно и не пройти мимо зеркала. Да, она уже ника, не сдержанная Пола. И даже не подчёркнуто вежливая Эни… Как это там, в архидревнем мифе, когда развязали мешок с ветрами? Они вырвались на свободу и… Нет, она не будет корить себя за это. Не сегодня, когда ему стало лучше, когда он улыбался. И глаза у него были зелёные, словно на том воображаемом рисунке. Сорок два года… Всего сорок два… — Шер коснулась подушки, и мысли кончились сразу. Она спала.
Но сном это назвать было трудно.
Глава 46
Узкая улочка в сумрачном липком тумане, нависающие стены источают сырость и какую-то слизь, которой она старательно избегает коснуться. Она совершенно одна, она спешит, ей нельзя опоздать, ей надо успеть спасти… Только не оборачиваться туда, где во мгле отчётливо раздаются гулкие шаги… Она ускоряет шаг и сворачивает в такой же тесный переулок. Сердце заходится в скачке — в переулке кто-то стоит. Не разглядеть…Только черный плащ, метущий подолом при каждом шаге. И он приближается… Она мечется в бесконечном лабиринте улиц, пытаясь прорваться, но каждый раз из пелены тумана любой улицы проступает силуэт, неотвратимый, как судьба. Руки сжимают бластер… Она подпустит это поближе…
— Прочь с дороги! Тебе не остановить меня! — кричит Шер силуэту в чёрном. Неосторожное движение, она почти падает на стену и холодеет от ужаса. Эта странная слизь на каменной кладке- кровь?! Кровь, уже свернувшаяся в дрожащие багровые кусочки…
Железная поступь совсем близко… Холодное дыхание — изморозью по коже… Она изо все сил нажимает на спусковой крючок и стреляет, стреляет, стреляет…
Шер вздрогнула во сне и открыла глаза. Нейтральная полоса. Полоса между явью и сном…
Но сердце толкнулось о грудную клетку один раз, потом второй. И холод отступил, давая дорогу горячим ручейкам крови. Тишина… Рассеянный ночной свет. И птичка, сидящая на окне. Шер выдохнула. Выпить остатки кафа, подержать в руке птичку, чтобы понять, какая из реальностей является сном. И постараться снова заснуть…
…бесконечно долгая дорога по коридорам. То же серое помещение без окон. Её просто бросают на стул… Она жмурится даже от этого тусклого освещения. В кабинете двое. И дроид, чёрным шаром висящий рядом.
— Пола Каррада? — это её дознаватель. Но Полу беспокоит не он, а тот, который стоит, отвернувшись… И дроид так близко к ней, что загораживает собой всё…
— Я сделал для тебя всё, что мог, Каррада, — издевательский вздох. — Ах, да, ты же ещё не знаешь… Твой отец отказался от такой дочери. А мы его даже не просили об этом. Он сам это сделал.
Дознаватель что-то говорит, а Пола пытается разглядеть человека, присутствие которого волнует её больше, чем все оскорбления и угрозы имперца.
— Ты, повстанческая… — сегодня он не стеснял себя в выражениях. — Ты думаешь,
