Брайан Герберт - Дюна: орден сестер

Долгое время Джозеф старался укрепить свою семью, накопить огромные средства и как можно больше расширить рынок. Но теперь, когда он бросил перчатку и вступил в войну более грандиозную, чем мог себе представить, он понял: это столкновение цивилизаций, война разума и суеверия, прогресса и варварства. И Джозеф не собирался сдаваться без борьбы. Разумное человечество нуждалось в защитнике.

Он черпал силы в этой новой страсти.

– Мы можем дать отпор этим убийцам и показать, кто они такие на самом деле. Мы выбьем у Манфорда Торондо почву из-под ног. – Он помолчал, не собираясь шутить. – Выражаясь метафорически.

– Такой конфликт может тянуться годами. Десятилетиями, – предупредил Драйго.

– Да будет так. У нас есть ресурсы «Венхолдз», есть знания, есть преданные, ясно мыслящие люди. Будем бороться с паникой с помощью разума. Мы не можем проиграть.

Что такое ваши принципы – истинная основа вашей жизни, или это попросту показуха? Если вы не готовы встать и провозгласить свои принципы так, чтобы все могли это видеть и слышать, это не истинные принципы, но лишь претензия.

После уничтожения верфей на Тонарисе остатки флота батлерианцев Манфорда отправились на Салусу Секундус. И хотя в бою с Венпортом и его поборниками технологий они потеряли больше шестидесяти кораблей, а остальные были повреждены и побиты, флот все равно производил внушительное впечатление, садясь в космопорте Зимии.

Кровь Манфорда после битвы не остыла, и он объявил по всем каналам, чтобы каждый на Салусе мог его услышать:

– Мы предотвратили катастрофу – восстановление власти машин – и нанесли поражение группе предателей-людей. И теперь возвращаемся на Салусу Секундус за одобрением и похвалой Лиги ландсраада и всех членов правительства.

Они выпустили тщательно отредактированные видеоматериалы – репортаж о работе восстановленных фабрик и о том, как Венпорт нарушал правила безопасности и приличия. После победы батлерианцы провели большую часть дня на Тонарисе, разрушая базу и верфи. Однако сам Венпорт, очевидно, сумел уйти.

Обратившись к тем, кто работал на верфях, уязвленный коварством магната, Манфорд объявил, что пленных брать не будут. Все соучастники мыслящих машин повинны в страшных преступлениях и заслуживают смерти. После этого все корабли батлерианцев бомбардировали Тонарис, и он превратился в облако раскаленных, разлетающихся обломков. Манфорд гордился этим.

Если император Сальвадор не глуп, он тоже будет этим гордиться. Манфорд решил провести на Салусе недели, а то и месяцы, если понадобится, пока не получит возможность обратиться к представителям Лиги ландсраада.

Сразу по прибытии в столицу он официально потребовал голосования вместо того, которое отменили из-за угрозы взрыва. На этот раз Манфорд не собирался принимать никаких отговорок. Учитывая, что в его распоряжении было сто сорок боевых кораблей и армия приверженцев, его обращение сразу же одобрили и назначили голосование через две недели.

Сам император Сальвадор настоятельно попросил присутствовать всех представителей ландсраада.

По прибытии батлерианцы Манфорда обосновались в космопорте и «играли мышцами» по всей Зимии, набирая новых сторонников и собирая жалобы и обращения. Они требовали от горожан ставить подписи под своим обращением, и мало кто осмеливался отказаться.

Утром в день голосования Манфорд размышлял над тем, как произвести наибольшее впечатление в Зале ландсраада. Трое его приверженцев понесут знамена с изображением трех мучеников за свободу человечества: бледной Райны Батлер, прекрасной Серены Батлер и ее младенца Маниона, убитого безумным роботом Эразмом.

Манфорд надел свободную рубашку без украшений и медалей, с одним только изображением кулака, сжимающего шестерню. Хотя он возглавлял все батлерианское движение, он думал о себе как о человеке-единице, одном из своих людей, и не нуждался в побрякушках. На этот раз вместо паланкина, в котором его принесли, когда он обратился к совету ландсраада, он решил прибыть на плечах Анари Айдахо. Его нынешнее обращение к влиятельным людям империи было не менее важно, чем недавняя победа при Тонарисе.

В назначенное время в сопровождении пятидесяти с лишним тысяч сторонников, заполнивших улицы и площади вокруг Зала ландсраада, Манфорд появился перед большими дверьми и приказал открыть их. Анари гордо внесла его в гигантский зал. Рядом шел Гилберт Альбанс, а сразу за ним три знаменосца. Двигаясь вперед, безногий человек чувствовал, как его наполняет энергией благословение Райны. Сегодня будет достигнут перелом в тысячелетней битве.

Сердце его, однако, упало, когда он увидел, что больше половины сидений в зале пусты. Опять.

– Как это возможно? – спросил он у Анари.

Он почувствовал, как гневно напряглись ее плечевые мышцы, но лицо Анари оставалось спокойным.

– Не падай духом. Мы знаем, что мы правы.

Манфорд сказал Гилберту Альбансу:

– Ментат, запомни отсутствующих. Позже мне понадобится полный список.

– Уже запоминаю.

Не выказывая отчаяния, Манфорд подтолкнул Анари, точно лошадь, и она отнесла его на трибуну. Толпа недовольно загудела, но Манфорд повысил голос, словно предлагая бросить ему вызов.

– Хватит трусливо укрываться за бюрократическими процедурами. Сегодня вы открыто заявите, во что верите. Сегодня вы должны принять решение и объявить во всеуслышание, на чьей вы стороне: справедливости или тех, кто хотел погубить будущее человечества.

Но, глядя на пустые места, он понял, что многие представители неофициально бойкотируют встречу ради собственной безопасности, отказываясь выражать свое мнение. Ему следовало бы знать, что трудно будет заставить их выступить против Джозефа Венпорта, даже имея на руках те страшные изображения, которые привезли с Тонариса его приверженцы. Империя слишком зависела от кораблей Венпорта с их навигаторами, зависела в обеспечении транспортом, припасами и торговлей. Многие из отсутствующих представителей уже отправились на свои планеты, чтобы подготовить защиту и активное сопротивление.

Но люди Манфорда сильнее и будут действовать с еще большим пылом. Он знал, что многие его приверженцы погибнут в предстоящей борьбе, но он не позволит их именам затеряться и будет выпускать том за томом Книги мучеников.

Манфорд повернулся к императорской ложе. Он настойчиво убеждал императора выступить с официальным одобрением его предложений.

Сальвадор неохотно встал в своей ложе и обратился к полупустому залу.

– Все мы знаем, как опасны неконтролируемые технологии. Я рад, что наша империя может вернуться к более простому существованию, к мирным дням, к естественному образу жизни. – Он помолчал, словно собираясь с духом, и сказал: – Рекомендую поддержать предложение Манфорда Торондо.

И сел, словно стараясь как можно скорее скрыться из виду.

Манфорд ждал, хотя знал, чем кончится голосование. Загнанные в угол, помнящие о последствиях упрямства представители ландсраада единогласно высказывались за противостояние технологиям, которые будут признаны «слишком сложными, слишком соблазнительными, слишком опасными».

Когда решение было принято, Манфорд почувствовал, как расслабилась под ним Анари, напряжение уходило из ее плеч, как пролитая вода. Но Манфорд еще не закончил. Он выпрямился и сел как можно выше.

– Нужно быть точными, поэтому у меня есть еще один вопрос. Император Сальвадор, я требую, чтобы вы немедленно учредили Комитет правоверия, который будет следить за промышленностью и новыми изобретениями и искоренять все опасное раньше, чем оно станет угрозой. У каждого гражданина империи должен быть полный перечень приемлемых и неприемлемых технологий, а правительству понадобятся особые вооруженные силы. Я предлагаю добровольцами в эти силы своих приверженцев.

Сопротивление Сальвадора уже было сломлено; неудивительно, что он без возражений согласился.

Закончив, Манфорд предложил объявить перерыв в заседании. Анари развернулась и в сопровождении трех знаменосцев покинула Зал ландсраада. Они вышли за двери и предстали перед толпой батлерианцев. Манфорд в знак победы вскинул руки, и его захлестнула волна приветственных криков.

– Наше движение стало сильнее.

Анари восхищенно улыбнулась ему.

Манфорд смотрел на толпу и на высокие здания.

– Сегодня мы победили, но настоящая битва только началась. Люди слабы, им не нравится жить без этих удобств. Нужно показывать им всеми возможными способами, что праведность важней комфорта.

Историки и ученые смотрят в противоположные стороны: одни в прошлое, другие в будущее. Однако мудрые ученые прислушиваются к историкам и думают о прошлом, чтобы создать приемлемое будущее.

Когда Птолемей узнал о бойне на Тонарисе, эта новость лишь усугубила его кошмары, связанные с разрушением лаборатории, убийством коллеги и фанатичным отказом Манфорда от дара – новых ног. Из-за батлерианцев суеверия, невежество и насилие становились в обществе нормой. Разумные люди уже начинали таиться, прогресс – замедляться, и человечество погружалось в пучину нового Средневековья.